Как изменилось Черное море после трех лет войны и Каховской трагедии? Каким видам грозит исчезновение и какие "чужаки" вскоре перекочуют к нам из Средиземного моря? Что будет с рыбами, дельфинами и рапанами, – в интервью РБК-Украина.
Главное:
После трех лет полномасштабной войны Черное море претерпело серьезные экологические изменения. Нефтяные пятна, снижение солености из-за опустошения водохранилища, гибель мидий, рыб, дельфинов – лишь часть последствий боевых действий, подрыва Каховской ГЭС и аварий нефтяных танкеров в Керченском проливе. В то же время ученые фиксируют и положительные сдвиги: в некоторых зонах постепенно восстанавливаются популяции рыб и других морских обитателей.
О том, что сейчас происходит с Черным морем и чего ждать дальше, в интервью РБК-Украина рассказал доктор биологических наук, заместитель директора по научной работе "Института морской биологии НАН Украины" Виктор Демченко.
– Что происходит с Черным морем после более чем трех лет полномасштабной войны?
– Здесь стоит говорить о нескольких этапах. Первый год полномасштабного вторжения характеризовался интенсивными нефтяными загрязнениями и изменениями качества из-за различных инцидентов как на побережье, так и в море: топили корабли, падали самолеты, были попадания в портах.
Мы фиксировали локальные нефтяные загрязнения. Их опасность в том, что нефть образует слой на воде и это приводит к гипоксии, потому что кислород не попадает в водоем. В таких пятнах могут погибать, беспозвоночные, морские млекопитающие, птицы. Поэтому, в общем нефтяное загрязнение является большой проблемой для морских акваторий.
В начале 2023 года уже не было активного загрязнения, но потом произошла Каховская катастрофа и тонны пресной воды попали в акваторию Черного моря. А в декабре прошлого года произошла еще и Керченская авария: два российских танкера затонули и более 8 тысяч тонн мазута попало в море, а часть течением принесло на побережье Одесского региона.
Процессы с нефтяным загрязнением могут усложняться с повышением температуры воды. И сейчас эта нефть будет растворяться интенсивнее, мазут будет подниматься со дна – это будет усиливать негативное влияние на экосистему, ухудшать качество воды. Нефтяные продукты одни из самых опасных и нежелательных элементов в экосистемах. Поэтому нам важно мониторить, оценивать и понимать, что дальше с этим будет происходить.
– Как подрыв дамбы Каховской ГЭС повлиял на состояние Черного моря?
– Было два основных фактора. Прежде всего, большое количество пресной воды быстро попало в морские акватории. На одесские пляжи выносило пресноводные виды рыб и растительность, которую принесли воды Днепра. Некоторые местные морские виды, которые не смогли сбежать из зоны экологической катастрофы, такие как моллюски, ракообразные, – погибли, потому что не выдержали низкого уровня солености воды. Поэтому это негативно повлияло на часть северо-западной акватории Черного моря.
Другой фактор – это то, что в результате подрыва россиянами дамбы Каховской ГЭС были затоплены склады нефтепродуктов, очистные сооружения, склады с удобрениями, с пестицидами, гербицидами, и все вещества с водой попали в Черное море. Это ухудшило качество воды. В то же время высокая концентрация биогенов привела к быстрому росту биомассы фитопланктона, так называемому "цветению" воды.
– Уже сейчас можем говорить, что Черное море восстановилось после Каховской трагедии или до сих пор ощутимы последствия?
– Тогда больше всего пострадали беспозвоночные, которые не смогли выдержать резкого снижения уровня солености. Так, например, мидия, которая жила на твердых субстратах в северо-западной части Черного моря погибла на 65-70%. Сейчас большинство этих популяций уже почти восстановились.
С другой стороны, мы фиксируем определенное изменение в составе ракообразных. Одни виды начали доминировать над другими. Численность некоторых значительно сократилась, а другие приспособились к экологическим условиям и сейчас имеют расцвет. Речь идет о видах, которые питаются мертвыми остатками водных организмов, поскольку пресная вода привела к гибели большого количества рыб и беспозвоночных. Это вызвало интенсивное развитие отдельных видов гамарусов (ракообразных, – Ред.), полихет (многощетинковые черви, – Ред.) и других.
То есть эти процессы сейчас – это далекие отголоски Каховской трагедии. Хотя, в общем, значительных изменений в экосистеме уже не наблюдаем.
Еще есть небольшие изменения в структуре и численности других видов, но сейчас трудно оценить: это результаты Каховской катастрофы, изменения климата или уменьшение антропогенной нагрузки.
– Есть ли виды морских обитателей, которые сейчас исчезают?
– Исследования морской акватории сейчас достаточно ограничены. Наш Институт невероятным трудом добыл возможность проведения мониторинга только на одном полигоне на мысе Малый Фонтан (район биологической станции ОНУ имени И.И. Мечникова, – Ред.). Но там мы можем выходить в море только до 100 метров. В этой акватории уже более 40 лет проводятся исследования, поэтому у нас есть возможность сравнивать данные за многолетний период.
В другие акватории Черного моря сегодня не можем выходить. И что там происходит с численностью тех или иных видов – оценить не можем.
Трудно оценить исчезли ли отдельные виды или нет. Например, есть мнение экспертов, что судак морской, который в Украине жил только в Днепровско-Бугском лимане, мог погибнуть, потому что его вынесло в морские воды после Каховской трагедии и он не выдержал солености. Этот вид и так был в Красной книге, а катастрофа могла негативно повлиять на его популяцию.
Также есть проблема с дельфинами. Им вредит шумовое и нефтяное загрязнение, взрывы. Есть разные оценки по количеству их гибели, в пределах всего Черного моря, но масштабы трудно определить. После катастрофы с танкерами в Керченском проливе, было несколько сообщений о гибели дельфинов и выброс их на побережье Крыма.
– В этом году уже находили мертвых дельфинов?
– Гибель дельфинов фиксируют ежегодно, их количество варьируется в зависимости от интенсивности военных действий и других факторов. До войны одной из самых больших проблем как Азовского моря, так и северо-западной части Черного было браконьерство – дельфины запутывались в сетях и умирали под водой, потому что задыхались, поскольку им надо периодически выходить на поверхность и глотать воздух.
С началом военных действий этот фактор уменьшился, потому что выход всех судов и лодок запрещен, но одновременно появился военный фактор.
Сейчас трудно оценить масштабы гибели этих видов. Думаю, определенное количество мертвых дельфинов будут обнаруживать как на побережье Крыма, так и на наших побережьях Черного и Азовского морей.
– Наблюдаете ли вы увеличение болезней среди рыб или других видов?
– У нас нет доступа к объективной информации о состоянии популяции рыб в Черном море, поскольку не можем провести исследования в том объеме, который проводили до войны. Можем говорить только о тенденциях. В то же время масштабных фактов гибели рыбы из-за болезней в Черном море последние годы не регистрировали.
Периодически отмечаются факты удушья рыб в Хаджибейском и Тилигульском лимане, в некоторых других морских акваториях. Причинами этого является стремительное снижение кислорода в воде. Но это, условно говоря, "традиционные" проблемы, которые характерны для таких водоемов, когда определенные факторы (уровень загрязнения, высокая температура, отсутствие ветра) сочетаются и в придонном слое исчезает кислород, из-за чего рыбы начинают гибнуть и их массово бросает на побережье.
С этим можно бороться путем обеспечения водообмена, улучшения стока рек, усилением водообмена лиманов с морем, уменьшения загрязнения. Такие глобальные изменения следует внедрять на высоком уровне в рамках возможных региональных или общегосударственных программ.
– Безопасна ли сейчас для употребления рыба и морепродукты из Черного моря?
– Из Черного моря вылов не осуществляется с февраля 2022 года, поскольку нельзя на лодках выходить, потому что есть минная опасность. В прибрежных зонах вылов может происходить только рыбаками-любителями, но это мизерные объемы.
Сейчас открыты лишь несколько акваторий. В низовьях Дуная Украина вылавливает сельдь и других частиковых рыб. В Днестровском и Тилигульском лиманах также осуществляется промышленный вылов. Большинство морских акваторий закрыты для промысла.
В общем проблем для потребителей с рыбой, которая попадает на прилавки в последние годы не регистрировалось, или они имели достаточно локальный характер и связаны с условиями хранения. Большинство официальной продукции проходит санитарно-эпидемическое исследование и имеет сертификаты происхождения.
– Черное море загрязнено минами. Как это влияет на морской мир?
– Взрывы, конечно, в море негативно влияют на экосистему. Это прямое уничтожение места обитания, то есть среды, в которой живут ракообразные, моллюски, рыбы.
А что касается людей, то им надо соблюдать правила безопасности и купаться только в определенных местах и не пренебрегать предупредительными знаками.
– Безопасна ли сейчас морская вода для купания ?
– Это контролируют соответствующие государственные органы, они ежегодно проводят исследования перед открытием сезона: проверяют качество воды, наличие биологического загрязнения и возбудителей болезней и тому подобное. Я не слышал, чтобы были пляжи закрыты из-за показателей качества воды, поэтому в целом с этим проблем нет.
На туристический сезон сейчас в основном влияют постоянные обстрелы и разрушения гражданской инфраструктуры, а качество воды и даже определенные предостережения минной опасности имеют второстепенное значение для отдыхающих.
– Сотрудничает ли Украина с другими странами в рамках спасения Черного моря?
– В рамках Конвенции о защите Черного моря от загрязнения еще в 1992 году создали соответствующую комиссию из представителей всех стран региона. Они ежегодно собирались и обсуждали проблемы сохранения Черного моря. К сожалению, на сегодня работа данной комиссии заблокирована из-за позиции России.
Наше государство неоднократно пыталось обратить внимание на проблему того, что РФ совершает экологические катастрофы и хотели исключить ее из состава комиссии, но такой механизм не прописан в конвенции. Россия до сих пор имеет право вето, а все решения принимаются единогласно.
Например, последние аварии нефтяных танкеров в Керченском проливе также не имели последствий для страны-агрессора. Все выразили обеспокоенность, но решений не приняли, потому что Россия считает, что 8 тысяч тонн нефтепродуктов в море – не такая уж и большая катастрофа, и она не имеет влияния на другие страны-участницы Конвенции.
Еще есть Рамсарская конвенция о болотно-водных угодьях. Ее члены осудили действия России, обратили внимание на необходимость соблюдения экологических стандартов, а также обсудили проблемы, вызванные поступками РФ. Но все эти комиссии носят декларативный характер. Они лишь рекомендуют странам уменьшить давление, обеспечить сохранение видов и так далее.
Надеемся, что за все убытки для акваторий Черного моря после завершения войны Украина получит компенсацию в результате международных судов. Но проблема в том, что надо иметь четкие и профессиональные аргументы. Важно обеспечить надлежащий сбор данных об объемах ущерба, реальных потерь окружающей среде. Надо четко установить факты и связать их с военными действиями и последствиями агрессии России. К сожалению, часть акваторий и водоемов до сих пор не доступны для этих работ.
– Фиксировали ли ученые умышленный слив токсичных веществ со стороны России с целью совершения экологических катастроф?
– Сейчас это нереально отследить, потому что ученые не имеют возможности исследовать, что происходит возле Крыма или в других акваториях Черного моря.
Вместе с тем, в нашем Институте мы оценивали масштабы разливов нефтяных пятен в море на основе спутниковых снимков. Эти исследования могут говорить об экологических проблемах в конкретных местах, вызванных военными действиями. Но этих данных недостаточно, чтобы в международном суде привлечь РФ к ответственности.
– Климатологи заявляют, что из-за таяния ледников повышается уровень Мирового океана и, соответственно, и Черного моря. Отслеживаете ли уже эту тенденцию?
– Где-то 5-6 лет назад гидрологи оценили масштабы возможных изменений и территорий, которые будут подтоплены. Тенденция поднятия уровня Черного моря прослеживается уже достаточно долго. Уровень повышается на несколько миллиметров в год. За некоторое время вода может подняться на 30-50 см, в зависимости от тех математических моделей, которые будут использовать ученые.
На эту проблему нельзя повлиять на региональном уровне. Ключевым являются меры борьбы с изменениями климата, уменьшение объемов выброса парниковых газов, декарбонизация и так далее. Это глобальные процессы, которые требуют совместного решения всех стран. К сожалению, в мире нет объединения вокруг этой проблемы. Например, некоторые страны вышли из климатического соглашения, считая, что такими подходами не достичь решения этих вопросов.
Важно на местном уровне внедрять работы по адаптации к изменениям климата. И это касается и сельского хозяйства, и рыбоводства и марикультуры. В то же время, также важно говорить о более жестком контроле за распространением инвазионных видов, которые могут натурализоваться в связи с потеплением в нашем регионе.
– То есть из-за потепления в Черном море могут появиться чужие виды?
– Эта тенденция уже есть, потому что параллельно с поднятием уровня воды происходит и потепление, особенно зимой, поскольку у нас уменьшается количество дней с минусовой температурой и частота образования ледового покрова. В этом году в Одесском регионе ни один лиман не замерз. И такое прослеживается несколько лет подряд.
Климат зимой становится мягче и это позволяет выжить видам, которые были адаптированы в более теплых условиях. У нас за последние 4 года в Дунае начала развиваться речная креветка японская. Это инвазивный вид, который был искусственно вселен в Днестровский лиман, а затем попал в пруды с рыбопосадочным материалом в Дунай.
В прошлом году креветку в Дунайском регионе вылавливали десятками тонн, потому что она смогла приспособиться к условиям Бессарабии. Это сигнал, что этот регион будет коридором распространения инвазионных видов из Средиземного моря. Например, в рамках международного проекта IASON, который выполняет наш Институт для Дунайского региона было зарегистрировано уже более 100 инвазионных видов в разных группах: и растений и животных. И это является проблемой.
В Черном море мы начали регистрировать определенные виды средиземноморской фауны. Здесь отлавливаем рыб и беспозвоночных, которые смогли приспособиться к нашим зимам.
– Какие именно виды могут в дальнейшем заселиться к нам?
– Та же речная креветка японская – это типичный инвазионный вид. Он имеет высокую численность и еще распространяется в регионе. То есть он из нижнего Дуная прошел 500-600 километров вверх по течению и уже там активно распространяется. Также, потенциально он может попасть и в Днепр.
У нас есть определенные виды моллюсков и ракообразных, полихет (кольчатые черви, – Ред.), балянусов (подтип ракообразных, – Ред.), которые адаптируются к нашим экологическим условиям. Недавно мы поймали голубого краба размером 15 см. Было всего две-три такие находки в Черном море.
Также было несколько видов морских окуней, которые сюда заходят из Средиземного моря. Такие интересные находки увеличиваются и эту тенденцию сложно контролировать, но она достаточно четко прослеживается в связи с изменениями климата.
– Могут ли они выжить наши виды ?
– Да. Инвазивные виды могут стать конкурентами местным и повлиять на их численность. У них может быть конкуренция за пищевые ресурсы, за места обитания, размножения, зимовки и так далее. Тем более, что инвазионные виды интенсивно размножаются, потому что не имеют конкуренции, поскольку появляются в новой экосистеме, где их никто не вылавливает и ими не питаются.
В этот период происходит вспышка их численности. Если потом экосистема пытается сбалансировать все процессы, их популяция снижается. Но до тех пор они могут нанести вред аборигенным видам.
Например, речная креветка питается икрой, которую откладывают рыбы на растения. Это может привести к снижению численности отдельных фитофильных видов. Поэтому инвазивные виды являются глобальной проблемой в экосистемах.
– Японская креветка может вытеснить черноморскую?
– Нет, потому что они живут в разных экосистемах и не пересекаются. Черноморская креветка живет в соленой воде, японская – в пресной. Она может выдерживать невысокие уровни солености и некоторое время выживать в морской воде, но не создавать там популяций.
– Одесса славится своими рапанами. Нет ли никакой угрозы для них?
– Рапана – это тоже инвазивный вид, который появился в Черном море в 60-х годах. Его пытались акклиматизировать и разводить искусственно. Затем он попал в естественные водоемы. В течение последних 10 лет эта рапана начала заселять северо-западный шельф Черного моря. Она уничтожила мидии, поскольку ими питается. Сейчас большинство популяции мидии находятся в депрессивном состоянии, особенно в открытых частях моря, где раньше их активно добывали.
Численность рапанов у нас достаточно большая, до войны их вылавливали 12 тысяч тонн в год, для сравнения рыбы – 5-6 тысяч тонн. То есть рапана стала основным промысловым ресурсом в последние годы в Черном море. Что сейчас происходит, трудно сказать, но надеемся, что ее численность снизится и это положительно отразится на мидии.
– На основе тех данных, что у вас сейчас есть, насколько оцените состояние Черного моря по шкале 10 баллов, где 10 – это максимально хорошо?
– Подобные оценки являются субъективными и зависят от специалиста и специфики его исследований. Я специализируюсь на исследовании рыб и могу сказать, что отсутствие промысла и антропогенного воздействия положительно отражаются на популяции рыбы.
В связи с тем, что теперь мы не ставим сетки, не изымаем определенные виды из акватории Черного моря, их популяции восстанавливаются. Самым ярким примером может быть определенное восстановление осетровых.
Они должны вырастать до 12 лет и только тогда могут идти на нерест. Например, подниматься в Дунай или в другие крупные реки. Такой интенсивной миграции "производителей" мы не наблюдали за последние 30-40 лет, потому что численность этих видов была уничтожена в 80-90-х. А сейчас молодь этой рыбы смогла нагуляться в море и дорасти до половозрелого периода, когда уже мигрирует в реки.
Уничтожение Каховской дамбы привело к возможности миграции этих осетровых рыб в Запорожье. В прошлом году две осетровые рыбины по 10 кг выловили на острове Хортица. Это говорит о восстановлении миграционных путей в акваториях ниже Запорожья. И в 2025 году несколько взрослых особей русского осетра дошли до Запорожья.
Аналогичные факты активной миграции этих видов были характерны и для Дуная, где мы за несколько недель регистрировали 10-15 особей размером по 10-15 кг.
В целом уменьшение человеческого влияния положительно отражается на морской акватории. Отсутствие отдыхающих на побережье тоже привело к восстановлению отдельных экосистем.
– Каким образом отдыхающие могут навредить морю?
– Наличие людей на побережье – это интенсивная нагрузка на коммунальную инфраструктуру. Раньше в Одессу приезжали несколько миллионов туристов, все сточные воды, хоть и очищались, но попадали в море или лиман. Кроме того, происходит уничтожение прибрежных экосистем. Люди повреждают морское дно, разрушают биотопы и так далее.
Большое количество рекреантов приводит к сопутствующим загрязнениям. На побережьях строят отели, рестораны. Сейчас мы закрыли часть акватории и эти заведения не дают непосредственного влияния на море, поэтому биоценозы (совокупность растений, животных и микроорганизмов, населяющих отдельный участок суши или водоема, – Ред.) восстанавливаются.
Также из-за войны сократилось промышленное производство. И все загрязнения техпроцесса сократились, поэтому в море начало поступать меньше загрязняющих веществ. Даже коммунальные стоки из Херсона и Запорожья сократились, потому что уменьшилось население этих городов.
Также можно сказать и об уменьшении роли судоходства, которого сейчас почти нет. Все эти суда в определенной степени приводили к загрязнению морских акваторий или портов. А теперь отсутствие антропогенного воздействия привело к улучшению в экосистемах моря.