О вето Венгрии на дальнейшие переговоры с Украиной, перспективах вступления в Евросоюз и отношении жителей ЕС к присоединению Украины, миллиардной помощи и восстановлении во время войны – читайте в интервью РБК-Украина с европейским комиссаром по вопросам расширения Мартой Кос.
Главное:
Дальнейшие официальные шаги по украинской евроинтеграции, а именно открытие первого переговорного кластера, де-факто заблокированы из-за вето Венгрии. В отличие от множества подобных историй в прошлом, на этот раз, похоже, венгерский премьер Виктор Орбан настроен решительно и намерен сделать сопротивление движению Украины в Евросоюз ключевой темой своей кампании до выборов следующего года.
Впрочем, как подчеркивает профильный европейский комиссар по расширению Марта Кос, в прошлом, несмотря на различные трудности, Евросоюзу все же удавалось принимать совместные решения. Она уверена, что так будет и в этот раз, еще до венгерских выборов.
В разговоре с РБК-Украина Кос постоянно апеллирует к опыту своей родной страны – Словении, которая тоже пережила войну в самом начале своей независимости, после которой евроинтеграция стала ее безальтернативным путем.
"Война была совсем не такая масштабная, как сейчас в Украине, она длилась всего 10 дней. Но с того момента стало ясно, что единственная перспектива – это ЕС. Конечно, нам понадобились годы, мы стали членом в 2004 году, но я помню ту особую энергию и надежду, что когда-то мы будем принадлежать к сообществу ценностей и демократии, где никто не сможет нам навредить. И я вижу в этом параллели с Украиной", – рассказывает еврокомиссар.
В разговоре с ней РБК-Украина затронуло не только вопросы евроинтеграции, но и текущей помощи Украине со стороны ЕС, использования российских замороженных активов, а также восстановления – ведь уже завтра, 10 июля, в Риме открывается масштабная Ukraine Recovery Conference, посвященная этой тематике.
– Как справиться с вето Венгрии, которое фактически останавливает открытие первого кластера переговоров?
– Самое важное, что я хотела бы здесь подчеркнуть, это то, что страны-члены ЕС единогласно решили, включая Венгрию, начать переговоры о вступлении с Украиной год назад. Итак, это является основой. И Украина выполнила свое домашнее задание, и мы всегда защищали позицию, что вступление в ЕС базируется на заслугах, то есть если страна выполняет критерии – она может двигаться дальше.
Итак, пока нет объективных причин не открывать кластер один, и этот кластер является очень важным. И я думаю, что Украина действительно многое делает в этом смысле, ведь мы уже направили два дополнительных скрининговых доклада по кластерам два и шесть в Совет.
И я расскажу вам одну историю. Когда я была в Украине в свой первый рабочий день – 1 декабря – президент Зеленский сказал мне, что он хотел бы открыть все кластеры. И не прямо, а, скажем так, дипломатично, я пыталась сказать ему, что это невозможно, потому что это было бы слишком быстро, и мы не сможем этого сделать.
Теперь я должна себя исправить, потому что вы, украинцы, делаете потрясающую, действительно невероятную работу, поэтому мы будем готовы открыть все кластеры осенью.
Конечно, решение должно быть принято в Совете (то есть быть единогласным, - ред.), но с технической точки зрения мы готовы. И я полностью доверяю датскому председательству (в ЕС, началось с 1 июля этого года, - ред.). Я была там на прошлой неделе со всей Коллегией комиссаров, также ваш президент был там, и мы все передали четкий месседж Украине: пожалуйста, оставайтесь сильными, продолжайте реформы, продолжайте борьбу с коррупцией и укрепляйте верховенство права, потому что все это будет способствовать более безопасной Украине, а следовательно и более безопасной Европе.
– Но если политическое вето Венгрии в Совете сохранится еще на несколько месяцев, существует ли какой-то план Б, что он может предусматривать, возможно, какие-то технические вещи, которые можно сделать?
– Наша позиция, позиция Комиссии, очень четкая. Кластер один готов к открытию, Украина выполнила необходимое, и мы должны открыть его как можно быстрее. Я должна сказать, что даже если иногда ЕС, с 27 странами-членами и сложным процессом принятия решений, кажется сложным или бюрократическим, я могу вас заверить, что в самых тяжелых обстоятельствах, в прошлом, мы находили решения, и я уверена, что мы найдем надлежащее решение для открытия кластера один как для Украины, так и для Молдовы.
– Итак, вы верите, что такое решение может быть реально найдено до выборов в Венгрии следующей весной?
– Да, я уверена.
– Вы отвечаете не только за путь Украины к членству в ЕС, но и за все другие страны, которые хотят стать членами ЕС. Можете ли вы сказать, какие страны могут обогнать Украину на этом пути?
– Это не соревнование, кто будет первым, а кто последним. Основное – это то, что процедура вступления в ЕС действительно зависит от того, насколько страна-кандидат способна согласовать свое законодательство с европейским. Итак, у нас есть разные страны-кандидаты, и время зависит от многих факторов.
Например, Северная Македония. Северная Македония получила статус в 2005 году, и я хотела бы сказать, что если бы Украина должна была ждать столько же, сколько ждет Северная Македония, вы бы ждали до 2045 года, но это не так.
То есть речь не о том, чтобы обогнать, речь о выполнении – и с вашей стороны, и с нашей.
Я хочу вам сказать, что более 1,000 человек – моих коллег в Брюсселе, не только в моем директорате – работают над одной страной-кандидатом, что означает, что мы также можем быстро выполнять свою часть.
Я бы сказала, что поскольку расширение, особенно Украины, является одним из важнейших приоритетов ЕС, мы будем выполнять, и я уверена, что Украина также. И, как вы, наверное, слышали, наш президент (Урсула фон дер Ляйен, - ред.), посещая Киев, сказала, что она видит возможность, что Украина может стать членом ЕС до 2030 года.
– Считаете ли вы, что эта цель до сих пор является реальной, учитывая все вызовы?
– Да. Я должна сказать, что мы требуем от стран-кандидатов действительно много, потому что это означает адаптацию всей правовой системы во всех сферах. Это не только о верховенстве права, это об экономике, это о статистике, это о создании институтов, которые будут устойчивыми и способными выполнить все Копенгагенские критерии. Поэтому я могу сказать, что Украина действительно хорошо справляется.
– Остается ли на столе идея так называемого "разъединения" путей Украины и Молдовы в ЕС, или она до сих пор возможна?
– Позиция Комиссии здесь четкая. И Украина, и Молдова готовы к открытию кластера один, и я хочу видеть, как обе страны движутся вперед сейчас. Следующие шаги теперь полностью зависят от того, как страны-члены решат продвигать процесс в Совете, то есть сейчас Совет руководит процессом.
– Насколько способен Европейский Союз поддерживать Украину в 2026 году и позже? И вопрос вдогонку - что в конце концов произойдет с миллиардами замороженных российских активов в Брюсселе?
– Прежде чем я перейду к цифрам, которые важны для вашего издания, я хотела бы сказать, что нет сомнения, что будущее Украины – в Европе, и именно поэтому ЕС стоит рядом с вами, и будет рядом не только сегодня, но и в будущем.
Речь идет не только об экономической помощи, финансовой поддержке, процессе вступления, гуманитарной помощи. Но для меня еще важнее - это то, что борьба Украины – это также наша европейская борьба.
Мы должны помнить, что Европейский Союз был основан с главной целью – обеспечить мир, свободу и благосостояние в Европе. То есть, на самом деле он начинался как мирный проект, и в последние годы – я могу говорить и по собственному опыту (моя страна, Словения, вступила в ЕС в 2004 году) – в последние годы или даже десятилетия мы смотрели на процесс расширения в основном через экономическую призму.
Конечно, экономика важна, благосостояние важно, но сейчас, из-за Украины и вашей борьбы за европейские ценности, снова мир и свобода имеют важное, даже большее чем раньше, значение.
В этом смысле меня часто спрашивают: почему вы так помогаете Украине? Потому что Украина – это Европа, и конфликт с Россией начался не с войны 2022 года, а в 2014 году, когда Украина решила подписать соглашение о зоне свободной торговли с Европой. Тогда Россия была разъярена, потому что вы четко решили выбрать европейский путь в экономическом плане, но теперь ситуация другая.
Поэтому это простой ответ на вопрос "почему вы поддерживаете Украину" –потому что это справедливо.
Мы только что провели опрос, как государства-члены поддерживают вступление Украины в ЕС, и Украина - самая популярная страна-кандидат в 14 государствах-членах, то есть больше половины. Например, 91% граждан Швеции поддерживают вступление Украины в ЕС, 81% в Дании, 81% в Финляндии, 72% в Литве и тому подобное. Мы также рады, что имеем информацию из Украины, что 70% ваших граждан проголосовали бы за членство в ЕС, а уровень доверия еще выше – 82%. Поэтому я думаю, что дело не только в цифрах, но эти цифры действительно показывают, что в Украине есть огромная надежда на членство в ЕС.
И снова, если провести параллель с моей страной: Словения впервые стала независимой в 1991 году. Мы отделились от Югославии. Никто тогда не ожидал войны, но через три часа после провозглашения независимости выехали танки югославской армии.
Война была совсем не такая масштабная, как сейчас в Украине, она длилась всего 10 дней. Но с того момента стало ясно, что единственная перспектива – это ЕС. Конечно, нам понадобились годы, мы стали членом в 2004 году, но я помню ту особую энергию и надежду, что когда-то мы будем принадлежать к сообществу ценностей и демократии, где никто не сможет нам навредить. И я вижу в этом параллели с Украиной.
Вы также спрашивали о замороженных российских активах. Мы уже начали использовать доходы от них. Эти доходы лежат в основе займов G7 на сумму $50 млрд в рамках ERA, из которых ЕС уже выплатил €7 млрд в этом году. Кроме того, мы используем эти доходы для усиления украинских вооруженных сил: €3,6 млрд были или будут мобилизованы для закупки оборонного оборудования для Украины в рамках Европейского фонда мира.
– Конференция по восстановлению Украины вот-вот начнется. Каких ключевых решений следует ожидать и, шире, что можно сделать в сфере восстановления во время активной фазы войны?
– Вы правы, и то, что меня каждый раз поражает, и я видела это во время поездок по Европе – это то, что не только государства, но и частные компании готовы работать или инвестировать в Украину, даже если война продолжается. Я лично участвовала в бизнес-конференциях в Гааге, Париже, также в Копенгагене, и видела, что европейские компании уже готовятся или уже работают в Украине.
Эта конференция очень важна для меня, потому что мы должны сохранить международное внимание к восстановлению Украины во время войны, а особенно после.
Эта конференция станет платформой для согласования политической поддержки и мобилизации финансирования. Мы провели большую бизнес-конференцию весной в Брюсселе, более 400 компаний участвовали - теперь будет еще большая в Риме. Мы объявим новые мероприятия, подпишем много финансовых соглашений.
Факт, что конференция организована в Италии – это не только символично, это мощный сигнал о нашей решимости. Мы также общаемся со всеми международными партнерами по подготовке этой конференции: Всемирный банк, ЕБРР, Европейский инвестиционный банк – все будут присутствовать.
И я также откровенно говорю частным компаниям: знаете, сейчас самое время ехать туда, самое время инвестировать.
И конечно, я осмелюсь сказать – это также потому, что я вижу, насколько мощные некоторые отрасли вашей экономики, из которых мы, на самом деле, можем учиться. И это один из очень-очень важных моментов будущего сотрудничества между странами-членами ЕС и Украиной – я говорю главным образом об обороне. Вы – страна с самым современным опытом ведения войны. Вы разработали много вооружений, особенно дронов, во время войны, вы постоянно их совершенствуете.
С другой стороны, очевидно, что мы, европейцы, в будущем должны активнее заботиться о нашей безопасности и обороне. И здесь я действительно вижу прекрасное сотрудничество с Украиной.