В Украине тысячи жен, матерей, дочерей и сестер ждут возвращения домой защитников, которых захватила в плен Россия. Как женщины по крупицам собирают информацию о пленных, отстаивают их права и сами сталкиваются с жизненными вызовами, но не сдаются – в материале РБК-Украина.
8 марта вошло в историю как день борьбы женщин за свои права. Сегодня, во время войны, многие украинки защищают права своих близких и их побратимов.
Собеседницы РБК-Украина – женщины, которые поражают силой духа. На их долю выпало немало сложностей. Кто-то из них на собственном опыте знает, что такое жизнь в оккупации, другая борется с тяжелой болезнью и одновременно пытается удержать на плаву собственный небольшой бизнес.
Несмотря на все трудности, они вместе работают над одной целью – возвращением домой их родных – пленных морпехов, которые в 2022 году стали на защиту Мариуполя. Все девушки – соучредительницы ассоциации "Сила морской пехоты", и каждая из них также ведет общественную деятельность в других организациях. Их пример доказывает: как бы ни было сложно, нельзя сдаваться.
В день 8 марта девушки говорят: "мы мечтаем не о цветах, а о том, чтобы услышать от своего родного два слова "я дома".
Алена и Андрей – родом из Бердянска. Мужчина – военный 501 отдельного батальона морской пехоты, 36 бригады. На передовой он был уже за несколько месяцев до начала большой войны: морпехи встретили врага одними из первых. Его и побратимов захватили в плен уже почти три года назад.
"Всегда говорю, что в плену находится не только он. В плену – ребята, все они наши. Они были бок о бок друг с другом. Всего из 36 бригады в плену сейчас находится 1271 морпех. Наши защитники творили в Мариуполе просто нереальные вещи. Морпехи – это те, кто часто принимает первые бои на всех участках фронта", – рассказывает Алена РБК-Украина.
В начале большой войны муж сказал ей: "Солнышко, собирай вещи понемногу и будь на чемоданах". Далее начал выходить на связь все реже: россияне дальше вели наступательные действия, интенсивность боев нарастала.
В конце февраля Андрей написал: "Любимая, я не знаю, где я. Точно сказать не могу, но, кажется, где-то под Мариуполем". Сказал, что они отошли, взяв с собой только оружие, без личных вещей или запасов еды – на сборы просто не было времени. Она взялась искать волонтеров, которые могли бы передать что-то Андрею и другим ребятам.
Созвонилась с одним волонтером, но тот сказал: "Ситуация такова, что деньги сейчас не имеют значения. Я не знаю, как это сказать и как правильно объяснить, но в Мариуполе сейчас просто ужас. Выжить – это скорее шанс." Но пообещал, что передаст что-то, если сможет.
Именно тогда Алена начала понимать, что происходит что-то страшное. Полная картина событий стала понятной лишь со временем – когда из Мариуполя начали выходить люди, которые пережили осаду.
Военные, которые выбрались из Мариуполя, рассказывали, что их батальон сначала находился на окраинах города, а потом постепенно отходил к стратегическим точкам – заводам. На Азовстали был настоящий бункер – девять этажей вглубь, с определенными условиями для укрытия. На заводе Ильича таких защитных сооружений не было – только подвал на полтора этажа вниз, куда свозили всех раненых. Там дислоцировались бойцы, пытались восстановиться и получить хотя бы минимальное лечение.
Алена помнит, как впервые за долгое время получила звонок от мужа. Это произошло примерно 15 марта. Он не выходил на связь уже неделю, и она чувствовала, что что-то не так.
Телефон зазвонил в три часа ночи. Номер был неизвестен. От волнения она не сразу узнала его. Сначала подумала, что ей просто привиделось. Но это был он. Сказал, что ранен, но есть ребята в гораздо худшем состоянии. И медикам просто нечем было лечить.
"После разговора, когда он положил трубку, я тогда просто лежала, просто обняла подушку и думала: "Главное хоть, что ты жив", – вспоминает собеседница.
В начале апреля появилась информация, что Андрей попал в плен. Алена еще не успела полностью осознать ситуацию, как увидела в телеграм-канале видео, а на нем – и Андрея, и других пленных бойцов. Она разрыдалась. От бессилия, растерянности, страха.
Сейчас, спустя три года, к ней обращаются родственники пленных, которые оказались в такой же ситуации. Теперь она уже может говорить с холодным умом, четко объяснять алгоритм действий. Но тогда просто не знала, что делать.
На тот момент еще не было отлаженной системы учета пленных. Все, что она могла – собирать информацию от тех, кто выходил из плена. Долгое время у нее была только одна зацепка: где-то кто-то кого-то видел.
Полтора года "Красный Крест" не подтверждал плен Андрея. Она показывала им видео, где Андрей в плену, даже фото из Еленовки. Но в ответ слышала: "Нам нужно, чтобы та сторона сама официально передала нам список". Только через полтора года ей позвонили и сказали, что Россия передала перечень пленных военнослужащих.
Она спросила о состоянии здоровья, об условиях содержания, пыталась узнать хотя бы какие-то подробности. Но там могли только подтвердить, что он в плену, "потому что нам так сказали". Оказалось, сторона врага передала не официальный документ, а просто бумажку с фамилиями. Достоверность списка подтвердить не представлялось возможным.
Однажды в начале 2024-го в сети появилось новое видео с пленными. На нем стояло около 20 мужчин. Каждому дали слово и сказали назвать свое имя. Она отыскала одного из освобожденных, спросила, узнает ли кого-то из видео.
Затем открыла Google Maps, нашла здание колонии, сравнила с увиденными кадрами. На одном из них было видно решетку на последнем этаже. С Google Maps было видно это же место сверху. Освобожденный из плена подтвердил, что это та самая колония. Так, шаг за шагом, она с девушками собирали информацию.
"Благодаря Координационному штабу, который много раз нас слышал, удалось через омбудсмена добиться, чтобы в колонию хотя бы несколько раз допустили людей с проверкой. И хотя бы на неделю условия для ребят немного улучшились. Но потом все снова возвращалось к привычному состоянию", – говорит Алена.
Андрей в колонии уже 35 месяцев. Девушка пишет ему письма раз в две недели. Из всех писем, которые она ему отправляла, он получил всего три. Сама она за почти три года получила от Андрея одно письмо, написанное 8 месяцев назад.
"Полтора года он не получал вообще ничего. Это я узнала из письма другого пленного, который писал жене и попросил меня найти и передать информацию", – говорит девушка.
Украина пытается вытащить всех пленных, уверяет Алена. У семей, которые ждут мужчин, есть личные кабинеты на онлайн-платформе, где обновляется информация.
Например, уже освобожденный из плена дает показания в Координационный штаб и говорит: "Я видел трех людей, с которыми сидел в такой-то период". Эта информация фиксируется.
По желанию самого освобожденного ему могут предоставить контакты родных других пленных, чтобы он смог с ними связаться. Однако, говорит Алена, не все решаются на это: некоторые ребята из-за пережитых событий не хотят сразу общаться. Но даже короткое известие от таких людей может стать сверхважной.
По словам Алены, очень важно, чтобы граждане помнили о пленных, выходили на акции, поддерживали их родных. Когда ребята возвращаются, то видят, что за них боролись не только родные и друзья, но и обычные люди.
"Каждая такая история ценная, ее нужно рассказывать. Это помогает и самим пленным, и тем, кто еще ждет их возвращения. Часто пленные говорят, что, находясь на территории России, они как в информационном пузыре. Россияне порой пытаются дезориентировать их, убедить, что "никто их не хочет обменивать", что о них забыли. Но на самом деле это не так. Поэтому важно, чтобы огласка не прекращалась, чтобы мир продолжал давить на Россию для их освобождения", – подчеркивает она.
Брат Татьяны Ростислав Богуцкий служил в военном оркестре 36-й бригады морской пехоты имени контр-адмирала Михаила Билинского: был творческим человеком, играл на саксофоне. Попал в плен, когда военные выходили с завода Ильича в Мариуполе.
"Еще до начала полномасштабного вторжения, в декабре 2021 года, весь состав оркестра, а это 19 человек, отправили в город Мариуполь для поднятия боевого духа побратимов. И для помощи в организации поставок продовольствия. Они все вместе потом и попали в плен", – вспоминает женщина.
О том, что происходило в то время в Мариуполе, военный рассказывал близким без подробностей: старался беречь семью семью от ужасных новостей.
"Но по голосу была слышна его тревожность. Во время разговоров в трубке мы слышали взрывы, разрывы снарядов. Брат лично оказывал помощь в так называемом военном госпитале, который быстро создали прямо там, где это было возможно. Ребята помогали, как могли. Но более подробно он ничего нам не рассказывал, потому что пытался нас уберечь от лишних переживаний", – говорит Татьяна.
У Ростислава день рождения приходится на 29 марта. Последний на тот момент звонок от него был 3 апреля – выходил на связь редко, только только когда позволяла ситуация. А 12-го он вместе с ребятами попали в плен.
Через некоторое время после этого из российских пабликов стало известно, что в плен попали все музыканты оркестра. Но, к сожалению, к ним не относятся как к музыкантам. К ним относятся, как к военным, замечает собеседница.
"Они даже придумали еще один отдельный вид пыток специально для музыкантов. Их заставляют часами ежедневно петь российские песни, в том числе и гимн Российской Федерации", – говорит она.
За почти три года в плену семья Ростислава получила от защитника два письма. Но, конечно, это были письма со стандартными фразами. О том, что у них все хорошо, что их кормят. Такие письма тщательно цензурируются, и военные боятся сказать что-то лишнее.
По словам Татьяны, почти от всех музыкантов, которые находятся в плену, приходят письма примерно одинакового содержания. Даже несмотря на то, что все они находятся в разных колониях по разным городам РФ.
Вместе с тем, освобожденные из плена рассказывают, что держали их в ужасных условиях. Есть информация о критическом состоянии здоровья тех, кого там до сих пор удерживают.
"Есть данные, что у всех идет потеря веса, сломаны ребра, у многих – вывихнутые плечевые суставы. У моего брата очень тяжелое психическое состояние, есть сложное заболевание сердца. У него был врожденный порок, но после тех всех пыток, которые он пережил за три года пребывания в плену, его состояние значительно ухудшилось", – обращает внимание Татьяна.
Она вместе с другими родственниками пленных объединили усилия и занимаются помощью семьям военнопленных музыкантов. Эти семьи разбросаны по всему миру. Одни в Украине, другие из-за войны выехали за границу.
"Не у всех есть возможность присутствовать на встречах, ездить за конференции, чтобы рассказывать о ситуации своих родных, – рассказывает Татьяна, – Я координирую и представляю все семьи пленных музыкантов. Одна из главных задач – донести миру правду о том, что музыканты – это творческие люди, и им нужна помощь, их нужно освобождать. У нас уже есть один замученный музыкант – Святослав. Саксофонист, которого убили в плену в 2022 году, а его тело вернули только в 2023-м".
Недавно представители организации ездили в Европейский парламент – провели фотовыставку и мероприятие "Лица российского плена". Показали видео и фотографии, рассказали в том числе и о замученном музыканте Святославе, чтобы мир увидел, что на самом деле с украинскими пленными в российских колониях.
Одна из жен пленного музыканта написала песню, посвятив ее своему мужу. Ее ребенок еще ни разу не видел отца: девочка появилась на свет в декабре, за несколько месяцев до вторжения РФ. Эту проникновенную песню услышали и в Европарламенте.
"Европейцы были поражены. Когда мы показали первое видео, они даже попросили сделать перерыв, чтобы оправиться и прийти в себя от увиденного. Они не могли поверить, что в 21 веке людей, которые взяли в руки музыкальные инструменты вместо оружия, могут настолько жестоко пытать. И сейчас мы продолжаем работу, чтобы о наших пленных знали во всем мире. Мы будем вести работу и не сдадимся, пока не вернем и не освободим всех наших ребят", – говорит женщина.
Побратимы Ростислава – музыканты оркестра
На днях исполнилось 35 месяцев, как в плену находится Руслан, муж Ольги Куртмаллаевой. Он, как и родные всех наших сегодняшних собеседниц, попал в плен при обороне Мариуполя.
Ольга застала полномасштабное вторжение в родном Бердянске. Ее муж – профессиональный военный, служит еще с 2014 года. С декабря 2021-го находился в Широкином.
В начале марта по приказу высшего руководства защитники встали на оборону Мариуполя. 4 апреля Руслан попал в плен. Известие об этом Ольга получила от побратимов мужа, которые на тот момент еще оставались в городе. Они написали, что исчез весь батальон. И уже на следующий день в российских телеграм-каналах она увидела новость об этом.
"Захватили тогда сразу 287 человек. На данный момент в плену у врага находится 1281 морской пехотинец, и это только из Мариупольского гарнизона. В целом пленных морских пехотинцев больше", – вспоминает Ольга.
Семьи пленных начали обращаться за информацией в официальные органы, и примерно через две недели получили подтверждение.
"К сожалению, российская сторона через МККК (Международный комитет Красного Креста – ред.) до сих пор их не подтвердила. Информацию о наших ребятах мы узнавали от тех, кто был с ними в одних камерах или в одних тюрьмах. Ребята, которые возвращались из плена, давали эту ценную информацию", – говорит она.
Семьям пленных, говорит Ольга, в МККК преимущественно отвечают, что Россия не допускает их, и что они ничего не могут с этим сделать, не могут чего-то требовать. Потому что в России они находятся в позиции, где могут только о чем-то попросить.
"На самом деле на территории РФ очень мало колоний, которые вообще посещал Красный Крест. А во-вторых, часто сами пленные говорят, что не знают, где именно их держали. А мы знаем и сами им об этом говорим. Потому что приходится нам самим искать информацию из обрывков данных – ищем, сопоставляем по цветам стола, по форме одежды, по показаниям ребят, другим деталям. Ищем общее, что может объединять с другими, и так понимаем, кто в какой колонии", – рассказывает женщина.
В самом начале плена мужа она получила от него одно письмо. На тот момент ее муж находился в Таганроге – это удалось выяснить благодаря цвету бумаги. Девушки начали получать письма и сравнивали между собой конверты и оттенки листов, на которых было что-то написано.
Письмо имело необычно белый, с сероватым оттенком, цвет. Некоторые из девушек уже знали, что их родные находятся именно там, поскольку эту информацию подтверждали осовбожденные пленные. Так постепенно удалось установить местонахождение их близких.
Впоследствии стало известно, что ее мужа неоднократно перевозили. Всего ему сменили как минимум четыре колонии, и каждый перевод сопровождался новыми испытаниями и издевательствами. До сих пор мотивы перемещения пленных остаются непонятными. Вероятно, так хотят "запутать следы", чтобы родственники не знали, где те находятся.
"Каждый случай на самом деле уникален. И ты не можешь знать, когда твоих родных перевезут. Кто-то на одном месте находится три года, а кто-то перевезут уже десять раз. И понимания, почему так делают, нет, потому что ребята там не по должности, не по фамилии, не по месту попадания в плен", – отмечает Ольга.
Она сама пробыла первые несколько месяцев большой войны в оккупации, потом уехала в Запорожье. Там были массированные обстрелы, поэтому женщина переехала в столицу. По ее словам, так легче вести общественную деятельность и участвовать в акциях.
До большой войны она лечила онкологию: прошла два курса химиотерапии. Приехав в Киев, почувствовала, что очень плохо себя чувствует. Пошла на обследование и узнала, что у нее четвертая стадия рака. Далее год занималась лечением и одновременно посещала встречи, акции, занималась общественным объединением. Ей пришлось пройти более 20 курсов "химии".
"На данный момент у меня ремиссия, но приходится бороться с тяжелыми последствиями болезни. Не знаю, сколько лет мне понадобится, чтобы я просто могла жить жизнь как обычный человек", – рассказывает женщина.
Ольга вынуждена бороться с онкологией и одновременно добиваться возвращения мужа и его побратимов
Впрочем, она не падает духом и сохраняет уверенность и стойкость. У нее просто нет времени на то, чтобы держать в голове негативные мысли.
"Я глава общественной организации именно по 31 батальону. Также у нас ассоциация "Сила морской пехоты". У нас в целом действует 8 общественных организаций, и мы проделываем очень большую работу по освобождению людей, по защите прав пленных, а также тех, кто уже вернулся из плена. И это отнимает очень много времени. Должна сказать, иногда не хватает даже времени на какие-то грустные мысли", – признается она.
Также Ольга ведет предпринимательскую работу: у нее есть собственный магазинчик, который ей удалось удержать, пока она болела.
"Поэтому работы на самом деле хватает. Сейчас очень радует, что в последнее время каждый месяц мы видим новый обмен, и это придает силу верить, что все наши ребята будут дома", – говорит она.
***
На данный момент из тех пленных, кто в начале весны 2022 года находился в Мариуполе, вернули домой около 400 человек. Это примерно треть из всех морпехов, которых враг захватил в плен в тот период. В целом россияне удерживают гораздо больше защитников из морской пехоты, а общее количество пленных военных – это тысячи людей. Часть из них вернули замученными.
Сегодня жены, матери, дочери и сестры ежедневно ждут защитников дома. Так же, как и возвращения всех побратимов, которые за это время для них тоже стали родными. И они добиваются возвращения каждого из них.