Что происходит в частных школах? Основатель лицея - о ценах, образовании и критериях поступления

– Какие перспективы развития частного образования в Украине? По моим наблюдениям оно сейчас набирает обороты и становится очень популярным.

Владислава Бандурко: Это действительно так. Мне кажется, полномасштабное вторжение на этот процесс повлияло.

Во-первых, многие из нас осознали и поняли, что образование - это очень важная ценность, поскольку в условиях войны часто это чуть ли не единственное, что ты можешь взять с собой, куда бы ты ни направлялся. Поэтому твой уровень образования, знание языков являются решающими в твоей адаптации во всем мире.

Во-вторых, и это тоже не менее важно, частные школы за время пандемии и полномасштабного вторжения зарекомендовали себя как надежные образовательные партнеры для семьи. Потому что обычно частным школам нужно меньше суток на адаптацию к изменению условий. И обучение продолжается, и дети показывают существенные результаты в обучении.

К тому же частные школы являются более гибкими за счет своего формата, за счет автономии школ, которая у каждой школы своя. Это дает не просто высокий уровень знаний для выпускников, но и уровень знаний и умений, которые нужны в сегодняшнем контексте.

Если, например, образовательные программы обновлялись 10 лет назад, то частные школы могут что-то добавлять каждый год, и они это делают, меняя свои программы.

Это сокращенная версия разговора. Полное интервью смотрите на YouTube-канале РБК-Украина.

 

– Как вы думаете, в дальнейшем мы будем расширять эту сеть частных школ в Украине? Или все-таки государственные будут держаться на уровне?

В. Б.: Государственные будут держаться на уровне. На самом деле государственная система образования тоже себя показала как устойчивая система. Я считаю, что в тех условиях, в которых мы сейчас работаем, коллеги в государственных школах большие молодцы.

Но вместе с тем частное образование будет расти. Есть такой прогноз по Украине, что где-то 20% от рынка всех образовательных услуг будет занимать частное образование.

Сейчас это где-то на уровне 12% для Киева и 5-6% по Украине. Конечно, есть вопрос с доступностью частного образования, поскольку школы есть в разных ценовых сегментах. Но рынок еще будет расти ближайшие годы, и я думаю, что, в том числе и война этому способствует.

Более того - если мы посмотрим с вами не только на школы, но и на университеты. Топ три университета, в которые сегодня стремятся поступать украинские выпускники. Это частные университеты KSE, УКУ и государственная Киево-Могилянская академия.

В тройке у нас есть два частных высших учебных заведения. Это тоже говорит о запросе украинских выпускников на качественное образование, профессиональное.

– Существует ли определенное сотрудничество между государственными и частными школами?

В. Б.: Оно точно существует. Во-первых, частные школы в Украине очень открыты к обмену опытом.

И сейчас довольно активно, как по мне, государственные школы перенимают этот опыт частных школ. В частности, и в проектной работе, и в каких-то дополнительных предметах или направлениях, которые есть. Более того - частные школы тоже перенимают опыт сильных украинских государственных школ, особенно если это профильный лицей, математические или STEM-направления, поскольку эти направления сейчас активно развиваются.

Мне кажется, в образовательном сообществе открытость друг к другу очень важна. Я лично верю, что хороших школ не должно быть мало. Я считаю, что каждая школа в Украине должна быть хорошей.

Когда мы строим нацию, не может быть так, что условно тысяча детей по всей стране имеют какие-то знания, а остальные не имеют, потому что хорошей школы не было. Мне кажется, что консолидация украинских педагогов правильная в том, чтобы сделать так, чтобы было больше хороших школ в стране.

Основательница сети школ "Educator" Владислава Бандурко: 20% образовательных услуг на рынке будет занимать частное образование (фото: Виталий Носач / РБК-Украина)

– Объясните разницу между частной и государственной образовательными отраслями, кроме стоимости.

В. Б.: Мы открыли школу шесть лет назад. И когда мы только начинали, большинство родителей, которые приходили, говорили: "О, так у вас тут учатся все, кого отчислили из нормальной школы".

А сейчас когда родители приходят, чаще говорят: "О, мы бы очень хотели учиться у вас, потому что у вас современные подходы, программы, есть гибкость. Мы видим, куда поступают ваши выпускники. Мы понимаем, что это о качестве".

Мне очень приятно и радостно, что от своего появления украинский рынок частных школ трансформируется от того, что выберете всех, кого выгнали, до того, что мы хотим к вам попасть.

Частные школы должны выполнять государственный стандарт, так же как это делают государственные школы. Но это о чем? Что мы учим. Но есть еще вопрос как. Какие методы и подходы мы используем?

У нас одна из важных фишек школы - это мотивация ребенка к обучению. У нас все дети имеют прогресс обучения. Для этого у нас есть очень много инструментов.

Начиная от того, что частные школы обычно - это школы полного дня. У тебя есть первая половина дня, где ты выполняешь государственный стандарт и есть вторая половина дня, которую ты можешь наполнять, в зависимости от того, как меняется мир. Например, тот же искусственный интеллект. Мы очень активно с ним работаем в школе, хотя эта технология довольно свежая.

Мы понимаем, что очень часто государственные школы не могут этого делать из-за ограниченности в ресурсах.

Поэтому если так считать, первое отличие - скорость воплощения тех или иных инноваций на системном уровне. Не тогда, когда это зависит от одного учителя-супергероя, а украинский учитель - безусловно супергерой. А тогда когда так работает вся система и все школы.

Второй важный момент - это персонализированное обучение и индивидуальный подход к ученикам. С определенным возрастом мы можем добавлять или забирать какие-то предметы.

Третий важный аспект - это количество детей в классе. Оно все же играет важную роль в том, сколько ребенок может поработать на уроке и насколько это будет качественно. В наших классах учатся по 15 детей, это максимальное количество.

У нас, например, английский язык изучается по уровням. То есть в седьмом классе ты можешь иметь уровень B2, уверенно говоришь, ездишь на международные олимпиады. А кто-то, например, только пришел и у него уровень A1. Эти дети не могут эффективно учиться вместе в группе. Математику мы так же мы изучаем в группах по уровням.

Мне кажется, что еще один важный момент - это скорость и качество повышения профессиональной квалификации учителя.

У нас очень распространена в Украине проблема, когда учителя покупают сертификаты повышения квалификации. Я точно знаю, что в частных школах за этим следят, потому что организуют обучение своих педагогов. Это делает невозможным историю купленных сертификатов и мнимого повышения квалификации, которого на самом деле не существует.

– Представим, что перед вами пара родителей, которые решают, куда ведет их ребенок: в государственную школу или в частную. Какие факторы вы советуете учитывать при этом выборе?

В. Б.: Я вообще не делила бы на государственную или частную. Я бы прежде всего задала себе вопрос, какие предпочтения и сильные стороны имеет мой ребенок. И исходя из этого, я бы ранжировала школы по критериям. Нужно искать такую школу, которая будет развивать силы ребенка.

У нас немного, видите ли, искривлено. Вместо того чтобы развивать силы ребенка, мы часто нанимаем репетиторов по тем предметам, которые у ребенка плохо. Мы пытаемся их вытянуть ради оценки, а при этом как суперсилу ребенка не развиваем.

Второй важный момент - это, что я вижу своим родительским долгом в контексте развития моего ребенка. Я, например, как мама, очень хочу, чтобы мой ребенок был самозабвенным. Для меня важно, чтобы в какой-то момент все мои дети съехали от меня и поехали сначала учиться, и это такой важный этап.

А потом жили свою отдельную жизнь, профессиональную, личную. Это тоже то, к чему нужно ребенка готовить, насколько школа будет способствовать и поддерживать этот мой путь.

Если я хочу, чтобы ребенок учился в Украине или за границей, если уже понятно направление, насколько школа будет способствовать тому, чтобы ребенок стал устойчивым. Одно дело - поступить в университет, другое дело - иметь возможность продолжать там учиться.

Поэтому я исходила бы из сил ребенка, моих задач, как мамы, это все подмечала бы и потом по критериям подбирала ту школу, которая подходит.

Не следует выбирать между частной и государственной школами. Выбирайте заведение, где ваш ребенок сможет раскрыть свои сильные стороны (фото: Виталий Носач / РБК-Украина)

– С какими запросами к вам чаще всего родители приходят? Что они чаще всего ищут и наоборот, что ищут дети, что сейчас детям интереснее?

В. Б.: Это очень классный вопрос. На самом деле здесь зависит от возраста. Если мы говорим о начальной школе, в основном родители хотят, чтобы у ребенка сразу формировалось правильное восприятие кайфа от образования. В начальной школе это может быть отличным критерием выбора школы.

Если мы говорим о средней и старшей школе, там немножко другие задачи. Здесь семьи начинают задумываться о том, какой будет следующий шаг. Старшая школа - это окончание школы.

Сейчас очень часто родители приходят с тем, что ищут качественное образование. Часто приходят с тем, что дети имеют определенные образовательные потери. Например, школа какое-то время не училась или обучение неделю через неделю, первая/вторая смена из-за нехватки укрытий. И это все очень существенно влияет на уровень знаний детей.

Детям важно иметь сообщество, друзей, какие-то интересные исследования делать. Когда мы говорим больше о подростках, часто бывает так, что дети не имеют ожиданий к обучению или они уже уставшие от школы в классическом понимании.

У нас недавно была история. Девочка не хотела переходить из государственной школы, кстати, потому что там много детей в классе, и ее никто не будет спрашивать. А здесь нужно постоянно учиться, готовиться, делать самостоятельную работу, потому что учитель может каждому уделить внимание.

Подростковый возраст - это момент, когда задачи родителей и задачи детей немножко расходятся. Но мне кажется, большой профессионализм школы помочь все же семье это заметить и быть поддержкой для папы и мамы для того, чтобы в этот момент ребенок все же продолжал, ища себя, строить себя, в том числе.

– Как формируется стоимость обучения в школе?

В. Б.: У нас есть разные программы. В зависимости от программы и формата стоимость тоже будет разной.

У нас есть школы, которые идут по украинской программе и есть международная школа, которая лицензирована Кембриджем и соответственно там стоимость другая.

В стоимость входит обычно полностью весь учебный процесс, учебный компонент. В стоимость входят дополнительные материалы, которые будут нужны ученикам. И плюс возможность использовать и иметь в школе дополнительные активности.

Я всегда говорю, что в государственных школах в этих случаях значительно легче и проще творить. Потому что у них аренду помещения они обычно не платят, коммунальные услуги покрываются.

Мы же как частная школа должны заботиться и о качестве наших помещений, и о том, чтобы детям тепло, уютно. Если это блэкаут, в школах есть генераторы.

Если это вопрос строительства укрытия, мы строим это укрытие. И они в школах такие, что дети могут продолжать там обучение спокойно. Особенно у нас бывали дни, когда и весь учебный день проходил в укрытии, поэтому это все школа обеспечивает.

– Назовите, пожалуйста, стоимость обучения.

В. Б.: У нас стоимость обучения по украинской программе составляет 6 500 долларов в год, а международная программа - 11 000 долларов.

– На что у вас уходит самый большой бюджет? Что забирает у вас больше всего средств?

В. Б.: Зарплаты команды, повышение квалификации учителя. Если мы внедряем какие-то инновации, или международные программы, это покупка лицензии. И содержание зданий, аренда или инвестиции в выкуп этих зданий.

– А не слишком ли сильно система, общество давит на детей в том плане, что нужно быстрее с профессией определиться, быстрее найти себя в жизни? Как вы считаете, возможно, им стоит давать больше времени побыть детьми и подростками?

В. Б.: Любят в украинском обществе крайности. Мы или совсем не давим, и у нас все цветочки, но 45 лет с мамой и ждут, пока ты пенсию получишь, чтобы иметь себе процент. Или совсем загнаны, работают в 14.

Я не считаю, что на детей надо давить. Давление вообще не является устойчивым инструментом. Ты можешь чего-то достичь, но это не будет об устойчивости системы. Я считаю, что нужно наблюдать и создавать условия.

Мы профориентируем детей с первого класса. А если дети ходят к нам в садик, они начинают делать это с ясельной группы, играя в ролевые игры. Мы же с вами тоже в детстве играли в магазин, и это тоже способ профориентации на самом деле.

Я когда-то видела исследование, что в среднем украинские родители могут назвать 14 профессий. Их существует 52 000. О какой профориентации мы говорим, если среднестатистическая украинская семья не может сформулировать для детей широту мировоззрения в том, какие профессии бывают. Я уже молчу о том, что где-то примерно раз в три года 5 000 профессий отмирает и 5 000 появляется.

Вторая история - насколько ребенок знает свои сильные стороны. Что я люблю, чем я увлекаюсь? Если мы уходим в погоню за оценками, то очень часто мы теряем фокус на том, а что моя сильная сторона.

Мой личный опыт был, когда в 11 классе нам делают тест Magellano. Замечательный тест, ничего не имею против. Ты получаешь список из 10 профессий от балерины до ядерного физика. Ты говоришь: "Боже, спасибо тебе, что я талантливая" А куда поступать? Не понятно.

Очень важно реальный опыт попыток. У нас дети много пробуют. Они много путешествуют, знакомятся с интересными людьми, реализованными в разных профессиях. У нас фантастическое сообщество родителей, которые очень приобщены к воспитанию детей в школе. Они участвуют в наших мероприятиях, рассказывают о своем опыте. И это все формирует самоопределение.

Я не думаю, что у нас есть очень большое давление. Давление вообще как инструмент плохо работает. История в том, что твой путь может быть через разочарование, а может быть через поддержку взрослых, которые рядом с собой. Для меня важно, чтобы у украинских детей была поддержка родителей и учителя в этом процессе.

– Как у вас проходит отбор при поступлении?

Ирина Бордусенко: Прежде всего, когда приходит семья, мы проводим собеседование. Спрашиваем о задачах, которые они ставят перед школой, обязательно спрашиваем о предыдущем опыте, который имел ребенок или в саду, или в школе.

Далее когда мы с родителями общаемся и понимаем, что имеем общие ценности, идет этап собеседования. Собеседование включает два направления. Это обязательное собеседование с психологом, где наш специалист общается с ребенком. Отталкиваясь от этого, мы тогда уже движемся с условным откликом, с обратной связью от психолога.

Следующий шаг - это непосредственно тестирование. Дети проходят тестирование по трем предметам. Это обязательно украинский язык, математика и английский язык.

Имея результат тестов, мы принимаем решение, насколько ребенок может присоединиться в тот или иной класс и насколько он сможет потянуть программу или наоборот насколько программа соответствует его уровню.

Дети приходят с разной подготовкой, и это тоже один из вызовов, которые есть сейчас в образовании, потому что образовательные потери есть и их очень много.

Генеральный директор сети школ "Educator" Ирина Бордусенко (фото: Виталий Носач / РБК-Украина)

– В каких случаях вы отказываете?

И. Б.: Если очень сильные образовательные потери. Условно ребенок поступает в седьмой класс, а нет даже базы четвертого, пятого, шестого класса, поэтому здесь точно отказываем.

И бывают случаи, когда мы с семьей не видим общих ценностей. Для нас очень важно строить отношения с семьями именно на ценностях.

Если мы смотрим в одном направлении, у нас точно получится, мы точно поможем ребенку достичь тех результатов, которые ставят перед нами родители.

Если ценности совсем разные, то, к сожалению, мы так и говорим: "Наверное, это учебное заведение не для вашей семьи".

– Наблюдаются ли у вас случаи буллинга в школе и как вы с ними работаете?

И. Б.: Когда родители приходят к нам в школу впервые, спрашивают, есть ли у нас буллинг. Я так понимаю, это какая-то сейчас активная волна пошла в пространстве.

Давайте таким образом. Разбираем прежде всего, что такое буллинг и на уровне класса ведутся определенные меры против буллинга. В школе есть концепция, которая дает возможность руководителю локации двигаться по определенным алгоритмам, если вдруг такое происходит.

Был опыт, когда ребенку ответили в не очень корректной форме, и это родители трактовали как буллинг. Это не буллинг. Потому что буллинг - это постоянное повторение того или иного действия.

Важно вести коммуникацию как с детьми, так и с родителями и от этого отталкиваться. Есть антибуллинговая комиссия, которая в случае чего разбирает все эти ситуации. Привлекаются родители, школа приобщается, камеры дают возможность посмотреть, что там на самом деле происходило. И таким образом уже решать тот или иной конфликт, если он если он действительно сложился.

Был такой кейс. Он на самом деле для детей серьезный, а когда посмотришь со стороны... Мальчик и девочка, девятый класс. Родители прямо говорят, что там буллинг, а когда начали раскручивать, привлекли психолога, там оказалась симпатия. Мальчик не знал, как иначе выразить свои первичные такие чувства к девочке.

Провели беседу, рассказали, скорректировали действия, сейчас лучшие друзья.

– Как вы определяете в школе успеваемость ребенка? Какие это показатели, кроме оценок?

Анастасия Сивак: Вы очень правильно подметили, потому что на самом деле мы не оцениваем ребенка только по количеству баллов. Здесь есть два момента. Первое - это умение мыслить. Мы смотрим, насколько ребенок развился в контексте своего понимания мира.

То есть, как часто он задает вопросы "почему", "как это происходит", "каким образом" и насколько он может быть субъектным в решении собственных вопросов и в проговаривании собственного мнения.

Второй вопрос - это вопрос эмоциональной зрелости. То есть насколько дети хорошо понимают свои эмоции и умеют их экологично проявлять по отношению друг к другу.

На самом деле школа - это как раз тот период, когда ты учишься строить отношения, учишься быть частью социума, лидером, командным игроком. Поэтому это тоже очень важный аспект, который показывает нам общую картинку о том, насколько развитие ребенка является успешным, не только академическая часть.

Академический директор сети школы "Educator" Анастасия Сивак (фото: Виталий Носач / РБК-Украина)

– Вы это определяете определенными тестированиями?

А. С.: У нас есть система кураторского сопровождения, то есть за каждым классом закреплен куратор, который отвечает за траекторию каждого ученика в этом классе. Это человек, который следит за академической успеваемостью, общей динамикой класса и тем, как проявляются дети.

У нас также есть система курсов "мягких навыков". Кроме академических курсов, у детей каждую четверть есть новый такой курс, где они прокачивают какие-то навыки. Они тоже делятся на разные группы, и именно куратор класса может подсказать, что классу, например, надо поработать над командообразованием.

Есть определенные показатели у кураторов. И есть возрастные особенности, нормы, как дети должны развиваться и что они должны знать, и мы это проверяем на таком внутреннем уровне.

Еще отдельно с классами работают психологи, которые тоже имеют свои точки прикосновения и измерения, по которым мы понимаем, достигают ли дети картинки целостного развития, а не только академики.

– Какой подход в обучении сейчас наиболее приемлем для детей? Каким способом они лучше всего воспринимают информацию?

А. С.: Информацию они воспринимают от людей. На самом деле в эпоху искусственного интеллекта, когда ты можешь выучить что угодно, поговорив с чатом GPT. Очень важно удержать авторитет учителя и вообще фигуры, для чего этот учитель здесь есть. Сейчас этот авторитет под определенным вопросом.

Мы верим в то, что учитель - это человек, который покажет тебе, как ты можешь, изучив что-то, это реализовать. У нас много проектного и практического обучения, когда дети не просто учат какие-то расчеты, а сразу делают проект.

И на самом деле искусственный интеллект может дать очень много всего, но он не объясняет для чего. Роль учителя - объяснить для чего и как это использовать.

– В ваших школах до шестого класса длится обучение 10 месяцев. Почему приняли такое решение?

А. С.: Мы долго этому сопротивлялись, потому что верили, что у детей должно быть три летних месяца. Но видим, как разные коллеги из разных стран и в Украине переходят на 10 месяцев обучения, и у этого есть одно основание - образовательные потери.

Мы сейчас видим, что разница между детьми в классах может быть просто большой по каким-то предметам, и нам нужно время, чтобы это доработать.

К тому же в течение года мы никогда не можем спланировать, сколько времени дети проведут в укрытиях. Мы продолжаем обучение в укрытиях, но это все равно отнимает определенное время. И не все родители готовы отпустить детей в школу после ночи, когда была воздушная тревога.

Мир не стоит на месте. Нам важно, чтобы дети были конкурентными и сознательными того, какой мир вокруг. Конечно, хочется с максимальным пониманием подходить к этому процессу, дать действительно такую базу знаний, навыков и жизненных компетенций, которая позволит им выйти в мир и быть конкурентными, а не наоборот.

За счет этого дополнительного месяца каникул приходится чем-то жертвовать, а жертвовать не хочется. Потому что целостная личность не формируется, если ты жертвуешь физкультурой, проектной работой и тому подобное. Не получается эта картинка.

На этом этапе мы приняли решение о 10 месяцах обучения, мы пилотируем. Это у нас первый год. Было определенное сопротивление, а чего все уйдут, а мы будем учиться. Но не так плохо.

Нам удалось сделать для них этот 10 месяц с экскурсиями, с профориентацией, с проектами. То есть менять активности так, чтобы они могли доучиться, но и провести этот месяц немного по фану в школе.

– Замечаете ли вы сейчас недостаток или отток за границу учеников и преподавателей?

А. С.: Это хороший вопрос. На самом деле по детям мы не чувствуем значительного оттока. Когда только началось полномасштабное вторжение, понятно, что отток был значительный, но дети все равно оставались в проектах.

У нас еще была онлайн-школа, был экстернат. Дети хоть и уходили из очного формата, но выбирали другие форматы.

Сейчас эта тенденция уменьшается. У нас где-то около двух-трех семей ежегодно выбирают зимовку за рубежом. Они просят нас оставлять место в классе, учиться онлайн и возвращаются ближе к весне.

Мы понимаем этот страх и этот выбор каждой семьи и поддерживаем. Поэтому организуем онлайн-обучение. Но это не может быть долго, до полугода мы даем семьям возможность и время. Но такого значительного оттока учеников нет учеников.

Что касается учителей, кризис рынка кадров она касается всех, и школ она касается так же. Сейчас не просто искать достойных преподавателей, которые смогут не только знать свой предмет, но и быть теми, кто зажигает. Поэтому действительно учителей сейчас мало, и мы ищем всеми силами, какими только можем.

На системном уровне мы начали гораздо лучше вкладываться в онбординг (процесс адаптации нового сотрудника в команде - ред.) и дообучение преподавателей прямо здесь на месте.

Я и моя команда академического отдела сфокусированы на том, чтобы дообучать, адаптировать и давать все больше новых и широких инструментов преподавателям, которых мы набираем, потому что действительно сейчас нужно выбирать из меньшего количества людей. И это означает, что процесс дообучения существует на месте.

Анастасия Сивак: Сейчас не просто искать достойных преподавателей, которые смогут не только знать свой предмет, но и быть зажигающими (фото: Виталий Носач / РБК-Украина)

– Как вы выбираете педагогов к себе в коллектив?

А. С.: У нас есть три уровня собеседований. Первый уровень - это с нашим рекрутером, где мы просто отбираем кандидатов, которые подходят. Если нам подходят их предыдущие резюме, им подходят наши предварительные условия.

Если мы говорим о преподавателях, тогда они двигаются в команду методистов. Это как раз команда академического отдела, с которой работаю я. Это топовые преподаватели по определенному предмету, которые развиваются, работают и набирают этих людей себе в команду.

Далее идет собеседование с методистом и после этого идет финальное собеседование с директором локации. Последнее - это уже больше такая обобщающая беседа, где человек смотрит глазом на того кандидата, который приходит.

То есть в целом у нас три уровня собеседований, но бывает, что приходит супер-пупер какой-то кандидат, и мы очень-очень хотим этого человека себе в команду, тогда формат собеседования с директором может быть больше в стиле "А когда уже выходим работать?"

– Есть ли какие-то критерии, по которым вы точно не берете сотрудников?

А. С.: Конечно. В системе онбординга у нас есть полностью разработанные эти критерии, по которым мы движемся, но основное - мы не берем людей, которые не демонстрируют желание работать с детьми. Потому что люди на самом деле идут в школу по разным причинам.

Если мы понимаем, что человек не хочет на самом деле работать с детьми, а у него есть какие-то другие цели, мы не продолжаем работать вместе. Даже не продолжаем рассматривать этого кандидата, даже если там профессиональное понимание, например, английского языка, но человек не хочет работать с детьми.

Или если во время пробного урока человек демонстрирует авторитарное поведение, мы прекращаем говорить с такими кандидатами.

– Чем вы лично больше всего гордитесь в этой школе?

А. С.: У меня есть три вещи, которыми я горжусь.

Первая - это то, как мы построили систему движения учеников после школы. Мы взяли для себя цель понимать, что мы только часть пути в жизни этих людей, и наша задача - построить для них такую прочную базу, чтобы дальше, когда они выйдут из школы, они могли быть классными везде.

Вторая вещь - это команда. У нас на самом деле мощная и классная команда, которая работает рука об руку. У нас три носителя в штате. На самом деле искренне этим горжусь, потому что сейчас трудно приглашать носителей языка быть в Украине. Нам в этом году удалось трех таких собрать в свою команду. И это прям вдохновляет двигаться дальше в этом направлении.

Третье - это система психологической безопасности, защиты и формирования сообщества. Мы не решаем проблемы за закрытыми дверями. У нас всегда большие обсуждения с учениками, с родителями и договариваемся на какие-то общие маршруты. Я даже не могу назвать это правилом, как мы будем двигаться.

Родители понимают, что это ок пройти в школу и обсудить какие-то вопросы, найти решения, которые нужны конкретно этой семье. Индивидуальность - одна из основных ценностей, которые у нас есть, и обеспечение индивидуального подхода в психологическом, в академическом плане и во поступительном смыслах - это третья вещь, которой я действительно искренне горжусь.