18 декабря 2022 года в бою в Луганской области погиб Геннадий Афанасьев. Он известный украинский активист, участник движения сопротивления во время аннексии Крыма и бывший политзаключенный Кремля.
После проведения обмена Геннадий боролся за права и освобождение заключенных украинцев в международных судах, помогал военным в зоне АТО. С началом полномасштабной войны стал в ряды ВСУ.
После смерти сына мама Ольга Афанасьева начала собирать подписи, чтобы Геннадию дали звание Героя Украины. Мы пообщались с ней о подвиге сына, аннексии Крыма и жизни после потери.
Мы приехали на маленькую уютную улочку в пригороде. Активные строительные работы свидетельствуют, что в скором времени здесь будет много новых жителей. Среди серой обыденности и весенних облаков внимание привлекает сине-желтое знамя. Флаги стоят чуть ли не в каждом дворе вдоль всей улицы.
Нас встречает мама Ольги Галина Ивановна. Говорит, что их флаг ветром порвало, поэтому они купили новый. Нужна только мужская помощь для установки.
Ольга Афанасьева уже спустилась к нам. Наш разговор начался с того, что она показала мне петицию на сайте президента. До нужного количества голосов осталось немного. В течение следующего часа Ольга постоянно обновляла сайт, чтобы видеть новые поступающие и поступающие подписи.
Далее - прямая речь мамы Геннадия Афанасьева Ольги.
Мама Геннадия с его побратимом (фото: Facebook/Ольга Афанасьева)
Отец Гены - военный. Когда развалился Союз, мы жили под Москвой. У нас там была квартира, но мы собрали чемоданы и приехали в Украину. Даже в советское время была разница в головах украинцев и россиян.
Когда стали воспитывать Гену, я сказала, что у нас свое государство, свой язык. Он с детства учился в украинском классе, вот в школе был один класс "У", украинский, и он в нем учился.
Когда началась Революция Достоинства, в Крыму ничего не происходило. РосТВ рассказывало, что в Киеве наркоманы и т. д. А наши девочки и парни небольшими группами ездили в Киев посмотреть, что происходит на самом деле.
Когда Гена приехал, у него уже появился стержень. Они с друзьями организовали медицинские курсы на случай, если начнутся вооруженные столкновения. Они собирали средства и покупали провизию украинским военным, заблокированным в частях. Мы готовили еду и передавали в банках.
Я ездила на машине, и мне было страшно, потому что "зеленые человечки" стояли по всем дорогам с автоматами, в балаклавах. Не было ясно, что это. Над домами летали вертолеты. Начались митинги. В воздухе витал страх и непонимание.
Все, что мы могли сделать, - это выходить на митинги. Там Гену "взяли на карандаш", он выходил с украинским флагом. Я предполагала, что его могут задержать, но что будет такое, что будут пытки… Мы этого не ожидали.
Но я не могла его отговорить ни тогда, ни в начале полномасштабной войны. Если бы он не был таким, он ничего бы в своей жизни не достиг. Это не имело смысла.
Геннадий Афанасьев на митингах в Крыму (фото: Facebook/Ольга Афанасьева)
9 мая Гену задержали. В 17 часов мне из ФСБ позвонили и сказали, что ваш сын задержан. Что делать? Я не знала, что делать вообще. Во-первых, я не ожидала, что такое вообще возможно. Потому что он мирный человек. Я принялась звонить знакомым милиционерам, тогда была еще милиция. Сказали, что это заказ Кремля, что он будет сидеть.
Я пыталась продать квартиру, чтобы как-то выкупить его. Но все это было зря. Я сама пошла на допрос ФСБ. Потому что я не знала, где мой сын, что мне делать, почему у меня дома проводят обыски. Вышел следователь и сказал, что его везут в Лефортово. 16 мая он уже уехал туда.
Никакой связи с ним не было. Потом я просто собралась и поехала в то Лефортово. Я нашла его там. Смогла отдать передачку, мы начали переписываться.
Я каждый день писала. Ему много людей со всего мира писали. Когда его освобождали, он выходил с большими сумками, но это не были его вещи. Это все были письма, которые он не получал. Он читал их уже дома.
Гену осудили как террориста по 205 статье. Он до сих пор находится в списке террористов России. Его дело состояло из семи томов. Мне адвокат сфотографировал. С этого всего ничего не было на парня.
На "Россия-1" вышел репортаж. Я увидела там наши ковры, где они разложили патроны и пистолеты. Это были его пистолеты, но он купил их в онлайн-магазине. Этот пистолет тренировочный. Они дали ему помимо терроризма статью за хранение оружия.
По делу экспертиза признала, что пистолет тренировочный. Но для них это ничего не значит.
В репортаже было сказано, что задержали террористическую группу. Они якобы собирались взрывать мосты и железную дорогу в Симферополе, Ялте, еще где-то. А в Ялте даже железной дороги нет. Как вообще молодые парни могут взорвать мосты, если даже не все инженеры могут это сделать?
В Лефортове условия были нормальными, но там изоляция. Они сидели максимум по два человека. Второго посадили, чтобы "обрабатывать" первого. Потом он сидел в Сыктывкаре, это Сибирь, там очень холодно. Гена там заболел, у него было заражение крови. Его потому и поменяли, потому что он мог погибнуть.
Понемногу начали помогать журналисты, мы начали распространять информацию о парнях. Так путем огласки мы смогли его вытащить. Но он там тоже боролся.
Он сам по специальности юрист, потому писал там жалобы. Его в штрафной изолятор, он пишет жалобу на тюрьму и вплоть до ФСБ. Когда его поменяли, они наверняка сами счастливы были.
К моменту обмена я уже общалась со многими министерствами и Ириной Геращенко. Она написала мне приезжать в Киев. Мы собрались. Я понимала, что наверняка будет обмен. Она ведь тоже не может так прямо написать. А за месяц до этого она сказала передать ему вещи. Но вышел он в "робе". Вещи ему не отдали.
Его из Сыктывкара перевезли в Лефортово. Зачем? Значит, будет или обмен, или наказание. Кстати, в Москву его также привезли 9 мая ровно через два года. 16 июня его обменяли.
Мне не разрешили встретить его, и я уже ждала в больнице. А в больнице, помню, он вошел, обнял меня и сказал: "Мы победили. Мы это сделали". Вообще его лозунг был никогда не сдаваться. А наш с ним лозунг - это "Вместе и до конца".
Геннадий Афанасьев написал книгу "Подняться после падения" и получил орден "За мужество" (фото: Юлия Гаюк/РБК-Украина)
Как только Гену освободили, я уехала из Крыма в 2016 году. Раньше я не могла переехать, потому что тогда с ним не было бы никакой связи. Там я могла хотя бы письма писать или передавать вещи в Лефортово.
Меня преследовала ФСБ, поэтому мне нельзя было оставаться там. В течение двух лет была постоянная слежка. У моего офиса они всегда стояли, в телефоне была прослушка. Когда Гену поменяли, они вообще в открытую ходили за мной.
После освобождения Гена год лечился. А потом мы отправились в Европейский Суд по правам человека. У нас было два суда, где было признано, что Россия - агрессор. Нашей целью была фиксация преступления России на международном уровне.
Мы выиграли суды, но не получили денег. Россия должна была выплатить нам, но ясно, что никто этого не сделал.
Ну, тогда мир так слушал и думал: "Что ты несешь?" Он выступает в Оксфорде перед ребятами, а они сидят и не могут поверить. Вот как мы не могли поверить, что прилетели бомбы.
Мировое сообщество почти не верило в то, что в российских тюрьмах пытают и убивают (фото: Facebook/Ольга Афанасьева)
Позже Гена получил второе высшее образование и начал работать на крупную ІТ-компанию. Там помогали освобождать наших политзаключенных. Гена нашел меценатов, которые в течение двух лет помогали.
Затем он организовал ІТ-курсы для военных, вернувшихся из АТО и не нашедших себя. Около 200 человек он трудоустроил. Они все еще вспоминают об этом.
Гена еще в 2016 году сказал, что будет война. Он знал, он готовился. Когда пошли разговоры о скоплении техники на границе, он пошел на уроки стрельбы.
У Гены было обмундирование, оружие, все было. То есть он не пошел голый босой.
У нас в 4-5 утра были первые взрывы. Через час я ему позвонила и он уже не брал трубку. Я поняла, что он собирает ребенка и жену. У них был план, куда поедет жена, как добираться, были заправлены машины.
Через два часа он сам мне позвонил и сказал: "Мам, приезжай, попрощаемся". Я знала, что он это сделает. Он такой человек. Он за свою жизнь сделал столько всего для людей, не для себя. Для него я сделала. Мне говорили, что он сам должен добиваться. А я сейчас рада, что он хоть два-три года пожил как человек.
Я подарила ему нашу машину еще на крымских номерах. Он очень гордился, когда ездил именно на них.
В оккупации заставляют менять автомобильные номера на российские, но Ольга смогла сохранить украинские, чтобы передать сыну (фото: Юлия Гаюк/РБК-Украина)
Я сама отвезла его в военкомат и ждала там, пока его зачислят. Когда я его везла, он сказал мне: "Мама, извини меня. Я знаю, как тебе тяжело, но я не могу иначе".
В первый день его не принимали, потому что еще не было мобилизации, а он не служил. Чтобы его забрали, он остался ночевать в военкомате.
Утром его засчитали танкистом. А потом он служил обычным солдатом.
Мы сразу же стали помогать армии. Покупали все, что нужно. Полностью одели их. Побратим рассказывал, что Гена греется в бушлате на позиции, снимает и дает другим погреться. У них был один бушлат на двоих, так грелись. Он сильно плакал, когда Гена погиб.
Мой сын погиб в бою. Мне никто не сообщал. Но позвонил его побратим и сказал: "Я понимаю, что ты узнаешь из интернета, если я не скажу. Гена погиб". Его трудно не распознать, у него же татуировки.
Вообще меня не хотели пускать на опознание. У него было ранение в висок, но я настояла. Я бы не дала похоронить, пока сама не убедилась. Потом я буду ходить и думать, а вдруг там не он и на что-то надеяться.
Но понимание того, что он погиб, наверное, вот только сейчас пришло. Ну думаешь, что не может такого быть! Такое пройти, такие пытки два года… Как-то я вообще не думала… Он такое перенес, я думала, что Боженька как-то сохранит.
А как они радовались, россияне, они написали, что на фронте погиб идеолог УПА, член Правого сектора, что-то еще.
Геннадий Афанасьев погиб 18 декабря 2022 года в бою на Луганщине (фото: instagram.com/hennadiiafanasiev)
Очень трудно. Но мы должны рассказывать, должны помнить, должны доносить до международного общества, какая это страшная война.
Для меня 24 февраля закрылась крышка. Я удалила всех друзей, все контакты крымчан. Мы ни с кем не общаемся, потому что это зря. Там есть люди, которые ждут Украины. Но работать нам придется все равно многое.
Гена так же поступал. Бабушка уехала на три месяца в Крым, возвращается, он ей: "Так, бабушка, идем из тебя вату выбивать". И ведет в кино на украинские фильмы.
Гена был русскоязычным. Но когда он вышел из тюрьмы, сказал, что ни одного слова на русском теперь не скажет.
Он очень ругал меня с бабушкой. "Что вам еще Россия должна сделать, чтобы вы перестали говорить по-русски?" Через год я спросила, на каком языке он сейчас думает. Он говорит: "Я уже думаю на украинском языке". Это очень важно.
Гена успел родить дочь. Он сам придумал ей имя. Квитослава. Она знает, что он на фронте, хотя ездит с нами на кладбище, но еще не понимает. Моя невестка очень боится этого момента, она готовится к тому, как ей рассказать.
Она его помнит. Но мне очень больно, что она не будет помнить папу так, как он любил ее.
Война - очень тяжелая штука. И мы сейчас должны помогать нашей армии как можем: донатами, сетками, своей работой, свечками, дронами. Мы должны победить эту гидру. Чтобы наши дети не пошли на фронт. За это я отдала своего сына.
На момент публикации материала петиция о присвоении Геннадию Афанасьеву звания Героя Украины собрала 25 000 голосов. Теперь ее должен рассмотреть президент Владимир Зеленский.
Ранее мы рассказывали историю Ольги, которая болеет раком четвертой стадии и достает мужа из российского плена.
Читайте также, как помочь военному адаптироваться к гражданской жизни после возвращения с фронта.