Что нужно знать о БЖД и других обязательных для всех дисциплинах в университете
Егор Стадный,
исполнительный директор Центра исследования общества,
специально для РБК-Украина
В течение последних двух недель реформа высшего образования вышла в топовые медийные темы. Поводом стала отмена приказа Минобразования, которым устанавливались обязательные для всех бакалаврских программ дисциплины: украинский язык, история Украины, история украинской культуры, иностранный язык, философия, безопасность жизнедеятельности (БЖД), охрана труда и другие. С таким шагом сразу же не согласились преподаватели этих дисциплин так называемой общей подготовки. В сети появилось сразу несколько открытых обращений к высшим должностным лицам с просьбой повлиять на министра образования и науки.
Однако это не произвол Минобразования, к которому мы так привыкли в прошлые годы. Дело в том, что согласно новому закону "О высшем образовании" МОН больше не может указывать вузам, какие дисциплины должны быть в программах. По новым правилам стандарты, которые устанавливает министерство, определяют лишь конечные знания и навыки, которыми должен владеть выпускник.
Как именно университеты будут достигать этих конечных результатов, должны решить преподаватели и кафедры. Таким образом, мы стали в один ряд со странами ЕС и Северной Америки, где действует именно такой принцип академической автономии.
Если коротко, то прогрессивный мир давно пришел к выводу, что те, кто учит, лучше любых министерств знают как это делать. Происходит разделение ответственности и возникают условия для честной конкуренции. То есть академическая автономия - это не просто красивые слова, это механизм для повышения качества высшего образования. Конечно же, он эффективен только в сочетании с мониторингом качества, который также предусматривает новый закон.
Национальное агентство по обеспечению качества высшего образования - независимый орган, призванный установить определенные индикаторы и измерять их. Одним из таких индикаторов станет открытость и прозрачность - он на самом деле базовый. То есть университеты вольны наполнять свои программы по своему усмотрению с целью достижения заданных результатов при условии соблюдения открытости и прозрачности.
Например, абитуриенты не должны выбирать кота в мешке, поэтому на сайтах университетов необходимо дать четкие описания программ. Студенты должны понимать, как их оценивают, и иметь доступ к описанию курсов. В конце концов, диссертации перед защитой должны быть опубликованы на сайтах вузов. Это также лишь механизмы и инструменты, и их существует значительно больше.
В результате абитуриент будет лучше осведомлен и сделает более взвешенный выбор. И студент, и преподаватель будут осознавать четкие правила работы во время курса, а по его окончанию оба будут знать от чего отталкиваться, - это основа основ борьбы со взятками на сессиях и загруженными из интернета рефератами и курсовыми. Ведь культура нулевой толерантности к плагиату берется не от красивых слов, а от наличия четких механизмов для неизбежных санкций.
Почему же все это вызвало такой протест среди преподавателей вышеназванных дисциплин? Во-первых, многие просто не понимают цели академической автономии. Во-вторых, среди тех, кто на самом деле очень хорошо ее понимает, существует страх ответственности. Теперь нельзя будет на каждый упрек прикрываться министерством, которое что-то там накинуло или указало.
Отныне становится понятно, что ответственность лежит именно на преподавателе, который ведет этот курс, именно на ученом совете, который утвердил соответствующую программу, именно на ректоре, который ответственный за прозрачность и открытость. А ответственность, в свою очередь, со временем станет очень прочно связана с финансированием. Результаты мониторинга качества образования будут основанием как для государственного, так и частного финансирования университетов.
Однако подписанты писем имеют другие объяснения. Первый тезис - школа не дает нужных общих знаний, поэтому их нужно наверстать в университете. Но если в течение 7 лет ребенок не усвоил историю Украины,спасет ли его семестровый курс в университете? Или если кто-то не выучил английский, кое-где с первого класса, то сможет ли его освоить за методикой, очень приближенной к школьной, в течение одного или двух лет в университете? Это риторические вопросы.
На самом деле есть два основополагающих принципа, которые, хотим мы или нет, но придется принять, особенно если мы действительно стремимся к повышению качества образования. Во-первых, проблемы школьной программы нужно решать в школе. Пока университет будет "реанимацией" после 11 классов, ни школьное образование, ни университеты мы не сможем реформировать.
Во-вторых, университетские дисциплины должны давать высокий уровень знаний. Например, если после школы ученики умеют грамотно писать и разговаривать на английском, то в университете они должны иметь возможность освоить разные стили английского на письме и в устной речи, в том числе хорошо владеть именно тем английском, который нужен для их профессии.
Второй тезис критиков решения МОН - принцип университетской автономии не сработает, поскольку автономию получил только ректор, который своевольно будет решать, какие курсы оставлять, а какие нет. Основные опасения здесь направлены на технические вузы, мол, тамошнее руководство засыпает и просыпается с мыслью о том, как бы сократить гуманитарные кафедры и сэкономить средства.
Ради справедливости скажем, что государственное финансирование высшего образования в ближайшее время действительно не будет расти. И действительно, в Украине есть не так много университетов, где действуют механизмы демократии, широкого обсуждения и коллективного принятия решения. Чаще всего руководство вузов строит вертикаль из формальных и неформальных связей, которая обеспечивает многолетнее пребывание на посту. Однако мы забываем один момент - страх ответственности распространяется и на руководство университетов, которому очень не нравятся две вещи: уменьшение финансирования и конфликтные ситуации в пределах университета или факультета.
Парадоксальным образом конфликт, который, без сомнения, уже назрел в некоторых вузах, особенно технических, является результатом не только антагонизма "гуманитарных" и "технических" кафедр, но и многолетней политики самих ректоров, не способствующей открытому диалогу в университетах. Возвращаясь к страху ответственности, который усиливается новыми принципами выборов руководителя вуза (теперь избирателей контролировать очень непросто), ректоры, скорее всего, самоустранятся от принятия любых окончательных решений. В конце концов, по закону утверждение программ относится к полномочиям ученых советов, поэтому ректорские "репрессии" против гуманитариев как минимум номинально невозможны.
В то же время, в тех самых нескольких десятках технических и экономических вузов гуманитарии на ученом совете представлены в меньшинстве. Поэтому резонно бояться не ректорского произвола, а его последствий - из-за нехватки диалога "технари" могут отказать "гуманитариям" и не включить их курсы как обязательные в свои программы. В наименьшей степени такая судьба будет касаться языковых кафедр, однако в зоне риска оказываются историки, философы и общественники. Но есть одно но!
В этой ситуации, как и в случае с автономией, большинство не замечает важную деталь - определение конечных результатов обучения остается среди полномочий Минобразования, которое будет определять их в стандартах, о которых я писал в начале. Кроме этого, нас ждет разработка настоящей Национальной рамки квалификаций, именно в этом документе можно предусмотреть те общие компетентности, которые должны иметь выпускники всех специальностей. А вузам останется самостоятельно определить, как именно выполнить эти требования через преподавание конкретных курсов.
Зато встает более глубокий вопрос. Какую цель общего гуманитарного блока мы ставим? И всегда ли он только гуманитарный? В западных университетах подходы бывают очень разными. Некоторые университеты или отдельные программы предусматривают для студентов обязательные курсы, жестко регламентируя, какие именно непрофильные дисциплины студент будет слушать. Другие определяют объем времени, который студент должен потратить на такие предметы, а уже сами студенты выбирают предметы из определенного широкого перечня. Кто-то ставит это на первые годы обучения, а кто-то на второй-третий курсы. Но любая конфигурация преследует конкретную цель, которую обозначил университет.
Например, в американском Йеле все студенты на первом году обучения должны прослушать определенное количество часов в шести секциях. Гуманитарные науки, где студенты знакомятся с древними и современными цивилизациями, которые дают студентам знания о других культурах и позволяют критически взглянуть на свою собственную. Наука - чем, собственно, является наука, как отличить научное от псевдонауки, настоящие открытия от фальсификации? Общественные науки - исследование современных обществ в различных аспектах, знакомство с предполагаемыми результатами и аномалиями. Иностранный язык - это не сухое овладение языком, а понимание ее строения, овладение им как средством для доступа к оригинальным текстам. Математические способности (Quantitative Reasoning) - призваны обеспечить базовые умения применять математику, логику, статистику, чтобы уметь правильно аргументировать. Письмо - студентам надо записаться на один из многочисленных курсов департамента английского языка, на которых предлагают освоить разные стили письма.
Так какова цель всего этого? Бакалаврские программы в Йельском университете построены по такому принципу: в течение первого года вы овладеваете универсальными для всех отраслей знаниями и навыками, знакомитесь с разными специальностями, узнаете их специфику и только после этого выбираете собственную специальность, которая будет записана у вас в дипломе. Объяснение очень простое - с помощью такого подхода выбор студента своей будущей профессии становится более взвешенным, чем если бы он определялся сразу перед первым курсом.
Какова же цель обязательного гуманитарного блока в украинских университетах? И почему он только гуманитарный? Этот вопрос ведет нас к результатам обучения, именно к той структуре построения программ, которую предлагает закон "О высшем образовании". Ответы на эти вопросы сейчас нужно искать в каждом украинском университете, на каждой кафедре, а не только на гуманитарных. Однако что-то мне подсказывает, что определяющими при наполнении курсов в большинстве случаев станут вовсе не вопросы о задачах, которые ставит перед собой университет.
Тем, кто все же готов воспользоваться академической автономией, тем гуманитариям, которые готовы предложить качественно отличные от школьной программы курсы, нужно в первую очередь объединяться и направлять свои усилия на две цели. Во-первых, найти диалог с другими кафедрами, взглянуть на их идеи, планы, будущие программы и объяснить, предложить свои дисциплины. Не получается с преподавателями других кафедр - нужно идти непосредственно к студентам и предлагать дисциплины на выбор. Во-вторых, обязательно добиться запуска второй составляющей, без которой автономия - как оружие без патронов. Речь идет о механизмах обеспечения качества высшего образования, что упоминались выше.
Реформы в образовании продолжаются очень долго, дольше изменений во многих других сферах, это обусловлено несколькими аспектами, в частности, цикличностью процессов. Поэтому нужно набраться терпения, результаты не будут быстрыми. Настоящая борьба за академическую автономию только начинается. Мы должны осознать, что это фундамент для реформы высшего образования, на котором должно появиться сооружение честной конкуренции и соревнования за лучшее качество украинских университетов. Если сейчас уступить, ответственным и виновным во всем так и останется удобный козел отпущения в виде Минобразования, а украинский диплом и дальше будет обесцениваться.
