Христианство и кашрут

ВОПРОС: Когда, каким каноном или законом или указом или словом апостола был отменен кашрут? Если я перестану употреблять некошерные продукты, ждет ли меня при этом какое-то наказание со стороны церковных властей? Защищая свои коммерческие интересы, имеют ли право церковные власти ставить мне какие-либо препоны или преследовать меня за нежелание подчиняться традициям большинства? Имеет ли право кто-нибудь сказать или потребовать от меня: если ты не съешь кусок свинины и «иже с ним», то ты враг Церкви. Насколько я поняла из Библии, Иисус сказал: «Я пришел исполнить закон, а не нарушить его». Почему в таком случае на первое место ставятся и прославляются слова апостолов, а не Бога?

ОТВЕТ: Начнем со слов Иисуса: «Я пришел исполнить закон, а не нарушить его». Когда речь идет о Законе, то прежде всего нужно заметить: Закон, который управлял жизнью евреев, был многослойным. Во-первых, был незыблемый и неизменный закон Заповедей, написанных Самим Богом. Именно к этому Закону и относятся процитированные слова из Евангелия от Матфея (5,17-18): «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все».

Помимо этого Закона, были различные предписания, касающиеся культа, которых должны были придерживаться израильтяне. Наконец, были и гражданские законы, включающие, например, предписания об уплате податей кесарю, и так далее. Всем этим предписаниям подчинялся и Наш Господь Иисус Христос.

Слушавшие Иисуса могли подумать, что, провозглашая новое Царство, Он намеревался отменить древний Закон. Но Иисус открыто заявляет: Я пришел не отменить Закон, а исполнить его. Исполнением ветхозаветного Закона является Сам Иисус Христос. Все культовые предписания, служившие прообразом Христовых Тайн, уступили место Святым Таинствам. Что касается моральных предписаний, то они также нашли свое исполнение – в том смысле, что их соблюдение является основоположным и незаменимым элементом приобщения ко Христу. Когда юноша спрашивает Господа, что ему нужно сделать, чтобы наследовать вечную жизнь, Иисус отвечает: «Соблюдай заповеди».

Итак, Иисус, Сам подчинявшийся Моисееву Закону, является исполнением Закона, то есть реализацией древних обетований о спасении. Только Он наделяет Закон окончательным смыслом, осуществляя все, что Бог обетовал человечеству. Продолжим приведенную нами евангельскую цитату: «Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном. Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное. Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: "рака", подлежит синедриону; а кто скажет: "безумный ", подлежит геенне огненной. Итак, если ты принесешь дар твой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой.
Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта. Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй.

А Я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». Мы видим, что в этом отрывке часто повторяется формула: «Вы слышали… А Я вам говорю». К необходимости соблюдения предписанных правил Иисус добавляет «сердце», то есть внутренее намерение совершать добро и внутреннюю чистоту. Поэтому недостаточно просто воздерживаться от убийства, от воровства, но следует освободить и душу от ненависти, от озлобленности, от зависти. Недостаточно воздерживаться от прелюбодеяния в буквальном смысле, но следует освободить сердце от похоти и беспорядочных желаний. Недостаточно избегать мести, согласно Моисееву Закону, но нужно избавиться от всякого желания возмездия – ведь убить можно и своем сердце. Недостаточно любить своих друзей, тех, кто нам симпатичен, но нужно любить ближнего как самого себя, не исключая из этой любви и врагов.

Так что Иисус не отменил древний Закон, а исполнил его, -- не в смысле точного соблюдения каждой его буквы, но в самом глубоком смысле: слова и деяния Иисуса провозглашают новизну Царства Божьего, основанного на любви к Богу и ближнему. Именно эта любовь и есть исполнение Закона.

К вопросу о том, что ставится на первое место: Бог или слова апостолов. Здесь в связи с нашим вопросом уместно обратиться к двум новозаветным эпизодам: к «Иерусалимскому собору» и к инциденту в Сирийской Антиохии, о которых говорится в Послании к Галатам. Св. Лука, сообщая нам о первом Соборе, состоявшемся в Иерусалиме, предваряет письмо, - которое апостолы разослали тогда по христианским общинам диаспоры, - следующим образом: "Угодно Святому Духу и нам..." (Деян 15,28). Дух, действующий во всей Церкви, ведет за руку апостолов, чтобы они предпринимали новые пути в осуществлении Его замыслов: Он является главным созидателем Церкви.
Собрание в Иерусалиме состоялось в момент немалого напряжения внутри раннехристианской общины. Необходимо было ответить на вопрос, нужно ли требовать обрезания от язычников, которые обращались к
Иисусу Христу, к Господу, или можно было освободить их от Моисеева Закона, то есть от соблюдения норм, необходимых для того, чтобы быть праведными людьми, послушными Закону; освободить от норм, касающихся культовых очищений, чистой и нечистой пищи и субботы. О собрании в Иерусалиме сообщает и апостол Павел в Послании к Галатам (2,1-10): через четырнадцать лет после встречи с Воскресшим в Дамаске, - то есть это вторая половина сороковых годов н.э., - Павел с Варнавой отправляется из

Сирийской Антиохии в сопровождении Тита, своего верного сотрудника, который, хотя и был греком, не был подвергнут обрезанию, чтобы войти в Церковь. По этому случаю Павел излагает Двенадцати, как наиболее достойным людям, свое благовествование о свободе от Закона (ср. Гал 2,6). В свете встречи с Воскресшим Христом он понял, что в момент перехода к Евангелию Иисуса Христа язычникам больше нет необходимости совершать обрезание, соблюдать правила о пище, о субботе в знак праведности: Христос есть наша праведность и "праведным" является все то, что соответствует Ему. Чтобы быть праведными, нет необходимости в других предписаниях. В Послании к Галатам Павел в нескольких словах сообщает о собрании: он с воодушевлением вспоминает, что благовествование о свободе от Закона было одобрено Иаковом, Кифой и Иоанном, "столпами", протянувшими ему и Варнаве руку церковного общения во Христе (ср. Гал 2,9). Если, как мы отметили, для Луки Иерусалимский Собор выражает действие Святого Духа, то для Павла он представляет решающее признание свободы, разделяемое всеми, кто в нем участвовал: свободы от обязательств, исходящих от обрезания и от Закона; той самой свободы, "которую даровал нам Христос", чтобы мы не подвергались опять игу рабства (ср. Гал 5,1).

Второй эпизод касается знаменитого инцидента в Сирийской Антиохии, в котором в полной мере проявилась присущая апостолу Павлу внутренняя свобода: как вести себя в случае общей трапезы между верующими иудейского происхождения и язычниками? Здесь возникает другой эпицентр Моисеевых предписаний: различие между чистой и нечистой пищей, глубоко разделявшее евреев, соблюдавших Закон, от язычников. Вначале Кифа, то есть Петр, разделял трапезу с одними и с другими; но с прибытием некоторых христиан, связанных с Иаковом (Гал 1,19), Петр начал избегать трапез с язычниками, чтобы не возмущать тех, кто продолжал соблюдать законы чистоты пищи; и к нему присоединился Варнава. Это стало поводом для глубокого разделения христиан, пришедших из обрезания, и христиан, пришедших из язычества. Поведение Петра и Варнавы, реально угрожавшее единству Церкви, вызвало возмущение Павла, который в пылу гнева обвинил Петра и других в лицемерии: "Если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?" (Гал 2,14). В самом деле, забота Павла с одной стороны и Петра с Варнавой с другой были разными: для последних отделение от язычников означало способ оградить себя и не шокировать верующих, пришедших из иудаизма; для Павла же это отделение представляло опасность, подвергающую сомнению универсальный характер спасения во Христе, предназначенного как для язычников, так и для иудеев. Если оправдание осуществляется только в силу веры во Христа, без какого-либо действия Закона, то какой смысл продолжать соблюдать чистоту пищи

во время общей трапезы с язычниками? Весьма вероятно, что цели Петра и Павла были разными: для первого - не потерять иудеев, принявших Евангелие, для второго - не преуменьшить спасительное значение смерти Христа для всех верующих.

Любопытно отметить, что, обращаясь к христианам Рима несколько лет спустя (примерно в середине 50-х годов н.э.), Павел сам окажется в подобной ситуации и попросит сильных не есть нечистой пищи, чтобы не потерять или не возмущать слабых: "Лучше не есть мяса, не пить вина и не делать ничего такого, отчего брат твой претыкается, или соблазняется, или изнемогает" (Рим 14,21). Таким образом, антиохийский инцидент стал уроком как для Петра, так и для Павла. Только искренний диалог, открытый к истине Евангелия, смог направить путь Церкви: "Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе" (Рим 14,17). Именно так становятся реально свободными, именно так проявляется в нас глубочайшая суть Закона: любовь к Богу и к ближнему.

В этом и заключается ответ на вопрос о том, что можно и что нельзя есть христианину. И тем более о том, «обязан» ли он отдавать предпочтение той или иной пище. Если вы употребляете исключительно кошерные продукты потому, что считаете только их «ритуально чистыми», то это входит в явное противоречие с евангельским пониманием Закона и свободы. Но, разумеется, и за это церковные власти не преследуют и не наказывают. Как само понятие «преследование» не соответствует христианскому мировоззрению. «Коммерческие интересы» также не входят в число характеристик Церкви. И никто, конечно, не имеет права объявлять врагом Церкви того, кто по какой-либо причине не ест свинину.

Материалы: Радио Ватикан