Роксолана Пидласа: Мы должны убедить партнеров дать денег на зарплаты военным

Каким будет бюджет следующего года, стоит ли ожидать повышения налогов и почему крайне важно изменить позицию Запада по поводу финансирования ВСУ за средства доноров. Подробнее - в интервью РБК-Украина с главой бюджетного комитета Верховной Рады Роксоланой Пидласой.

До завершения текущего года осталось три месяца, но до сих пор не решена проблема нехватки средств на выплаты военнослужащим. Основная надежда у правительства здесь на международных партнеров.

В Украине хотят договориться с Еврокомиссией, чтобы на нужды армии можно было использовать 6 млрд евро, уже предоставленных по программе ERA Loans за счет российских активов. Это может стать прецедентом, поскольку до сих пор западные доноры были категоричны в вопросе финансирования ВСУ за счет их грантов или кредитов.

Для финансирования бюджета следующего года Украине также пока не хватает подтвержденных на Западе средств. Вероятная дыра будет составлять более 18 млрд долларов.

Главным компенсатором здесь должен стать так называемый "репарационный кредит" от ЕС и, возможно, США и Великобритании. Это по состоянию на сейчас едва ли не единственный источник, из которого можно будет привлечь дополнительные деньги, сказала в интервью РБК-Украина глава комитета Верховной Рады по вопросам бюджета Роксолана Пидласа. И для Украины, и для Еврокомиссии "репарационный кредит" является планом "А", заверила депутат.

Пидласа также рассказала о возможности налоговых изменений, сотрудничестве с МВФ и ключевых рисках проекта бюджета на 2026 год, введении новых акцизов и продолжении некоторых социальных программ правительства.

- В бюджете 2025 года не хватает 300 млрд гривен. Это деньги для обеспечения военных. Сейчас правительство пытается вести переговоры, чтобы часть денег, которую выделяет ЕС, можно было направить на эти цели. Есть ли какая-то информация, чтобы оценить шансы такого решения проблемы и есть ли альтернативные варианты?

- Финальную сумму сейчас подбивает Минфин. Сейчас есть верифицированная существенная потребность Министерства обороны и есть гораздо меньшие потребности Национальной гвардии, ГУР, СБУ и других силовых ведомств. Эти потребности надо объединить. Министерство финансов и правительство выйдут с проектом изменений в государственный бюджет в первых числах октября.

Это станет возможным тогда, когда Еврокомиссия окончательно согласует возможность использования 6 млрд евро ERA Loans (проценты от замороженных активов - ред.) на операционные военные нужды.

- Сначала мы получаем согласие, а потом составляем сумму?

- Это процессы параллельные. Сейчас идут политические переговоры с ЕС.

- Когда возникли эти дополнительные бюджетные потребности? Это ошибка формирования бюджета или возникли другие причины в течение года?

- Дополнительная потребность в деньгах начала накапливаться с начала года. Потому что, во-первых, была нехватка оружия от партнеров, которое нам приходилось покупать за собственные средства. Мы тратили ресурс, который был запланирован для денежного обеспечения военных, оставляя непокрытыми будущие периоды.

Во-вторых, есть необходимость в социальном обеспечении военнослужащих и их семей. тогда. Когда мы принимали изменения в бюджет в июле, было понятно, что до конца года денег не хватит Но тогда не было ресурса. Правительство и так дотянуло доходы до максимума, а дальше было уже невозможно.

- Но сейчас тоже нет ресурса?

- Но сейчас ведутся переговоры с Европейской комиссией. И на самом деле эти переговоры продолжаются уже несколько месяцев.

- Тему о том, чтобы средства наших партнеров шли на финансирование Вооруженных сил, Минфин поднимал и раньше. Но до сих пор согласия не было. Что изменилось сейчас? Стало понятно, что от Штатов денег не будет и как-то надо поддержать Украину?

- Переговоры о возможности использования европейской помощи на нужды обороны действительно идут уже давно и на разных уровнях. Но я думаю, что самым большим катализатором к тому, что это решение, надеемся, будет принято сейчас, является то, что Украина достигла предела своего собственного ресурса, который мы можем использовать на оборону.

И сейчас без какого-то радикального повышения налогов, за что сегодня нереалистично проголосовать в Раде, дополнительный собственный ресурс не появится.

- На днях президент Украины говорил, что европейскую помощь можно будет тратить для войска в случае ceasefire. То есть обеспечивать военных, когда боевые действия вестись не будут. Это параллельный трек?

- Да, это параллельный трек. Речь идет о том, что большая способная украинская армия является одной из гарантий безопасности, которую президент обсуждает с международными партнерами. И, соответственно, вооружение и финансирование этой армии также могут обеспечиваться за счет международных партнеров. Но опять же, речь идет о том, что єто будет после войны. А пока нам надо решить вопрос, что у нас будет в ноябре-декабре этого года.

- Если не будет согласия до конца года от Европейского Союза, то какие альтернативные пути есть? Или их нет и придется резать бюджет?

- Можно резать бюджет, но невоенные расходы покрываются за счет международных партнеров, и что дальше делать? Все равно же собственных доходов не появится больше.

- Сокращать расходы на какие-то другие программы?

- Это можно делать только в пределах сектора безопасности и обороны. Если вы даже срежете социальные расходы на 300 млрд, хотя там нет столько чтоб резать, то это все равно нельзя передать на нужды обороны, потому что социалка финансируется из денег международных партнеров.

- Тогда это замкнутый круг. А какой у нас дедлайн по решению от Еврокомиссии?

- У нас дедлайн не от Еврокомиссии. Наш дедлайн продиктован необходимостью выплат военным с 1 ноября.

- То есть деньги у нас есть только до 1 ноября?

- После 1 ноября тоже есть, но недостаточно.

- А если альтернативный вариант? У нас есть пример Великобритании с грантами, которые идут на закупку вооружения. Возможно, уже есть смысл сейчас с отдельными странами вести переговоры по подобному формату финансирования Сил обороны?

- Такие переговоры ведутся, но здесь нужно говорить очень прямо со странами-партнерами, что нам нужны деньги не только на вооружение. Потому что по моим ощущениям, с закупкой оружия проблем меньше. Кроме того, покупать оружие и боеприпасы можно не через бюджет - партнеры могут заказывать его у своих производителей и передавать Украине, или создавать совместные производства. Уже есть разные механизмы.

Больше всего проблем возникает со средствами партнеров на денежное обеспечение в оборонном секторе.

- Видимо, в странах ЕС основной сдерживающий фактор для такого решения - настроение электората, который считает, что не должен оплачивать зарплаты военным других стран?

- Я думаю, что в каждой стране своя ситуация. Но в целом да, использовать средства от замороженных российских активов или сами активы для нужд обороны Украины, в том числе для денежного обеспечения украинских военнослужащих, европейцам политически более приемлемо, чем средства своих налогоплательщиков.

То есть, например, Ukraine Facility, которая финансируется напрямую из бюджета ЕС, им было бы сложнее направить на нужды обороны, чем ERA Loans.

- Понятно, что ситуация сложная, но все же, видимо, ее можно было предвидеть. Приходилось слышать мнение, что Минфин не просчитал все риски.

- Минфин просчитал все собственные доходы и сделал, что мог летом на этапе представления изменений в государственный бюджет. Больше они тогда не могли сделать. Можно, конечно, нарисовать в бюджете любые доходы, но это противоречит и законодательству, и здравому смыслу, и не решает никакой проблемы - потому что фактические поступления нельзя подогнать под план.

- Но в проекте бюджета на следующий год предусмотрено 60 млрд гривен от так называемой детенизации. Это же тоже можно считать нарисованными доходами.

- Эта сумма идет в спецфонд, в так называемый резерв для обороны и не расписана на запланированные расходы обороны. Но посмотрим, что будет от детенизации.

- Ваш коллега, глава финансового комитета Даниил Гетманцев ожидает достаточно серьезные поступления. Он оптимист?

- Я тоже буду очень рада, если эта клеточка (доходы от детенизации - ред.) потом в отчетах будет заполняться.

- Если вернуться к нашему первому вопросу. Есть возможность каких-то стран заблокировать решение об изменении целевого использования денег ЕС?

- Нет. По этому вопросу не нужно каких-то голосований. Он принимается на уровне Еврокомиссии. Как только вы увидите, что в Верховной Раде зарегистрированы изменения в бюджет на 2025 год от правительства, значит решение уже есть.

- По бюджету на следующий год. Насколько он оптимально составлен? Не возникнут ли проблемы как в этом году? Учтены ли те риски, которые реализовались в 2025 году?

- Бюджет составлен оптимально в имеющихся условиях, но я бы дала гарантию 90%, что мы будем вносить в него изменения.

- Многие считают, что, во-первых, достаточно оптимистичная доходная часть, учитывая прогноз по ВВП 2,4%, инфляция достаточно умеренная, а доходы растут существенно. Возможно, курсовая разница что-то добавит. И еще есть оценки, что социальные расходы достаточно высокие. Где вы видите наибольшие риски? Пока мы видели в ваших публичных комментариях достаточно оптимистичные оценки.

- Я стараюсь добавлять оптимизма в этот процесс. Почему повышают доходы? Потому что минималка растет, остается высокое денежное обеспечение военнослужащих и есть вероятность, что объем расходов на это будет расти. Соответственно, будет расти поступления по НДФЛ. Плюс заложен высокий курс (гривны к доллару 45,7- ред). И это одна из причин, почему доходы выросли на 446,8 млрд.

В целом Минфин, как правило, очень консервативно планирует доходы и они выполняются все вместе. Если смотреть по каждому отдельному налогу, то они по некоторым составляющим могут недовыполняться. Но за 9 месяцев, несмотря на то, что у нас в этом году тоже был достаточно высокий расчетный для бюджета курс гривны к доллару, все равно доходы по налоговой и таможне перевыполнили на 2,2%, а в целом по общему фонду – на 4,6%. Это относительно плана на этот период с изменениями, вносимыми бюджетами летом.

То есть у меня есть сдержанный оптимизм относительно того, что доходы в следующем году будут выполняться.

- То есть курс 45,7 гривен не может считаться завышенным, чтобы просто сбалансировать бюджет следующего года? В этом году курс был где-то 45.

- На этот год в бюджет заложен курс 45, а по факту за 8 месяцев - 41,6. Из-за этого у нас, с одной стороны, недовыполняются поступления по отдельным доходам, но, с другой - ниже расходы на обслуживание и погашение государственного долга. И в результате одно перекрывает другое. Плюс расходы государственного бюджета всегда недовыполняются, в любой год. В прошлом году осталось более 55 млрд грн неиспользованных в общем фонде.

- В бюджете следующего года для нас остается нерешенным вопрос финансирования со стороны партнеров, по словам министра финансов Сергея Марченко, на 16 млрд евро (18,1 млрд долларов). То есть до принятия бюджета Минфин и правительство должны найти ответ, где эти средства брать?

- Не совсем так, не всегда мы заходим в новый год с бюджетом с полностью подтвержденными источниками финансирования. Это у нас 2025 год был спокойный том смысле, что заходя в год у нас была полностью покрыта наша потребность. Но если говорить о практических аспектах, то перекрыть эту потребность надо будет где-то к началу II квартала следующего года.

- Один из инструментов, который нам может в этом помочь, это "репарационный кредит", о котором сейчас говорят. И это, в принципе, ключевой инструмент, который сейчас на столе?

- Это один из нескольких планов. И я бы сказала, что мы и Еврокомиссия склоняемся к тому, что это план А.

- На каком этапе эти переговоры и известны ли уже какие-то детали?

- Вода камень точит. На самом деле большое количество экспертов и политиков на Западе постоянно говорят о том, что эти российские активы нужно конфисковать в пользу Украины. Основной причиной, почему это не делалось раньше, были юридические оговорки.

Сейчас Еврокомиссия предлагает план, который де-факто передает эти активы в пользование Украине, но де-юре право требования принадлежит Центробанку РФ. Как это может быть сделано? Предлагается, что Еврокомиссии или Special Purpose Vehicle (специальная компания - ред.), которая ей подконтрольна, выпускает беспроцентные ценные бумаги, на которые обменивает эти деньги. То есть в Euroclear (депозитарий где заморожены активы РФ на 185 млрд евро - ред.) остаются ценные бумаги, а активы передаются в пользование Украине.

Но здесь надо понимать несколько нюансов. Во-первых, это не будут все деньги, которые заморожены в Euroclear. От них нужно отнять 45 млрд евро, из которых ЕС будет в дальнейшем получать доходы для компенсации денег, которые нам уже дали страны G7 в рамках ERA Loans в этом году. Договоренность была, что Украина не возвращает 45 млрд евро, но они компенсируются.

- Речь идет о 185 минус 45 млрд евро?

- Да. Для того, чтобы российские активы продолжали генерировать какие-то доходы, надо чтобы какие-то активы остались в Euroclear.

С суммой "репарационного кредита" вопрос еще в том, будут ли другие страны участвовать в этом механизме, например, Великобритания и США, в которых тоже есть какая-то доля замороженных активов. Они могут это сделать, но пока что нет никаких, даже предварительных решений с их стороны.

Хотя Британия, например, участвует в ERA Loans, они тоже свою долю Украине предоставили. Так же как и Канада предоставила свою долю.

- Нам же необязательно на 2026 год забирать всю сумму кредита за счет росактивов?

- Это третий нюанс. Не то, что необязательно - нам все и не дадут. Эти 140 млрд евро будут выделяться в первую очередь ориентируясь на потребности украинского бюджета, верифицированные МВФ. А Международный валютный фонд всегда настаивает на том, чтобы удерживать дефицит бюджета в каких-то рамках приличия, даже когда у нас идет полномасштабная война.

- Последние цифры, то, что звучало публично, что МВФ посчитал, что на 2026-2027 годы у нас дефицит где-то 65 млрд долларов.

- Это не совсем так. 65,5 млрд долларов - это не дефицит, а непокрытая потребность этого дефицита. И не на два, а на четыре года. Когда МВФ раскладывают наши потребности, они планируют на 4 года вперед, потому что у них программа четыре года длится и она должна быть профинансирована. Это означает, что должны быть какие-то хотя бы предварительные договоренности, как мы будем покрывать дефицит бюджета. И вот они на эти 2026-2029 годы раскладывают некую табличку с потребностями бюджета на каждый год.

Наши потребности, конечно, зависят в первую очередь от того, продолжается ли война. Потому что, когда завершаются активные боевые действия, потребность и расходы государственного бюджета на оборону понемногу начинают снижаться.

Потом они смотрят, что у нас точно уже подтверждено. Например, Ukraine Facility до 2027 года рассчитана - если будем выполнять требования, то будут приходить эти деньги. А потом считаются условные или какие-то предварительные договоренности. Например, с 2028 года Европейский Союз планирует создать в своем 7-летнем бюджете программу для Украины на 100 млрд евро. Это не супер большая сумма, если разделить на 7 лет. Но они уже за 2028-2029 год как предварительные договоренности учитываются. И таким образом получается, что на 2027 год у нас меньше всего договоренностей. И самая большая незакрытая потребность как раз приходится на 2027 год. Но это меньшая сумма, чем 65 млрд долларов. Они сами скажут об этом.

- Какие у нас есть новости по новой программе МВФ?

- В начале ноября миссия МВФ проведет официальные переговоры по этому вопросу. Пока что все.

- Информации о каких-то принципиальных требованиях, условиях от МВФ еще не было? Потому что уже есть мнение, что в новой программе не будет уделяться столько же внимания антикоррупционным мероприятиям, сколько было раньше?

- Я думаю, это неправда. Будут структурные маяки, которые попадают в сферу rule of law, верховенства права. То есть несмотря на то, что мы вроде как сейчас завершаем действующую программу, и, казалось бы, можно ничего уже не делать, но в МВФ все равно очень следят и мониторят, например, как создается отборочная панель для выбора членов Счетной палаты. Они прямо на каждой встрече об этом говорят. Кроме этого, скорее всего, принятие бюджета будет prior action для программы МВФ.

- Я слышал что-то о возможной сумме программы в 13-14 млрд долларов.

- Сумма программы еще не определена, но она точно ограничена нашей квотой в МВФ. И, к сожалению, скорее всего, она будет меньше, чем нынешняя программа (действующая программа МВФ расчитана на 4 года и составляет 15,5 млрд долларов - ред).

- Ваши коллеги уже назвали бюджет следующего года "бюджетом выборов". Как вы можете назвать этот бюджет? У нас как-то сложилось последние годы давать название бюджетам.

- Правительство называет этот бюджет "Сила обороны ради силы жизни". Очень поэтическое название. Я бы сказала, что это так же, как и все предыдущие бюджеты с 2022 года - бюджет обороны. Потому что никогда, ни в какой избирательный или предвыборный год мы не тратили на оборону столько как сейчас.

- Но у нас повышаются расходы и на социальные направления. На пенсии, зарплаты учителям, минимальная зарплата.

- По пенсиям - только индексация. У нас инфляция 10%, мы же не можем вообще не индексировать пенсию. Человек теряет покупательную способность каждый год.

Это просто поддержка людей, которым надо на что-то жить.

- Но все эти "пакеты", кэшбеки? Есть много критики таких программ. Почему вообще возникла идея с кэшбеком? Потому что у нас были остатки средств, которые мы не могли направить на безопасность и оборону. Сейчас, если нам позволят направлять средства партнеров на оборону, будет ли у нас возможность платить кэшбек и поддерживать креативные индустрии?

- Здесь сразу столько комментариев у меня возникает. Первое. Мы ведем переговоры о том, чтобы нам позволили использовать 6 млрд евро в этом году на операционные нужды обороны через государственный бюджет. Какие параметры использования "репарационного кредита" в 2026 году, мы не знаем. Можно ли их будет вообще использовать на оборону. Сейчас очень много неизвестно, чтобы делать какие-то выводы, как это решение повлияет на распределение расходов в бюджете.

Второе. Надо разделять все-таки программы социальной поддержки и программы поддержки экономики. "Пакет малыша", "пакет школьника", "зимняя тысяча" - это все социальная поддержка. Я не хочу их оценивать, потому что я не эксперт в социальной политике.

- Люди, безусловно, это одобрят.

- С другой стороны, у нас есть программы, которые должны определенным образом стимулировать экономику. Начиная от давней и хорошо работающей программы льготного кредитования "5-7-9", которая имеет, пожалуй, наибольший эффект на экономику, и завершая кэшбеком.

На кэшбек идет очень маленькая сумма по сравнению с другими расходами бюджета. За 8 месяцев 2025 года на него потратили около 3 млрд гривен, это 0,09% всех расходов бюджета за этот период.

- Эффекта мало, а негатива много.

- Эта программа стала политически токсичной при том, что это не какая-то "злая программа", которая вредит чему-то. Она помогает, просто надо быть сознательным в том, почему именно она помогает.

Например, кэшбек приводит людей в легальную торговлю. Они, чтобы покупать товары, приходят не на базар, в киоск или в магазин у дома, которые не платят налоги, а в торговые сети, потому что для них эти 10% имеют значение. Это плюс. Люди покупают в сетях, а сети платят налоги.

Кроме того, кэшбек помогает определенным категориям товаров бороться с импортом. И, по моему мнению, Министерству экономики надо сузить кэшбек от всех товаров, к тем, которые реально страдают от импорта.

- Позволю сказать, что это хорошая идея.

- Например, сыр у нас почти на 30-40% импортный. А если говорить о непищевых fast moving consumer goods (товары широкого потребления - ред.), то там еще больше импорта. Вот, например, вы заходите в "Аврору" (сеть широкого ассортимента недорогих товаров - ред.), там куча китайского импорта. И эти 10% делают ощутимую разницу для людей.

- О сладких напитках. 8,5 млрд гривен ожидают от акциза на них. Кстати, до сих пор не понятно, что именно будет подпадать под действие акциза. Будут ли там напитки в порошках, соки, напитки с заменителями сахара... И не ясно, анализировали ли варианты обхода этого акциза.

- Давайте начнем с главного. Я думаю, это не будет принято. Это сложно проголосовать в Верховной Раде. Под этот налог по замыслу подпадают воды, исключая минеральные и газированные, с добавлением сахара или других подслащивающих или ароматических веществ. То есть напитки без сахара - Zero, тоже подпадают под акциз. Ставка 0,1 евро за один литр напитка. Это 10 евроцентов - где-то 4,8 гривен.

- А почему сложно? Я, например, поддерживаю такую идею, потому что сахар - это вред.

- Я тоже поддерживаю, но... Я не думаю, что люди станут потреблять меньше сладких напитков, просто вырастет их стоимость. Второй момент. Не понятно, как этот акциз администрировать, потому что никакой механизм не описан. Если механизма нет, то должно быть стандартное администрирование по типу акцизной марки. Плюс очень много маленьких производителей сладкой газировки. Я думаю, что эффект от этого будет гораздо меньше, чем 8,5 млрд гривен просто из-за плохого администрирования. Это маленькая сумма для бюджета, а негатива может быть много.

- Еще одна достаточно негативная история может быть с так называемым "налогом на OLX".

- Его, кстати, поддерживает бизнес.

- Бизнес, да. Но мы же понимаем, что тоже будет достаточно острая реакция общества на это... В бюджете это пока не учтено, поскольку сначала надо внести соответствующие изменения в налоговый кодекс. Кстати, если мы перешли на налоги - почему не поставить сейчас вопрос о пересмотре ставки НДС?

- Потому что это невозможно будет проголосовать в Раде. НДС - это вообще бюджетообразующий налог. В следующем году мы планируем получить от НДС более 1 трлн грн. Конечно, ставка НДС радикально меняет ситуацию, но...

- Тем более, что Минфин это предлагал еще в прошлом году.

- И МВФ настаивал на повышении НДС, но этого не будет.

- То есть от этой идеи отказались вообще?

- Повышения налогов не будет. Скажите, а как это объяснить людям, когда у нас, с одной стороны, каждый день новости о том, что 140 млрд евро придет в бюджет, а, с другой, мы должны сказать, а давайте еще налог повысим?

- Возможно, мы сильно оптимистично смотрим на эти 140 млрд?

- Лично я очень реалистично на это смотрю. Я уверена, что это будет до 140 млрд евро, и, соответственно, до наших насущных потребностей.

- У нас может возникнуть временный разрыв в возможностях выплачивать зарплату военным?

- Мы не допустим такой ситуации. Для покрытия временных разрывов ликвидности правительство привлекает деньги от размещения ОВГЗ.

- Возможно, тогда у нас не все так плохо?

- Однозначно лучше, чем в 2022 году.

- Сейчас до 1 октября депутаты предоставляли свои правки в бюджет. Уже можно ориентировочно сказать, на какую сумму могут быть эти правки?

- Когда мы посчитаем все правки, то выйдем с коммуникацией. В прошлом году правок было на 5,7 трлн гривен.

- Какие самые большие проблемы ожидаются при рассмотрении поправок?

– Мне кажется, что самая большая проблема в публичных дискуссиях о бюджете - это непонимание масштабов вопросов, которые обсуждаются. Мы очень много говорим и политизируем вещи, которые на фоне наших проблем с бюджетом - это песчинка в пустыне Гоби.