Посол Украины в Молдове Паун Роговей: Россия теряет контроль над Приднестровьем

О победе проевропейских сил на последних выборах в Молдове, российской пропаганде и пророссийских настроениях среди местных гагаузов, болгар и украинцев, постепенной потере россиянами контроля над Приднестровьем и перспективах его реинтеграции в Молдову – читайте в интервью посла Украины в Молдове Пауна Роговея.

Главное:

• Потерпела ли Россия фиаско на выборах в Молдове?
• Как россияне запугивали молдавских избирателей "войной"?
• Как национальные меньшинства в Молдове попали в "капсулу времени"?
• Представляет ли Приднестровье угрозу для Украины и когда Молдова сможет реинтегрировать регион?

"Давайте будем честными: эта победа временная, это окно для укрепления устойчивости и ускорения европейской интеграции. Россия будет искать новые методы и цели", – заявила через несколько дней после недавних парламентских выборов в Молдове президент страны Майя Санду.

Сами выборы завершились уверенной победой ее партии PAS, которая будет иметь монобольшинство и в новом созыве парламента. Несмотря на огромные усилия и вброшенные средства пророссийские силы в Молдове потерпели очередное поражение. Но, безусловно, оставить Молдову в покое Россия не собирается.

"Можно было бы говорить о новом фиаско России, но я не стану утверждать – вы же понимаете, выборы прошли, но определенная часть электората, определенная часть политических сил, которые ориентируются на Москву остались", – говорит в интервью РБК-Украина чрезвычайный и полномочный посол Украины в Молдове Паун Роговей.

Среди этого пророссийского электората значительную часть составляют и представители национальных меньшинств, проживающих в Молдове – гагаузы, болгары и, к сожалению, этнические украинцы. Как объясняет посол Роговей, они в определенной степени попали в своеобразную "капсулу времени", где до сих пор существуют нарративы советских времен, еще и усиленные за последние десятилетия массированной российской пропагандой и позициями русского языка, в частности в школьном обучении.

Хотя, подчеркивает посол, уже сейчас заметны определенные положительные сдвиги – и в этнических украинских селах результаты выборов были несколько не такими, как ожидалось.

Очевидный прогресс наблюдается и в другом, важном не только для Молдовы, но и непосредственно для Украины вопросе – реинтеграции Приднестровья. На протяжении большой войны с Россией неоднократно появлялись опасения, что оттуда агрессоры могут нанести удар в тыл.

Но, рассказывает Роговей, этой опасности удалось избежать благодаря очень активной работе украинской дипломатии. И сейчас Россия все больше теряет влияние в Приднестровье, зато это образование постепенно реинтегрируется в Молдову – пока только в социально-экономическом плане. Процесс полной реинтеграции, считает украинский посол, уже запущен, но на пути этого стоит обязательное условие – а именно демилитаризация Приднестровья, разоружение и вывод из региона российских войск.

О выборах в Молдове

– Последние выборы в Молдове завершились победой проевропейских сил. Но как на этих выборах действовала Россия, и можно ли утверждать, что Россия здесь потерпела тотальное поражение?

– Эти выборы были важными не только для Республики Молдова, но и в целом для всего нашего региона, в том числе и для Украины.

Интеграция Республики Молдова в Европейский Союз – это элемент национальных интересов Украины.

На этих выборах практически решалась судьба будущего Молдовы. После прошлогодних президентских выборов и референдума, когда Республика Молдова выстояла, это было настоящее испытание. Потому что Российская Федерация потратила огромные средства для ведения так называемой гибридной войны.

Речь идет и об информационной войне, и о манипуляциях, и о пропаганде, и о кибератаках. Все в комплексе. А самое главное – случаи так называемой избирательной коррупции, подкуп избирателей.

Москва использовала очень большие суммы для подкупа избирателей. Республика Молдова прошла через уникальный опыт в прошлом году и сделала для себя грамотные выводы.

После прошлогоднего референдума мы увидели усиление гибридной войны со стороны РФ, поскольку тогда они не достигли желаемого для себя результата.

Это чувствовалось в пророссийских и российских СМИ, социальных сетях, где подконтрольными Москве политическими силами и "экспертами" массово распространялась манипулятивная и фейковая информация, направленная на дискредитацию проевропейской власти Молдовы и ее политики. К сожалению, упомянутые круги были и остались. Не знаю, какова будет их судьба в будущем, потому что они держались и держатся пока на средства Кремля.

Впрочем, Молдова сделала необходимые выводы. Тот опыт, который Кишинев прошел на референдуме и президентских выборах имел большое значение. И здесь хотел бы отметить очень слаженную и корректную деятельность молдавских правоохранительных органов в течение последних 6-7 месяцев: выявление и пресечение преступной деятельности тех кругов, которые пытались просто купить голоса народа.

Наверное пророссийские силы перешли какую-то черту и молдавский народ сам понял, что что-то происходит не то.

– С этим информационным давлением и подкупом?

– Да, абсолютно.

В этом же контексте хотел бы отметить корректную и грамотную избирательную кампанию, проведенную проевропейскими политическими силами Молдовы. Поэтому мы все ожидали этих результатов.

– Какие нарративы продвигали россияне и пророссийские силы? Стандартную свою историю о том, что "проголосуете за Европу, и у вас будет война, как в Украине?" Или еще какие-то: о коррупции, олигархах и т.д.?

– Главный месседж был, что европейское будущее, голосование за проевропейские силы – "это война". Поскольку страна якобы "будет терять свой суверенитет", "государством страной будут управлять "западные кураторы", а это противоречит интересам России, русским, проживающим в Молдове, и это приведет к войне.

Как-то непонятно, какой, кто с кем будет воевать, но какая-то "война" будет. Здесь ничего нового россияне не придумали. Мы видели, что эту же тактику и нарративы Кремль и подконтрольные ему круги использовали и в Грузии, и в других странах. Мы же помним, когда в рамках избирательной кампании в Грузии использовались фотографии разрушений из Украины, и это очень цинично было.

Они пытались это сделать и в Молдове. Показывали Украину как пример. Мол, вот, видите, Украина захотела в НАТО и в ЕС, и смотрите, что у них происходит, вы этого же хотите? Что касается коррупции, олигархов, это все отошло на второй план.

То есть "Евросоюз – это война". А ориентация на Россию – это "открытие рынков", это "прогресс и экономическое развитие" и так далее.

Но Молдова уже находилась под властью пророссийских сил, и ничего такого конкретного здесь не происходило. Народ это помнит и знает. То есть, молдавский народ, который уважает себя, который уважает свои традиции, знает свои корни, как и украинский народ, имеет определенный иммунитет. Есть красная черта, за которой уже все видят, что это просто грязь и абсолютная неправда, это фейки – народ это чувствует.

Паун Роговей вручает верительные грамоты президенту Молдовы Майе Манду (фото: посольство Украины в РМ)

Накануне выборов, когда я говорил даже с теми людьми, которые имеют ностальгию по советскому прошлому, то я видел определенный свет в конце тоннеля, а именно потому, что они все же понимают: происходит что-то не то...

Тогда я сделал вывод (многие мне не верили), что результат-максимум – это проевропейское монобольшинство, а минимум – это просто победа проевропейских сил над пророссийскими. Хотя определенная часть так называемых проевропейских сил – это своеобразные троянские кони, которые были созданы, в том числе под влиянием России.

То есть выборы четко продемонстрировали факт того, что молдавский народ, Республика Молдова как государство, подтвердили свой выбор, европейский выбор. Несмотря на все упомянутые российские страшилки, несмотря на огромные российские средства, которые здесь тратились. Исходя из этого, можно было бы говорить о новом фиаско России, но я не стану утверждать – вы же понимаете, выборы прошли, но определенная часть электората, определенная часть политических сил, которые ориентируются на Москву остались.

– Почему этого электората так много, что на каждых выборах и на референдуме все решается буквально считанными процентами или долями процента, каждый раз это политический триллер? Больше работает российская пропаганда, банальный подкуп, ностальгия по советским временам, еще что-то?

– Здесь есть несколько факторов. Молдова, как и другие независимые теперь государства, которые были частью советской империи, проходила через жесткую денационализацию.

Вы же знаете, что основным идеологическим элементом в политике бывшего СССР было создание своеобразного "советского человека". Под прикрытием этого уничтожалось все, что связано с идентичностью разных народов. Молдова, к сожалению, тоже проходила через это.

В то же время, учитывая то, что некоторое время у власти в независимой Молдове находились сначала коммунисты, потом социалисты, это было законсервировано. И их идеология, их политика строилась именно на этом, что "нам нужно дружить со всем миром, но с Россией надо особенно дружить, потому что это наши братья". Это особенно проявляется на юге Молдовы, в Гагаузии, потому что там традиционно непоколебимые позиции имели и социалисты, и коммунисты, и Россия достаточно активно работала, манипулировала.

И на севере Молдовы это имеет место, там, где живут в том числе этнические украинцы, которые в течение многих десятилетий русифицировались. Я еще отдельно на этом остановлюсь. То есть сохранилась своеобразная "капсула времени".

Невозможно избавиться за год или за два от того, что создавалось за более чем 70 лет. Тем более когда есть враг, который тратит огромные средства для того, чтобы сохранить эту "капсулу времени".

Второй фактор – определенная часть населения Молдовы, прежде всего молодежь, мигрировала, зато здесь остались люди более пожилого возраста, которые ностальгируют по советскому прошлому.

И есть еще один очень важный фактор. Вы же понимаете, что когда идет полная переориентация на другие ценности, происходит движение в направлении вступления в Европейский Союз, реализация реформ, – это не так легко и не так просто.

Я отработал три командировки в Румынии, я видел процесс вступления Румынии в Европейский Союз от "А до Я". Это очень непростой путь. Иногда через колено надо ломать старое и строить новое.

Этот процесс здесь начался: сначала получение ассоциированного членства, получение безвиза, реализация проектов, соответственно другие ценности, другие стандарты. Надо перестраиваться на что-то новое. И это сопровождается определенными проблемами – и экономическими, и социальными.

Этим воспользовалась Москва. Пошли в ход циничные нарративы о том, "что вот вам сейчас трудно, а еще будет труднее, когда будете в Европе", "вы в Европе никому не нужны" и так далее.

Но Молдова, молдавское проевропейское правительство очень хорошо смогли выдержать это испытание. Есть много проблем. Например, повышение цен на энергоносители. Однако Молдова практически стала независимой в энергетическом плане.

Все больше людей понимают, что для того, чтобы все развивалось, нужна конкуренция. Есть определенные моменты, и кто-то выпадет из этого процесса конкуренции.

Все эти процессы, которые сопровождаются определенными сложностями в экономическом плане, в социальном плане, тоже играют соответствующую роль, тем более когда это подогревается пропагандой. И всем говорят, "вот видите, у вас колбаса была по рублю, а сейчас она по несколько долларов".

Последний важнейший фактор – это использование различных инструментов манипуляции с помощью денег.

Москва даже не стеснялась. Здесь были целые пункты, куда люди приходили за кэшем, который раздавался подконтрольными Кремлю кругами. И это было до определенного времени, пока не начались аресты, не начались конкретные расследования. И сам народ осознал: у меня есть достоинство, уважение к себе, я не продаюсь. Достоинство не продается.

О симпатиях к России среди национальных меньшинств

– Почему в Молдове настолько диспропорционально высокие симпатии к России среди национальных меньшинств, в частности, гагаузов, болгар и - что наиболее обидно – украинцев?

– Опять же, вернемся к истории, к этой "капсуле времени".

Десятилетиями все национальные меньшинства имели так называемый "язык межнационального общения". Еще с советских времен это русский, и это здесь, к сожалению, сохранилось благодаря политике, которую проводили пророссийские силы у власти – и коммунисты, и социалисты.

Я не так давно в Молдове, и я был потрясен, когда увидел, что во всех регионах, где живут национальные меньшинства, не только украинское, все школы – с преподаванием на русском языке.

Я очень рад, что за это короткое время, пока я нахожусь здесь, я уже разговаривал с министерством культуры, с министром образования, и они понимают эту проблему и готовы ее решать.

Для меня это приоритет – я не хочу, чтобы наших украинцев использовали как инструмент для достижения каких-то политических целей.

Традиционно в регионах, где жили и живут национальные меньшинства, в том числе и украинское, с помощью этого инструмента, языка, туда проникали именно эти пропагандистские, антиевропейские идеи.

Школа, язык – это основное. Потому что школа является фундаментом для будущих поколений, там формируется человек. Он формируется семь лет дома, а затем формируется в школе.

Я более чем уверен, что с учетом того, что я нахожу полное понимание у нынешней власти Молдовы, переход на преподавание в упомянутых школах на родном языке обязательно состоится. Мы понимаем, что этот процесс требует соответствующего финансового сопровождения, формирования квалифицированных педагогов, а самое главное – времени. Но воля есть, значит надо когда-то начинать.

Я на днях побывал на севере Молдовы в украинских селах. Посетил там три села, их школы. Там прекрасные люди живут, в быту между собой и в той же школе на переменах они разговаривают на таком чистом украинском языке, что вы даже не представляете. Но захожу в школу – а школа с преподаванием на русском языке.

Паун Роговей во время визита в школу в украинском селе (фото: facebook.com/paun.rohovei)

Украинский язык и литература наряду с государственно румынским языком преподаются просто как предметы. Все остальные дисциплины – на русском.

– То есть люди говорят между собой на украинском и при этом все равно поддерживают партии, так или иначе ориентированные на Россию?

– Вы же понимаете прекрасно, если там мэр или председатель сельсовета является представителем соответствующей партии, то там проводится соответствующая работа.

Но я разговариваю и буду разговаривать с любым, кто координирует или является лидером соответствующей общины именно о том, чтобы не позволять использовать стойких духом украинцев как инструмент влияния на какие-то политические процессы, или тем более в интересах нашего врага. Для меня украинцы Молдовы являются приоритетом.

Уже есть определенные положительные сдвиги. Даже в этих селах голосование пошло не так, как многие думали.

И я горжусь тем, что я увидел в рамках моих рабочих поездок: что украинцы устойчивы и что они сохранили свою идентичность. Я думаю, что несмотря на войну, совместно с молдавской стороной нам удастся создать все необходимые условия для того, чтобы украинцы чувствовали себя участниками этого движения нашей соседней страны к будущему членству в ЕС.

Как будет действовать Россия после выборов

– Уже после выборов президент Майя Санду заявила, что несмотря на победу проевропейских сил, не стоит думать, что Россия оставит Молдову в покое. Какие теперь, в относительно спокойный межвыборный период, будут использоваться инструменты?

– Я вам рассказывал о процессе приближения к ЕС, но сейчас мы должны говорить уже о процессе интеграции, потому что и Украина, и Республика Молдова являются кандидатами на вступление в Европейский Союз.

Уже в ближайшее время начнутся конкретные шаги – переговоры и реализация на практике проектов, которые должны обеспечить условия для нашего полноправного членства.

Будут сложности, для их преодоления надо много и упорно работать. Надо многое менять. Поэтому это будет непростой процесс.

Россия будет пытаться и в дальнейшем использовать в своих интересах любые сложности для того, чтобы дискредитировать выбор молдавского народа. Поэтому нынешнему парламентскому большинству и будущему правительству Молдовы будет нелегко, но я более чем уверен, что все будет нормально. Будет поддержка со стороны Брюсселя, со стороны других партнеров.

Более того, мы с Молдовой идем вместе, тандемом, к европейской интеграции. Молдова будет не одна и мы будем не одни. Поэтому нам удастся все сделать.

– То есть основной инструментарий России в этой гибридной войне на нынешнем ее этапе будет информационный? Насколько я понимаю, никакого реального протестного потенциала у пророссийских сил нет, поэтому так качать ситуацию, через "улицу", не удастся.

– Нет такого потенциала, и то, что было в прошлом году перед президентскими выборами и референдумом, и нынешняя ситуация показали, что нет. И это уже очень большой плюс.

Но есть много других инструментов. Украина проливает кровь за свое будущее, борясь против оккупации и таким образом защищает не только Украину, но и всю Европу, а особенно этот регион. Россия же не хочет терять свой плацдарм здесь, в этом регионе, в Восточной Европе. Она не хочет – но и не может ничего сделать. Все выскальзывает из рук. Потому что безвиз, приближение к Европе, предоставили людям возможность и право путешествовать, видеть, что можно по-другому, можно жить свободно, иметь настоящие права и свободы. Видеть, что если ты умеешь и можешь, то ты можешь жить в свободной стране.

– И что там нет тех всех ужасов, о которых рассказывают россияне, в частности на тему различных меньшинств.

– В этом плане Россия со своими всеми этими страшилками отстает. Они не понимают этого, и слава богу, что не понимают. Потому что, как показывает практика, они ничего нового со времен Второй мировой войны или периода после Второй мировой войны не придумали.

– "Запад загнивает", все такое?

– Да, те же нарративы и дальше.

Но многое зависит и от судьбы нашей борьбы. Здесь в Молдове мы имеем очень большой уровень солидарности и поддержки. То есть здесь есть полное осознание того, что от устойчивости Украины зависит устойчивость Молдовы и не только Молдовы.

Люди начали понимать, что происходит в России. Они начали понимать, что именно Россия – это война, а не Европа. А Россия хочет, но не может. Вот такая, извините, "импотенция".

О Приднестровье

– Но у них есть козырь в виде Приднестровья. Насколько этот фактор по состоянию на сейчас представляет угрозу и украинским интересам? И при каких условиях возможна реинтеграция Приднестровья?

– Последние годы доказали, что Россию абсолютно не интересует ни один россиянин, который там живет. И ни один человек вообще. Потому что для них важна не забота о людях, об их будущем, а важно удержать этот плацдарм и расширить его дальше.

Молдова же сделала очень ощутимые шаги вперед в плане экономической и социальной реинтеграции с левым берегом Днестра. Многие из тех людей, которые живут в приднестровском регионе работают на правобережье. Предприятия, которые зарегистрировались в Молдове имеют возможность экспортировать свою продукцию в том числе на европейские рынки. Почти 60% того, что производится на левом берегу Днестра экспортируется именно на рынок Европейского Союза.

Политическая реинтеграция еще впереди, но я думаю, что она будет успешной, при условии, если изменится переговорный формат по приднестровскому урегулированию.

Сегодня де-юре – это формат "5+2", в котором Кишинев и Тирасполь - стороны переговорного процесса. Украина, ОБСЕ и, к сожалению, Россия – посредники в этом процессе. США и Европейский Союз – наблюдатели. Формат де-юре существует и всем нам позволяет, в том числе и Украине, потому что мы очень активный участник этого процесса, действовать в юридических рамках.

– Но сам формат по состоянию на сейчас мертв?

– Он недееспособен. Поэтому мы делаем упор на том, что этот процесс на этом этапе следует продолжать в формате "1+1", то есть Кишинев-Тирасполь. Все поддержали такой подход кроме России и Тирасполя, но мы начали действовать, поддерживаем Кишинев в этом процессе и продолжаем это делать.

Наша позиция последовательна и она такова с момента начала этих переговоров: Украина поддерживает мирное урегулирование Приднестровского конфликта с безусловным соблюдением суверенитета и территориальной целостности Республики Молдова в границах, которые признаны на международном уровне. Кроме того, конечным результатом этого процесса должна стать реинтеграция Республики Молдова.

Каким образом? Будет ли это особый статус для этого региона? Или это просто будут несколько районов на левом берегу Днестра? Это уже абсолютно внутреннее дело Республики Молдова.

Мы не поддерживаем только один вариант. То, что пытались и нам навязать, и это Москва пытается протянуть и для Молдовы. Это федерализация. Это было бы очень опасно, в том числе для нас.

Наша позиция заключается в том, что не может присутствовать в этом формате Российская федерация, которая в принципе и спровоцировала этот конфликт. Все об этом знают, но никто не осмеливался об этом говорить.

А мы говорим прямо, что этот конфликт был спровоцирован Российской федерацией. Прошло 30 лет, ничего не произошло. Все начинают искать какие-то причины. А причины банальные, простые – это присутствие там России.

Россия создала этот конфликт не для того, чтобы его решать, а чтобы сохранить инструменты влияния на регион и на Молдову в целом, чтобы сохранить определенный статус-кво до того момента, когда у них гипотетически (в их видении) будет достаточно сил, средств и возможностей для того, чтобы продвинуться в это пространство. Они сейчас этого не могут. Фронт далеко, но они пытаются тормозить любые реинтеграционные процессы.

Паун Роговей во время визита в Приднестровье (фото: Посольство Украины в РМ)

Поэтому Украина исходит из того, что рано или поздно, и я думаю, что это произойдет уже при этой каденции проевропейской власти Молдовы, нам придется подумать над переформатированием переговорного процесса.

С учетом того, что и Украина, и Республика Молдова движутся по пути интеграции в ЕС, мы в Киеве считаем, что Европейский Союз должен играть одну из ключевых ролей в этом процессе. Это понимание есть в Кишиневе, это понимание есть в Брюсселе, это понимание есть в ОБСЕ, нас в этом плане поддерживают наши американские партнеры.

Но есть еще одно очень важное условие для того, чтобы этот процесс прошел успешно и мирно, дипломатическим путем, со строгим соблюдением территориальной целостности Республики Молдова. Это демилитаризация Приднестровья.

– А сколько сейчас там находится российских военных? Есть разные оценки.

– Там есть тысяча с чем-то вооруженных людей, так называемое ОГРВ (Оперативная группа российских войск, - ред.). Кроме того, это ОГРВ является и источником для формирования так называемой "миротворческой миссии", в которой участвуют и так называемые "вооруженные силы Приднестровья", по нашему мнению, это незаконные вооруженные формирования. Некоторое время мы там были просто наблюдателями, но с началом широкомасштабной агрессии мы вышли из этого формата.

Поэтому нужна демилитаризация, вывод или расформирование этого ОГРВ, превращение этой "миротворческой миссии", от которой там только название, в гражданскую под эгидой одной из международных организаций – ООН, ОБСЕ. Это будет справедливо и в соответствии с международным правом.

Россияне используют нарративы, согласно которым если уйдут российские войска, то в регионе "будет война". И что именно "благодаря россиянам там нет горячей фазы конфликта". Но это неправда – именно российское военное присутствие на территории Молдовы является источником опасности.

И это люди начинают понимать. Результаты голосования на левом берегу показывают, что с каждым годом избиратели понимают все больше и больше. Их мало голосуют, где-то 13-15 тысяч, сейчас было 12 тысяч. Но в этом году 30% из них, несмотря на всю пропаганду и давление, проголосовали за европейский цивилизационный выбор Молдовы. И они чувствуют себя частью этой страны, это самое главное.

– Но ведь добровольно Россия никогда не согласится на демилитаризацию Приднестровья.

– Демилитаризация включает в себя три компонента. Первый - это вывод или расформирование российских войск. И это логично, потому что Россия взяла на себя обязательства в 1999 году на саммите в ОБСЕ вывести свои войска.

Второй – переформатирование так называемой миротворческой миссии с военной на гражданскую под эгидой ООН или ОБСЕ. И третий – утилизация боеприпасов на складах в населенном пункте Колбасная. Не обязательно их вывозить. Там боеприпасы производства 50-х, 60-х годов, их надо утилизировать. Проекты и предложения были и есть, сейчас технологии развиваются такими темпами, что можно приехать, поставить завод и это сделать за достаточно короткое время. Это не проблема.

– А именно для нас Приднестровье представляет какую-то угрозу в военном плане? Потому что за время большой войны несколько раз Приднестровье появлялось в украинских новостях, всегда в контексте потенциального "удара в спину".

– На начальном этапе полномасштабной агрессии России против Украины существовала опасность, фронт двигался, и в планах России, вы же прекрасно понимаете, была и Одесса, и Приднестровье. То есть Россия хотела оккупировать часть Молдовы и в то же время сейчас претендует на участие в переговорном формате по реинтеграции Молдовы, это же нонсенс. Но у них все так построено.

Поэтому тогда определенная опасность была. И когда я вернулся из командировки в Румынии, меня назначили на должность посла по особым поручениям, то я начал заниматься этим вопросом.

У нас приоритетом было недопущение каких-либо провокаций там. И меня даже критиковали, мол, как это так, наш дипломат ездит в Приднестровье, встречается с тамошними лидерами... Но де-юре мы являемся участником процесса урегулирования приднестровского конфликта.

– Другим участником которого де-юре является Тирасполь.

– Да, и когда уже стало понятно, что россияне не смогут нас захватить, им уже стало не до Приднестровья, мы почувствовали, что там образовался вакуум. И надо было делать все возможное, чтобы держать руку на пульсе, чтобы не допустить никаких провокаций против нашего государства.

И мы воспользовались этой возможностью, в четкой координации с Кишиневом, с ОБСЕ, с нашими американскими и европейскими партнерами.

У нас есть свои государственные интересы. Есть определенная часть территории, где был сильный, мощный контроль со стороны России, потом образовался этот вакуум, и нам надо было действовать на опережение.

– То есть Россия начала терять контроль над Приднестровьем?

– Они начали терять, в том числе благодаря нашим своевременным и правильным действиям, в координации с Кишиневом. Вы же заметили, что в течение этих лет многие пытались раскачивать ситуацию, но там ничего такого не произошло.

– Что в случае каких-то действий с их стороны, с нашей стороны будут ответные действия?

– Мы сразу же заявили, что Украина не планировала и не планирует никаких силовых акций на территории Приднестровья. Мы являемся правовым государством и субъектом международного права, мы защищаем себя от российского нашествия, при этом не вмешиваемся в дела других государств. Используем исключительно дипломатические инструменты в рамках нашего статуса в рамках переговорного процесса по приднестровскому урегулированию для достижения мирным путем его цели – реинтеграции Республики Молдова. И здесь мы полностью поддерживаем и солидарны с Кишиневом.

– Да, в соцсетях было много предложений зайти в Приднестровье, как минимум взять под контроль склады в Колбасной.

– Повторюсь, Украина является правовым государством. Мы являемся субъектом международного права. У нас прекрасная дипломатия.

И я считаю, что наша дипломатия сделала все для того, чтобы удерживать ситуацию под контролем. То, что я вам сейчас рассказываю, это даже не пять процентов из того, что мы сделали на самом деле.

– Правильно ли я понимаю, что с Приднестровьем ситуация и раньше была несколько иной, чем с так называемыми "республиками" на Донбассе? Те были абсолютно, на 1000% под контролем Москвы, тогда как в Приднестровье такой монополии нет. И хотя Приднестровье официально признано оккупированной РФ территорией, там нет такой монополии, потому что есть еще один игрок – а именно группа "Шериф".

– Там была монополия и даже эта группа "Шериф" полностью контролировалась Москвой. Но после 2014 года все начало угасать, потому что были сделаны очень правильные, своевременные шаги, как со стороны Украины, так и со стороны Молдовы.

Мы сразу же запретили использовать Украину как территорию для ротации так называемых "миротворческих сил", хотя тогда мы были там как наблюдатели.

Второй момент – мы закрыли приднестровский участок украино-молдавской границы.

И еще было много других шагов, которые не являются публичными, мы их сделали, и это привело не просто к угасанию интереса России, у них появились конкретные действенные препятствия, чтобы там что-то делать. Плюс происходили естественные процессы, о которых я вам говорил, Молдова начала очень активно включать Приднестровье в единый социально-экономический организм. Все предприятия "Шерифа" зарегистрированы в Кишиневе, и они все экспортируют свою продукцию на рынки Европейского Союза.

Я вообще считаю, что гражданское общество там должно сказать свое слово, а не группа контролируемых Москвой людей. Надо работать с гражданским обществом.

– От своих собеседников в Молдове я слышал идею, что реинтеграция страны существенно ускорится, когда и сама Молдова, и Украина станут членами ЕС. И это очень сильно подтолкнет население Приднестровья к тому, чтобы выбирать свое будущее. Хотя это не произойдет автоматически, Россия же не махнет просто так рукой и не скажет, "а, ну ладно".

– Не скажет, она никогда этого не скажет. Но процесс уже пошел. И он в обозримом будущем наберет такие темпы, что точка невозврата будет пройдена.

– Но реинтеграция, как и вступление в ЕС - это про несколько лет, не про полгода-год?

– Она произойдет естественно благодаря тому процессу, о котором я вам говорил. Но нужны условия, нужно вывести войска, нужно демилитаризовать Приднестровье. Это очень важно.

И это нелегкая задача, но в основном это домашнее задание самой Республики Молдова. Потому что это ее территория. Мы, и я уверен, что и наши партнеры, всегда будем рядом и солидарны с проевропейской Республикой Молдова.