Украина едва ли смогла бы выстоять без международной поддержки в противостоянии с более сильным агрессором. О том как работает украинская дипломатия во время войны и кто ее основные лица – в материале РБК-Украина.
Вечером 23 февраля по нью-йоркскому времени глава МИД Дмитрий Кулеба ехал в аэропорт, чтобы вернуться в Украину после участия в Генассамблее ООН. Видеообращение Владимира Путина, в котором он объявил о вторжении в Украину, Кулеба посмотрел еще в машине. А новости о первых ракетных ударах по украинским городам застали его уже в "рукаве" аэропорта, непосредственно перед посадкой в самолет. Перелет до Стамбула для пересадки в Киев должен был занять часов десять.
У министра был выбор: оставаться в Нью-Йорке и пытаться организовать работу дистанционно или возвращаться в Киев, рискуя надолго пропасть со связи в такой критический момент. Было принято решение возвращаться в Украину. Турецкому экипажу объяснили: на Украину напали, на борту находится глава украинского МИД, нужна стабильная интернет-связь.
Турки ответили, что их страна – друг Украины, и они, конечно, обеспечат всем, что нужно. В итоге, координация с президентом Украины Владимиром Зеленским, главой его офиса Андреем Ермаком, первые заявления украинского дипломатического ведомства, первые указания персоналу МИДа о работе в новых условиях были сделаны из самолета в небе над Атлантикой.
С 24 февраля украинская дипломатия, как и все остальные сферы жизни страны, перешла в экстренный режим работы. Дипломатический фронт активно помогает фронту реальному в обеспечении Вооруженных сил необходимым оружием от стран-партнеров, работает на ослабление агрессора через санкции, договаривается о финансовой помощи для поддержания нормальной жизни страны. И, конечно, решает сопутствующие задачи вроде получения статуса страны-кандидата в ЕС.
Собеседники РБК-Украина в различных органах власти единодушно заверили: главным украинским дипломатом сейчас является лично президент Владимир Зеленский. Собственно, внешняя политика априори входит в сферу компетенции главы государства, а в нынешнее время – тем более.
Как легко заметить, выбранный Зеленским стиль внешней политики серьезно отличается от "классической дипломатии", с ее мягкими и обтекаемыми формулировками, обязательными и длительными реверансами в адрес собеседника или аудитории.
"Президент и на закрытых переговорах с нашими западными партнерами говорит предельно прямо и жестко: вот, нам надо такое и такое оружие, в таком количестве, к такой дате, для таких целей. Вы пообещали нам дать это и это – не дали, почему, в чем причина?" – рассказывает изданию один из функционеров Офиса президента.
Об эффективности подобных жестких методов, которые применяются украинской дипломатией и на публику, и в закрытом режиме, есть разные мнения.
"Нынешняя команда власти всегда была скептична в отношении классической дипломатии, а война дала ей возможность применить любимый подход "недипломатической дипломатии", – говорит РБК-Украина собеседник из экспертных кругов.
Пожалуй, самый яркий пример этого подхода – критика в адрес ключевой страны Евросоюза, Германии, за недостаточную помощь, которую она оказывает Украине и напротив – за излишнюю мягкость в отношении страны-агрессора.
Ключевой персоной здесь является посол Украины Андрей Мельник, который регулярно позволяет себе прямые выпады в адрес немецкого руководства, не всегда стесняясь в выражениях, что вызывает большой резонанс в местных и не только СМИ.
Но и сам официальный Киев также был крайне резок – к примеру, отказав в визите президенту Германии Франку-Вальтеру Штайнмайеру.
И лично Зеленский в выступлении перед Бундестагом в середине марта также был весьма недипломатичен. "Вы будто снова за стеной – да, не за Берлинской, но посреди Европы. Между свободой и неволей. И стена эта крепнет с каждой бомбой, падающей на нашу землю, на Украину, с каждым решением, которое не принимается ради мира. Не принимается, хотя может помочь", – обратился украинский президент к немецким депутатам.
Очевидной аудиторией этого послания, как и заявлений посла Мельника, очевидно, является немецкое общество – которое потом снизу вверх давит на немецкий политикум для принятия нужных решений.
В конечном счете, результата добиться, похоже, удалось: Германия поддержала кандидатский статус для Украины, набирают оборот поставки оружия, а канцлер Олаф Шольц прямо говорит о готовности помогать Украине столько, сколько будет нужно.
Иной стиль дипломатии у посла Украины в США Оксаны Маркаровой, экс-министра финансов.
Её назначение послом в Вашингтон многие сперва связывали с большими планами Зеленского по работе с МВФ и другими финансовыми донорами, учитывая бэкграунд Маркаровой в Минфине. Но и во время войны, по словам собеседников в правительстве, посол проявила себя как специалист широкого профиля.
"Оксана делает большую предварительную работу, используя свои связи и знакомства с конгрессменами, первыми лицами МВФ и Мирового банка. Она не приехала в Вашингтон отбывать номер. Особенно это касается вопросов финансов и санкций. В отличие от той же Германии, американским политикам не нужно по два раза объяснять. И это явно упрощает работу послу", - говорит один из собеседников в Кабмине.
Обращения к национальным парламентам во время войны стали одной из главных "фишек" внешнеполитической деятельности Зеленского. Правда, во многом вынужденной – покидать пределы Украины президент не собирается, потому личные переговоры на высоком уровне возможны разве что в Киеве, куда на первой фазе войны зарубежные гости ехать боялись.
К подготовке к таким выступлениям привлекаются специалисты из соответствующего посольства, аппарата ОП, МИД и т.д., при этом месседжи пытаются адаптировать под каждую конкретную страну, проводить понятные местным депутатам и публике параллели. К примеру, в обращении к парламенту Нидерландов Зеленский вспомнил о бомбардировке нацистами Роттердама, к испанскому парламенту – о трагедии Герники и т.д.
Активное участие в подготовке выступлений перед зарубежной аудиторией, как и визитов иностранных гостей в Киев, принимает замглавы ОП по международным делам Андрей Сибига, который лично участвует фактически во всех переговорах.
В последнее время, перебрав, фактически, все страны Европы и отдельные страны Азии, Зеленский активно выступает уже и перед студентами, экспертными сообществами, участниками кинофестивалей.
Впрочем, как рассказывают в ОП, не все считают такую активность достаточно полезной – по сравнению с обращениями к парламентам такие выступления уже имеют гораздо меньший эффект, а время на подготовку и запись тратить все равно нужно.
В целом, рассказывает информированный собеседник РБК-Украина, перед украинской дипломатией президент поставил несколько задач: номер один – оружие, номер два – санкции против РФ, номер три – кандидатский статус в ЕС, номер четыре – финансовая помощь от Запада. Задача номер три, как известно, уже выполнена, теперь дипломатия концентрируется на остальных.
Какие-то дипломатические направления за время войны отошли на второй план. К примеру, переговорный трек с Россией. В конце марта, когда состоялась встреча украинской и российской делегаций в Стамбуле, обсуждение условий мирного урегулирования выглядело важной задачей.
Сейчас же эта тема фактически снята с повестки – и в Киеве, и в Москве, и в западных столицах отлично понимают (и часто говорят открыто), что в ближайшее время все будет определяться лишь на поле боя.
Переговоры о получении Украиной поствоенных гарантий безопасности с повестки не сняты, эта тема регулярно обсуждается на наивысшем уровне. Подробно об этом в интервью РБК-Украина в начале мая рассказывал Андрей Ермак. Но по той же причине – сейчас все решается в сражениях, а не за столом переговоров – ее актуальность несколько снизилась.
Практической реализацией этих задач активно занимается, в частности, Офис президента и его глава. Публично Ермак называет себя "менеджером президента" – объясняя этим свое личное участие во множестве различных инициатив, рабочих групп и переговорных форматов, в том числе и на дипломатическом направлении.
В частности, регулярно работает переговорный трек с американцами, где Украину представляют Ермак и главнокомандующий ВСУ Валерий Залужный, а США, соответственно, советник президента по нацбезопасности Джейк Салливан и глава Объединенного комитета начальников штабов Майк Милли. Главный предмет обсуждений – поставки Украине западного оружия.
Параллельно работает и группа Ермака-Макфола (экс-посол США в России Майкл Макфол), которая занимается выработкой санкционной политики, и куда входит около полусотни украинских и зарубежных экспертов в различных отраслях.
"Предложения группы Ермака-Макфола всегда максимально конкретны, и это ее преимущество. Конкретика работает. К примеру, когда МИД предложил ЕС не просто "ограничить российское влияние в медиапространстве Европы" – а запретить конкретные пропагандистские каналы на территории ЕС, это сработало", – объясняет информированный собеседник РБК-Украина.
Свою дипломатическую деятельность ОП и МИД координируют между собой, в частности, в информационном аспекте – подготовке месседжей для внешней коммуникации. Иногда в совещаниях принимают участие и представители других органов: Минобороны, Минцифры, спецслужб. В работе по этому направлению участвуют и премьер-министр, и глава Верховной рады, и отдельные нардепы, отправляющиеся с поездками за рубеж.
Непосредственной публичной и непубличной дипломатией "на местах" занимается МИД – единственный орган, имеющий для этого соответствующие возможности. Первые полтора месяца полномасштабной войны министерство работало в дистанционном режиме – его здание на Михайловской площади выглядело очевидной мишенью для нападения агрессоров. Тем не менее, сохранить нормальный функционал МИД на первой, самой тяжелой фазе войны, удалось.
Собеседники издания рассказывают, что на практике работа с посольствами в информационной сфере выстроена следующим образом. В министерстве разрабатывают пакеты оперативных нарративов, которые надо использовать при коммуникации, и раз-два в неделю рассылают их посольствам.
Те, в свою очередь, опираются на них при общении с местной властью, медиа, лидерами мнений и работе в соцсетях. Большое количество материалов об агрессии России против Украины на разных языках размещается на ресурсе war.ukraine.ua, который курируется МИДом.
Параллельно сами посольства проводят мониторинг информкартинки в своей стране и пересылают отчет в Киев. За счет этого можно оперативно реагировать на появление каких-то опасных для Украины трендов – вроде необходимости "идти на компромиссы" или фейков о действиях украинской армии. Достаточно активную медийную деятельность в зарубежных СМИ проводит и сам Дмитрий Кулеба, раздавая комментарии, интервью и публикуя колонки в зарубежных медиа.
Здесь Украина за счет гибкости может переигрывать страну-агрессора. Россияне на внешнюю аудиторию, по крайней мере в первые месяцы войны, транслировали те же самые месседжи, что и в самой РФ. В итоге, например, жители Восточной Азии слушали от российских и пророссийских спикеров совершенно непонятные им рассказы о "бандеровцах", "переписывании истории", "угнетении русскоязычных на Донбассе" и т.д.
Украина же пытается свои сообщения адаптировать под местный контекст. Например, африканцам объясняют, что именно РФ, а не Украина, виновата в надвигающемся продовольственном кризисе.
По всему миру украинские диппредставительства объединены в 12 информационных хабов, на базе самого "сильного" посольства в регионе, которое координирует деятельность остальных.
Конечно, качество дипломатической работы на местах во многом зависит от кадрового состава посольств. Не секрет, что дипломатическая работа во многих странах, не представляющих первоочередного интереса для Украины, нередко оказывалась синекурой для бывших топ-чиновников.
С другой стороны, многие посольства страдают от банальной нехватки ресурсов. К примеру, наиболее слабым в украинской дипломатии всегда было африканское направление. Буквально накануне российского вторжения в МИД хотели реализовать программу привлечения в регион перспективных кадров: за счет возможности более быстрого карьерного роста, сравнимой с европейскими посольствами зарплатой и т.д.
На четвертый месяц полномасштабной войны об Африке стали говорить больше. До конца года глава МИД планирует масштабное африканское турне, вводится должность спецпредставителя президента по вопросам Африки, чтобы восстанавливать украинские позиции в регионе.
В целом, конкурировать со страной-агрессором в плане ресурсов украинской дипломатии крайне сложно. С 1 июля, согласно указу Путина, расходы на зарплату только центрального аппарата российского МИД вырастут до 115 миллионов долларов. Для сравнения – в Украине на эти цели предусмотрено около 200 млн гривен, к тому же расходы на МИД еще и подвергаются секвестрам в рамках мер всеобщей экономии.
Более того, наряду с официальными посольствами страны-агрессора в десятках стран мира активно функционируют различные фонды и организации, вроде Россотрудничества, которые активно осваивают многомиллионные бюджеты на окучивание местных элит и лидеров мнений. Нашему "Украинскому институту" с ними тягаться крайне сложно.
К тому же, значительная часть "третьих стран" издавна связана с Москвой либо торгово-экономическими связями, либо банально коррумпирована. А их элиты нередко получали образование в России или еще в СССР.
В ход идет и запугивание – к примеру, африканским странам, которые либо поддерживают РФ на международных площадках, либо как минимум, не осуждают ее действия, Москва грозит отказом в поддержке на Совбезе ООН, если их позиция изменится.
Потому, как и в других сферах, украинским дипломатам приходится активно полагаться на помощь зарубежных партнеров, как частных, так и государственных, к примеру, в создании мультимедийных продуктов или проведении мероприятий для СМИ.
В целом, собеседники издания в дипломатических кругах выделяют несколько крупных побед украинской дипломатии за четыре с лишним месяца полномасштабной войны. Это шесть санкционных пакетов против РФ, поставки вооружений и создание "Рамштайновской группы", американский ленд-лиз, финансовая помощь, кандидатский статус в ЕС, международная изоляция РФ (исключение агрессоров более чем из 40 международных организаций). Относительной неудачей называют то, что российский экспорт пока не удалось ограничить настолько, насколько нужно.
Конечно, сколько бы побед не одерживала украинская дипломатия, их все равно будет недостаточно – ведь Москва пока явно не намерена прекращать агрессию и возвращать Украине ее законные территории. А время в целом играет скорее против Украины.
Тема украино-российской войны хоть пока и занимает ключевое место в международной информационной повестке, но уже не является абсолютно доминирующей, как в первые месяцы после вторжения.
В то же время РФ может вытащить из рукава дополнительные козыри – например, довести эскалацию в Боснии до полномасштабного вооруженного конфликта. Или же если продовольственный кризис не удастся решить, и в странах Африки начнется голод – там непременно вспыхнут новые войны и восстания. А далее – эффект домино: поток беженцев в Европу приведет к росту популярности ультраправых партий и угрозе европейскому единству, проблемы будут нарастать снежным комом.
"Вы же вводите те санкции, о которых мы просим, и даете нужное нам оружие – так почему не делать это сразу, зачем терять время? Мы хотим добиться победы максимально быстро – пока ситуация не закрутилась окончательно", – говорит собеседник издания в дипломатических кругах.