Анжелика Рудницкая - о службе Козловского, "Территории А" и правда о Кузьме

О феномене "Территории А" и внезапном закрытии проекта, появлении в Украине русской музыки, звездах-переобуванцах и новом проекте "Территория Рождества" - в разговоре Анжелики Рудницкой с журналисткой РБК-Украина Юлией Гаюк.

Главное из интервью:

• Почему украинские артисты отказывались петь на украинском
• Как украинцам простить звезд, выступавших в России после 2014-го
• Как шоубизнес связан с Революцией Достоинства и кому Рудницкая до сих пор не может простить
• Как Александр Пономарев связан с закрытием "Территории А"
• Чем известный хит-парад живет сегодня и вернется ли на ТВ

Это сокращенная версия нашего интервью. Полную беседу смотрите на YouTube-канале РБК-Украина LIFE.

У Анжелики Рудницкой есть много вариантов для представления, ведь за время карьеры примеряла на себя разные роли: певица, телеведущая, художница, писательница, общественный деятель, волонтер.

Возглавив команду "Территории А", она стояла у истоков развития украинского шоубизнеса и искусства после обретения Украиной независимости. Рудницкая сотрудничала со многими известными сегодня исполнителями, еще когда те только начинали свой путь.

В интервью РБК-Украина Анжелика Рудницкая вспомнила трудности продвижения украинского контента из-за засилья российского. Также мы проанализировали стартовую точку музыки Украины и куда пришли сегодня.

– Когда я в редакции сказала, что буду записывать с вами разговор, многие люди сказали: "Вау, это же "Территория А, я слушал те песни". Даже некоторые мои коллеги, которые жили в Луганске и Донецке, рассказывали, что так они изучали украинский язык.

– Всегда сложно не просто заниматься заработком, чтобы решать бытовые проблемы или какие-то прихоти, а делать что-то для страны. Но я пришла в музыку после Революции на граните. Я была закалена, и я точно знала, что я хочу сделать что-то полезное для страны.

"Территория А" приложила очень много усилий и пыталась все время склеить Украину, залюбить ее, вдохновить, сказать, что все, что мы создаем, важно для нас и будущих поколений. И что все это не зря, отбросьте весь этот хлам. Он точно как лишний балласт, который тянет нас на дно.

Говорить сложно. Люди сразу становятся в позы. Поэтому мы использовали мягкую силу - предложили украинцам хит-парад. Самая простая форма, которая только может быть. Пожалуйста, вот вам украинская музыка, вот вам хит-парад, в котором могут быть абсолютно все жанры.

У нас были фан-клубы. Когда мы приезжали в какой-то город, мы обязательно встречались, раздавали автографы, дарили открытки. То есть это была такая взаимная любовь и развитие. Одно дело, когда ты просто сидишь и смотришь телевизор, и ты просто потребитель. Другое дело, когда ты активный участник того, что происходит в эфире, потому что ты голосуешь, переживаешь за любимый клип исполнителя, пишешь письма, ходишь на концерты.

Эту активность мы воспитывали не зря, мы были неправильно пути. Я много раз встречала на фронте мужчин, которые говорили, что смотрели "Территорию А". Они также говорили, что их украинскость, идентичность формировалась вместе с этим хит-парадом, который казался просто развлекательным контентом.

– "Территория А", очевидно, стала феноменом. Но я не очень люблю это слово. Потому что почему же это феномен, когда в Украине популярна украинская музыка?

– Потому что мы всегда не только создаем, а вынуждены бороться за это украинское. Лучше бы было так, как вы говорите, чтобы это была рутина. Я была бы счастлива, но, к сожалению, мы вынуждены были стать феноменом, чтобы привлечь к себе внимание.

Но в чем особенность и уникальность "Территории"? Мы были первым ежедневным хит-парадом именно в телевизионном формате. Через месяц-два на всех телеканалах появились хит-парады. Однако большинство людей не помнят этого, потому что они были уже вторичным продуктом и у них не было четкой идеологии.

"Территория А" стала первым ежедневным телевизионным хит-парадом во времена независимой Украины (фото: РБК-Украина)

– А ведь, кстати, не все артисты изначально были согласны петь на украинском, снимать клипы.

– Да не то что не все, а просто очень большое количество артистов не пели на украинском. Украинский, кстати, массово появился в песнях благодаря фестивалю "Червона рута". Там нельзя было петь на другом языке.

Когда артисты начинали снимать клипы, у нас был для них хит-парад, в котором они могли это показать. И на радио еще был хит-парад "12-2", который появился раньше телевидения. По сути, это были таких три кита, на которых базировалась тогдашняя украинская музыка.

И нас постоянно пытались столкнуть лбами. Мы не дали нас рассорить и пытались насколько возможно было держаться вместе. До того, как начали в Украину завозить деньги. Реально завозить чемоданами российские деньги.

Большинство других музыкальных проектов брали эти деньги, и мы это видели в эфире, потому что как только нам предлагали этих артистов, мы от этого отказывались.

Представляете, как это сложно, когда ты тяжело зарабатываешь, чтобы содержать команду, технический персонал, студию, потом тебе приносят чемодан и ты можешь решить все проблемы. А ты говоришь: "Нет". Потому что это меняет лицо не только твоей программы, но и твоей страны и восприятия.

И какую технологию использовали россияне? Они начали навязывать мысль о том, что все украинское вторичное. Через украинские медиа нам тоже начали навязывать, что украинское не такое уж и хорошее, вторичное, российское всегда лучше. Даже если это записано на одной студии, даже если это делал один и тот же режиссер.

– Почему вам буквально приходилось уговаривать артистов петь на украинском? Какие аргументы они приводили против этого?

– Всегда был российский рынок. Став популярным в России, ты мог зарабатывать намного больше. Если на украинском телевидении надо попроситься, чтобы тебя показали, то в России как только увидели яркую личность, они хватают ее, держатся за нее руками и ногами.

Они таскают ее по эфирам, оплачивают переезды, всю логистику, создают комфортные условия, чтобы ты хотел еще приезжать, и это же затягивает. Если тебя уже показали на российском телеканале, то наконец-то ты получил славу.

Вторая причина - неполноценность никуда не девается. Мы же видели, как даже после такого подъема украинского в 90-х, в нулевых огромное количество артистов начало петь на русском.

Наверное, для многих тогдашних меломанов было страшным разочарованием когда, что Ирина Билык пела спела на русском. Она писала песни и пела на украинском. Мы очень любили эти песни, пели их. И тут вдруг: Ира, что с тобой?

– А для вас это аргумент для перехода на русские, когда речь шла о больших заработках?

– Нет, меня для меня не аргумент. Я никогда не разговаривала, не вела программы, не пела на русском. Даже в некоторых интервью принципиально говорила на украинском.

Если потом переводили на русский, я просила, чтобы указывали, что интервью было записано на украинском языке, потому что это вроде маленькая деталь, но для меня она важна.

Сейчас украинцам важно осознать, что язык это часть нашей идентичности, самая главная наша идентичность. Но когда мы пользуемся русским, мы усиливаем своего врага. Вы откровенно работаете на врага, даже если вы этого не осознаете. Просто услышьте это. Вы, возможно, это осознаете значительно позже. Чтобы не было слишком поздно.

– А предположим, что артист совершает ошибку и начинает работать на врага. Однако со временем признает, что ошибся. Например, как Виталий Козловский выступал на Красной площади.

– А он, кстати, извинялся? Я не слышала.

– А мы можем воспринимать, например, извинения как то, что он присоединился к армии? Работает ли, кстати, такое взаимозамещение?

– Для меня нет. Потому что маникюр этого военного лучше, чем у нас с вами. Я много раз была на фронте и не видела у военных этих маникюров. Возможно, я не права, но я хочу от него это услышать.

Вот у меня с Виталием Козловским много лет были очень дружеские отношения. И мне было невероятно обидно видеть не только его выступление на Красной площади, но и с букетом у Штепы (Неля Штепа - пророссийская городская голова Славянска - ред.), которая открывала ворота и встречала с хлебом-солью оккупантов в Славянске, где страдали люди.

И в то время, когда государство наказало Штепу, Козловский приехал к ней с букетом роз и сказал: "Своих не бросают". Кто для него свои? Я хочу это услышать. Его командир говорил мне: "Мы его перевоспитаем".

Я очень хотела бы верить, что возвращение к украинскому реально искреннее. Что эти люди, которых Мария Бурмака называет переобуванцами, не просто перевели песни, они что-то переосмыслили.

У человека должна быть четкая концепция, позиция. Она может сформироваться. Человек же развивается, в частности, интеллектуально. Он выбрасывает из себя лишнее, мы говорили о том балласте. Но чем он наполняется?

Если новыми смыслами, я рада, я готова поддержать. Но я боюсь людей, которые туда-сюда. Эти люди - первые предатели, потому что им все равно, они как флюгеры. И поэтому они страшны для нашего общества, но еще страшнее, что они имеют влияние и популярность. И очень большое количество украинских медиа с огромными охватами, показывают только этих людей.

Все, кто держит позицию до сих пор, например, как Макс Барских. Он пока нигде себя не запятнал, он пошел в ТрО в начале полномасштабной войны и перестал петь на русском. Я была поражена, как он прекрасно разговаривает на украинском, будто он всегда говорил.

Анжелика Рудницкая: Я хочу услышать, кто для Виталия Козловского "свои" (фото: РБК-Украина)

– Однако Алан Бадоев говорил в интервью, что его песни невозможно петь на украинском, что их невозможно перевести, чтобы они были написаны.

– Просто надо попробовать. Андрей Данилко также говорит, что шарм его песен теряется, когда они переводятся на украинский язык. Но если он будет переводить их на литературный украинский, он может потеряться. А есть очень колоритная украинская разговорная речь, даже с элементами суржика.

Язык - это инструмент, поэтому я уверена, что на украинском языке можно сказать все: и смешное, и нежное, и серьезное, и техническое, научное и какое угодно. Просто надо этого захотеть.

– Как вы думаете, была бы "Территория А" актуальна сегодня, когда мы в таком шатком положении?

– К своему 30-летию мы провели несколько концертов в Киеве и Львове. Судя по количеству публики, это все еще актуально. Но актуален ли сейчас хид-парад?

Если бы нашелся какой-то айтишник с каким-то нестандартным умом, и мы придумали бы технологию, как в онлайн голосовать и видеть, как меняется этот рейтинг, как все это движется и как-то это комментировать, это могло бы быть очень интересно.

Но это не может быть так, как это было в 90-х. Сейчас, когда я смотрю на телеканалах хит-парады из 90-х, мне хочется плакать, потому что это очень несовременно.

– Недавно в Тиктоке вирусился фрагмент песни, и для меня было открытием, что это на самом деле песня Левка Дурка из "Территории А".

– Да, оно до сих пор живет. И это очень классно, потому что это показывает преемственность украинской музыки, что мы ее не потеряли. Правдами-неправдами она возвращается в наше информационное поле, и многие молодые люди говорят: "У нас такая была музыка, и мы об этом ничего не знали. Почему мы об этом не знали?"

Потому что все это вымыли, выбросили из эфиров и оставили нам русское и дозированно украинское, чтобы не придовбались все эти ненормальные, такие, как я, которые постоянно требуют для украинского в Украине место под солнцем.

Кстати, первым серьезным шагом к присутствию украинского в эфире стали квоты на украинское, которые приняли в Верховной Раде. Но сформулирован этот закон неправильно, как по мне. Потому что в Украине квоты надо вводить на зарубежное. А априори все должно быть украинское. Представляете себе, какой расцвет музыки?

– Что для вас означал момент, когда "Территорию А" буквально сняли с эфира? В одном старом интервью вы говорили, что это могло быть из-за конфликта с Александром Пономаревым.

– Мне это недавно напомнил Андрей Великий, руководитель "Львовской волны". Он сказал: "Скажи об этом, я жду, пока ты скажешь об этом правду". Но я ему говорю: "Ты знаешь, я помню это, но я никогда не держу зла ни на кого".

В мире так много прекрасного, чего я должна помнить это плохое. Но да, он сыграл свою роль в том, чтобы захейтить "Территорию А".

– Мы могли бы об этом подробнее сейчас поговорить?

– Нет, не хочу даже вообще о Пономареве говорить.

– Вы сейчас поддерживаете общение? Возможно, за столько лет стоило бы объединиться ради общей цели?

– Пока у нас нет общей цели. Ее можно всегда найти, но вот реально мы с ним не пересекались, и слава Богу. Если бы мы где-то были нужны друг другу, наверное, мы объединились бы.

Но вот я 10 лет ездила на фронт, я ни разу не встретила там Пономарева. А всех, кого я встретила, с теми мы объединялись и что-то делали.

Мы приехали и поселились в одном прифронтовом городе для того, чтобы ездить на фронт с Жаданом. Это было в 14-м году. И после этого очень много раз делали это вместе. Мы созвонились и все - на следующий день мы уже там, где нужно.

А когда надо человеку объяснять что-то, какие-то аргументы, а сколько денег, а бытовые райдеры. Некоторые артисты, которые не поют на русском, реально патриотические, реально сейчас помогают армии, но до полномасштабного вторжения, когда я звала их выступать на фронт, у них была тысяча и одна отговорка, почему это не сделать.

– Помню, вы рассказывали о том, что были просьбы предоставить звание народного артиста.

– Это да, тогда когда я два года была советником министра Евгения Нищука. Именно моей зоной ответственности была работа в прифронтовой зоне, на фронте. И да, артисты приходили. "Мы отработали сколько-то концертов. Давайте нам народных артистов".

Но некоторых я рекомендовала, например, Сергея Танчинца из "Без обмежень". Он бы не решился попросить. Да и, собственно, для рокера, может, это не так важно, но это даже скорее была моя инициатива. Я говорю: "Мне кажется, тебе надо для статуса".

Когда мы делали какое-то большое мероприятие совместно с областной администрацией, мне говорят: "А кто это такие?" Я говорю: "Не обесценивайте, потому что пик славы еще не пришел, но он вот-вот, и вы будете гордиться тем, что они у вас выступали". И так и произошло.

– Когда "Территорию А" закрыли, вы почувствовали, что мы идем не на ту тропу?

– Когда уже я знала, что программу закроют, я говорила коллегам, что следующими, к сожалению, будете вы. Потому что это не никто из умных людей не закрывал программу на пике ее популярности. Это бессмысленно.

Если это закрывают, значит это кому-то нужно. И мне люди не верили, но когда начали сыпаться один за другим... "Золотые ворота" занимались видеопродакшеном - уничтожили их, потом уничтожили "Национальный хитпарад", который был на Первом национальном. Все рассыпалось.

Было понятно, что мы теряем позиции в музыке. И взамен все это заполняется "русским гламуром".

– Для меня принципиально, что культура, музыка не вне политики. Однако наши артисты в 2010-х годах активно проявляли свою политическую позицию, как Наталья Могилевская в свое время на телевидении.

– Если вы мне подскажете, буду рада, но Наталья тоже не попросила у украинцев прощения. Да, она осталась в Украине, удочерила детей, то есть она сейчас себя показывает как украинка.

Но я всегда буду помнить, что люди, которые имели влияние, это и Могилевская, и Кузьма, и Таисия Повалий, и Ян Табачник, не сказали своим политическим боссам, не использовали свой авторитет и не остановили расстрелы на Майдане.

То есть кровь людей, которых расстреляли на Майдане, также есть в биографиях этих артистов. И от этого нельзя отмыться. От Повалий я не жду извинений. Но от Могилевской... Я все думаю, может, я пропустила? Может, я что-то не знаю?

Когда волонтеры, будущие режиссеры, которые работали у нас на проекте, мне передавали от нее поздравления и говорили, что она тоже с удовольствием присоединилась бы к Рождественскому проекту, я им говорю: "Есть одна очень существенная деталь".

Я им рассказываю это, но я чувствую, что они не очень понимают проблему. То есть уже исторически события на Майдане от молодежи настолько отдалились, что они не способны чувствовать это так остро, как мы.

Мне кажется, сейчас мы дошли до момента, когда многие люди не являются врагами для Украины, но они не могут расставить правильные ударения в своей жизни, а нам эти ударения ракетами расставляет Россия. Поэтому наконец давайте думать так, чтобы потом не было самому стыдно и перед собой, и перед своими потомками.

Анжелика Рудницкая: я всегда буду помнить, что люди, которые имели влияние, не использовали свой авторитет и не остановили расстрелы на Майдане (фото: РБК-Украина)

– Расскажите о своем нынешнем проекте "Территория Рождества". Что это, когда и где смотреть?

– Это полноценный, красивый концерт-мистерия, костюмированный, который мы очень любим, который выкачивался мной от моего Рождественского альбома. В этот момент я почувствовала, что это надо снять красиво.

С Национальным домом музыки в Костеле Святого Николая мы сделали совместный концерт. У нас были такие мурашки, в в соборе с оркестром, невероятно.

Я решила писать грантовый проект сама. Наделала себе кучу проблем, но я все же выиграла эту борьбу, выиграла грант, сняла первый проект. И стояла со своей подругой, которая тоже меня консультировала, мы с ней так подглядываем в окошко и думаем: "Мы это реально сделали?" Это было просто что-то невероятное.

Премьера будет на YouTube-канале Анжелики Рудницкой в Святой вечер, то есть 24 декабря с первой звездой.

Я очень благодарна всей команде, потому что мы стараемся создать очень дружескую, теплую атмосферу. Нам уже надо продуцировать свет. Получилось очень классно. Сейчас идет монтаж, и мы еще дорабатываем какие-то детали, работаем над компьютерной графикой, но это флагманский проект.

– Расскажите, кого из сегодняшних исполнителей, вы слушаете и любите. Кто вам больше всего нравится?

– Сейчас я слушаю Рождественский альбом "Территории А". Особенно "Новую радость" слушаю 1500 раз, потому что там множество голосов. Этот убрать, этот усилить.

Вы можете сейчас подумать, что я хочу больше говорить о своем проекте, а на самом деле я не успеваю слушать те премьеры, которые я даже бы и хотела слушать.

Но я стараюсь следить за процессом. Я не из тех людей, которые: "Ой, я занята собой, мне это все не интересно. Кто это такие?" Это, как по мне, неправильно. Чтобы выбрать для себя что-то близкое по душе, надо где-то его взять, услышать.

За время полномасштабного вторжения меня очень тронула песня "Жито", которую написал Владимир Трач. И еще одна песня лирическая "З якого ти поверху неба?" Jerry Heil с Ярмаком.

Кстати, с Ярмаком мы также дружим, и его первая поездка на фронт была также в моей команде. И уже тогда я его уговаривала не петь на русском. Но надо было полномасштабное вторжение, чтобы он меня услышал. Ну, так бывает, ничего не сделаешь.

Но если говорить из тех, кому я доверяю, то это Саша. Потому что он пел на русском, но его мысли всегда были патриотическими. Я думаю, что среда, в которой он общался, провоцировала его быть таким, как он пытался. Но он очень чистый, искренний, классный. Я очень люблю его.

Я очень люблю песни из 90-х, перепетые молодыми исполнителями. И коллаборации мне нравятся. Меловин с Ламой сделали классную коллаборацию. Влада Дарвин с Бурмакой "Розлюби".

Надо расширяться и не надо этого стесняться. Если мы раньше этого стеснялись, то сейчас судьба заставляет украинскую культуру быть голосом, который должны услышать.