Мария Бурмака: Российская культура породила поколение, которое приехало нас убивать

В первые дни великой войны вы из окна своей квартиры спели национальный гимн. Многие украинцы потом признавались, что этот поступок поднял им патриотический дух и помог держаться. А как вы справлялись с эмоциями в начале вторжения?

Мне очень ценно, что многим людям это помогло в моральном плане. Идея родилась спонтанно. Тогда был долгий комендантский час, который длился три дня. Прекрасный Киев, тишина была такая, что воздух звенел. Тогда не было так часто воздушных тревог. Я выставила комбик на окно и решила исполнить гимн.

Как допела, сказала "Слава Украине". И мне из всех окон начали кричать - "Героям Слава".

Я не могла предположить, что это разнесется по миру. Это было по зову сердца именно в этот момент. И таких поступков у меня много в течение всей жизни.

В начале войны в интервью вы рассказали, что "в самые сложные для Украины времена не можете писать. Чтобы писать - надо иметь сердце, которое откликается на все. А оно как замороженное". А как сейчас у вас с творчеством?

Имела в виду, что когда тебе нужно внутренне собраться перед лицом опасности или каких-то серьезных решений, что ты не можешь расклеиться. Ты должен быть как кремень. И как кремень должно быть твое сердце.

А для того чтобы писать, ты должен иметь открытое сердце и душу, чтобы вынуть все оттуда - а это больно. В момент потрясения важно себя держать в руках и не дать волю эмоциям. Иначе можешь расплакаться и расклеиться.

Я чувствовала, что война будет. Анализировала все происходящее и понимала, что это не может быть замороженный конфликт. В январе даже купила буржуйку. Подумала, вдруг что, буду отапливать паркетом.

Когда началось полномасштабное вторжение, я была, как и все, на диком стрессе. Делала то, что могла - и это было не сочинение песен.

Когда в апреле попала в Польшу, а меня пригласил фонд Centrum Pomocy Humanitarnej, я позволила себе почувствовать происходящее. А это уже после Бучи. Я расклеилась, просто плакала несколько дней и написала песню "Повернись живим".

В Варшаве вы непосредственно видели поддержку поляков, как вы себе это объясняете - почему нам так сильно помогают? За год войны поляки не устали от нашей беды?

Поляки понимают, что Украина стоит перед Польшей. И многое делается для того, чтобы объяснить, что там вообще происходит на самом деле.

Но мир понимает, что Украина сейчас борется за цивилизацию. Особенно когда Путин начал угрожать ядерным оружием.

Украинские артисты, литераторы приезжают за границу и пытаются со всех трибун доносить информацию, чтобы люди понимали, что происходит.

Вот буквально на днях мы узнали, что в Херсоне происходили пытки, был план уничтожать всех лидеров украинского мнения.

Я понимаю, что я очень яркий представитель украинской идентичности - меня бы уничтожили. И от осознания этого, думаю - Боже, все для ВСУ. Эти люди спасли нас физически - тех, кто говорит по-украински, тех, кто думает, идентифицирует себя с Украиной.

А у вас не возникало желания эмигрировать хотя бы на период войны?

Я в своей стране имею значение. Я иду по улице - меня узнают, люди мне улыбаются только потому, что видят, что я тоже в Киеве.

Никогда не думала куда-то уезжать, никогда не будет этого делать. Но вот поездки за границу я воспринимаю как часть работы.

Я там делаю выступления, а еще готовлю программы. Одну для детей, другую об украинских артистах, которые служат - называется "Не бійся жити". Но после них я всегда возвращаюсь в Украину.

В Америке с Тарасом Чубаем мы за 4 концерта собрали 100 тысяч долларов чистыми на бионические протезы. В западной Канаде удалось собрать 130 тысяч гривен для военного госпиталя, а позже был "концерт на шапку" для паллиативной помощи, где собрали 77 тысяч гривен.

В Польше вы встречались с нашими маленькими беженцами. Не наблюдаете ли опасных тенденций, что дети могут ассимилироваться с другими народами? Есть ли угроза потерять это поколение?

Сейчас нашим детям очень сложно, и всем сложно. Наш народ испытывает огромные затруднения. Ребята воюют, их женщины спасают детей - поэтому приехали в Европу. Они работают. Украинцы заплатили налогов чуть ли не в 10 раз большую сумму, чем та, на которую Польша оказала нам помощь.

Наши дети учатся в польских, канадских, немецких школах, а вечером еще и в украинских. Это огромная нагрузка. Очень много людей, которые туда приехали, не собирались эмигрировать и не учили язык. Конечно, дети должны понимать и изучать культуру страны, где они сейчас и с уважением относиться.

А для того чтобы они держали свою культуру, я делаю детскую программу "Зеленая гитара". Там пою, играю на гитаре. Перевожу польские песни на украинский, чтобы ребенок понимал, о чем поют его сверстники.

Мария Бурмака (фото: facebook.com/maria.burmaka)

В Германии есть праздник фонариков, когда дети ходят с ними и поют песню Laterna. Я перевела ее на украинский и уже наши детки ее выполняют на родном языке.

Сейчас сложно думать, что будет дальше, потому что еще далеко до нашей победы. И когда она будет, сколько еще будет жертв, какими усилиями. Какое-то количество людей не вернется, потому что уже ассимилируются там.

С началом открытой агрессии России многие наши артисты отказались от русского языка. Вы верите в искренность такого перехода? Нет ли определенной спекуляции на тему патриотизма?

Хочу верить в искренность перехода, потому что когда как не сейчас? Мы понимаем, что некоторые регионы общались на русском и это тоже было частью имперского влияния.

Многие ребят воюют русскоязычных. Бойцы из передовой рассказывают, что как только становится темно - когда не видно шевронов и опознавательных знаков, все переходят на украинский. Ибо только по языке можно различить свой-чужой.

За границей тоже. Очень много людей общаются на русском и я не знаю, это враг, или это русскоязычные украинцы. Сейчас язык - это очень мощный и самый главный элемент идентичности. Да, язык выучить гораздо труднее, чем надеть вышиванку. Это нужно приложить усилия.

Я вижу, как некоторые люди переходят и это им очень сложно. Но через год я слышу, что уже свободный, спокойный язык ежедневного употребления, а не язык, который ты одеваешь как вышиванку.

Относительно артистов - хорошо, что люди переходят на украинский. Ранее они полагали, что для них открыт российский рынок, хотели расширить границы, чтобы их слушали в России. На самом деле они были частью "русского мира" здесь.

А что меня вообще удивляет - то, что русский язык продолжают слушать и сейчас, и показатели YouTube это подтверждают. Украинцы слушают язык оккупанта, не понимая, что так поднимают объемы просмотров в YouTube. Эти артисты зарабатывают средства, платят налоги, а затем на эти налоги российская армия убивает наших людей. Те, кто этого не понимает - это тоже преступники наверное.

Сейчас у нас стало много украиноязычной музыки. А у вас не возникает ощущения, что вы потеряли какое-то эксклюзивное право на украинский продукт?

Я считаю, что вообще нельзя иметь никакого эксклюзивного права на патриотизм, украинскую песню, Украину. Я всегда говорила - я капля в океане. Если сейчас таких капель больше, то и океан больше.

С несправедливостью я сталкивалась очень много раз. Я пою с 1989 года. Знаю значение своей музыки и того, что я создала.

Всю жизнь я борюсь за украинство. Я из Харькова, где все говорили по-русски. Я являюсь носителем украинского языка и я очень яркий и твердый его защитник. Еще с очень маленького возраста, когда наша семья перешла на украинский.

В Киеве не всегда была благоприятная атмосфера для украинских артистов и украинского языка. Здесь у нас был "русский мир". У нас русские артисты, поп-музыканты собирали залы. У нас снимали российские сериалы с антиукраинскими нарративами. Российским актерам платили в 10 раз большие гонорары, чем украинским. Говорили: "Освободите гримерку для русских звезд".

И мне не раз говорили, что Бурмака - это украинский язык, не формат.

Мария Бурмака (фото: facebook.com/maria.burmaka)

Пока кто-то нес "русский мир" сюда, я в тотальном меньшинстве этот украинский мир здесь всегда отстаивала. Помню, как в 20-21 год папе говорила, что я в своей стране чувствую себя маргинальной певицей. Вот я порой бьюсь, бьюсь в дверь, а она не открывается. А отец сказал, что надо биться дальше, "А что ты хочешь - когда-то за украинский убивали". Так и сейчас за него убивают...

Вы упомянули свой родной город. У нас долго бытовал миф, что Харьков пророссийский, но видим, что это не так. А каким вы помните этот город?

Город сильно изменился за последние 8 лет. Когда я училась, то по-украински на всю школу разговаривала я сама. Когда мы с папой шли по улице - на нас оглядывались. Но, тем не менее, кроме меня, у нас еще есть яркие представители украинцев именно из Харькова - ТНМК, Жадан.

Харьков - это город науки, интеллигенции, студентов. Близость к России и пропаганда привела к тому, что в Харькове много было русского воспитания и русского языка.

Была всего одна украинская школа. Изымались книги из библиотек, спектакли шли по-русски. Это была, собственно, такая государственная политика. В Харькове сложная ситуация, но я всегда говорила, что это украинский город. Даже своим примером пыталась это показать. Харьков будет стоять и стоит.

Вы давно организовываете благотворительные концерты для бойцов. Знаем, ваш брат служит в рядах ВСУ. Как вам дается общение с военными?

Практически все мои братья служат. Я часто выступаю, общаюсь с бойцами, понимаю, что происходит. Я даже попала в рейтинг журнала "Фокус" 100 влиятельных женщин. И один из моментов влиятельности был в том, что я провела 91 концерт для военных. Это был где-то 2015 год.

Тогда для многих было чувство, что война где-то там, а в Киеве своя жизнь, будто все уже забыли, что ребята воюют, есть жертвы, потом Иловайский котел, а потом Дебальцево. А в это время к нам приезжали русские звезды выступать или снимать сериалы. Это вообще двойные стандарты были.

Я делала не только концерты для военных, был детский спектакль "Путешествие святого Николая", который инициировал Фома. Было 16 выступлений, мы жили в Бахмуте, Курахово, Торецке, Северске - это все города, которые сейчас стирают с лица Земли.

Тогда написала "Поцілуй мене на прощання", в прошлом году - "Повернись живим". Женщина с оккупированных территорий - Любовь под псевдонимом Ева - прислала мне "Я обіймаю тебя, Маріуполю". Это песни болезненные. А ребятам на фронте я стараюсь не умножать боль и не петь слезоточивые песни. Для них исполняю детские песни или те, которые все знают.

Мария Бурмака (фото: instagram.com/mariaburmaka)

Если говорить о культурной сфере, какие пробелы вы видите, что нужно развивать в первую очередь?

Музеи не окупаются по билетам, но там находятся наши сокровища, сохраняется наше культурное наследие. Есть библиотеки, а еще коллективы, которые не собирают стадионы, но это показывает нам нашу историю.

А вот Тарас Компаниченко - он один, на котором держится большой пласт средневековой музыки. Эти песни, возможно, не знают все, но его роль в украинской культуре переоценить нельзя. Таких людей много.

Поэтому государство должно поддерживать некоммерческие проекты. И они касаются далеко не только музыки. Есть керамисты, художники, в Украинском культурном фонде есть резиденции, где собираются художники, есть музейщики, народные коллективы, есть аутентичный фольклор. Есть документальное кино. Это все нужно хранить. Поэтому украинская культура нуждается в всесторонней поддержке, но это не только музыка.

Россия веками крала наших художников, делает это и сейчас... На шабаше в Москве выполнили "Пливе кача" на украинском. Как нам защитить свою культуру от воровства?

Мы понимаем, что они это украли - и для нас оно абсурдно, но об этом должен знать каждый украинец, что есть "Пливе кача" - это песня, под которую мы прятали наших героев, которых убила Россия.

РФ выбрасывает безумные деньги на пропаганду в мире. И у нас должна быть информационная политика, контрпропаганда, артисты, общественные зрители, спикеры, везде, где в мире об этом можно говорить - об этом нужно говорить.

Россия продавливает нас финансово, она фактически борется за то, чтобы властвовать. Поэтому очень важна ситуация сейчас. А дальше должна формироваться государственная политика. Ибо такая пропаганда - это огромные средства и Россия их тратит.

В первые годы независимости наш шоу-бизнес был довольно близок с российским, устраивали совместные концерты, фестивали. Знаем, что вы тоже выступали в Москве...

Это был 1989 год еще до провозглашения независимости. Это было выступление после "Червоної рути" для студентов московского университета. И еще однажды выступала в 1995 году. Я там была только в течение 1 дня, толком ни с кем не общалась.

Тогда еще был украинский книжный магазин на Арбате. Уже потом все начали закрывать и уже тогда понимали, к чему все идет. Но ясно это проявилось, когда к власти пришел Путин. Когда странным образом не стало Новодворской и Немцова.

Я никогда не выступала с российскими артистками, в шоу-бизнесовых мероприятиях или в коллаборациях, и не стремилась. И меня никогда не приглашали. Наверняка чувствовали, что во мне не того человека, которого надо туда приглашать.

Хотя воинственного наставления у меня никогда не было. Я по-русски общалась с одноклассниками. Знаю русскую литературу. Но меня отец учил, что мы не можем воевать с языком. Он сам владел 7 языками. Я всегда знала, что к другой культуре нужно относиться с уважением.

Но в какой-то момент у многих российских артистов началась максимальная пошлость. Такие вещи, которые воспитанным людям, нельзя говорить в обществе. У меня иногда округлялись глаза. А тогда мы видели кадры с вечеринок из российской глубинки и это просто некая аморальная грязь. И ты понимаешь, что это культура их так воспитывает.

А сейчас это поколение выросло и приехало нас убивать. А это и есть значение культуры. И оно насаждалось у нас тоже.

Мария Бурмака (фото: instagram.com/mariaburmaka)

Попробовали бы вы в нас принести на радио песню с умными словами 5-6 лет назад, которая не только о физическом проявлении любви. Но были артисты, стремившиеся пронести что-то светлое, умное и то, что апеллирует по душе. И в Украине не произошло того, что у нас не различают добро и зло. Мы понимаем, что есть вещи, которые нельзя делать.

Как вы представляете наш шоу-бизнес после победы?

Я к шоу-бизнесу имею такое себе отношение. Это бизнес, куда вкладываются деньги и зарабатываются. А я очень многое делаю, что в шоу-бизнесе нельзя делать. Я много выступаю бесплатно и всегда так поступала.

Я могу кому-то написать песню подарить, если мне хочется - это не правильно. Даже то, что я пела исключительно на украинском - это было не шоу-бизнесовым. Мне отказывали. Это была политика многих. Люди, которые пели и на украинском и на русском - рассматривали Россию, как рынок. Я не рассматривала, потому я не совсем в шоу-бизнесе.

В прошлом году вы написали песню "Победа". Как вы себе представляете этот день и что вы сделаете первым после окончания войны?

Я не знаю, какая будет победа и какими жертвами. Сейчас я молюсь, чтобы все остались в живых. Очень хочу, чтобы этот день наступил. Я побегу встречать тех, кто будет возвращаться с победой. Пойду на Крещатик, я хочу быть там. Хочу быть со всеми. Хочу, чтобы светило солнце. Но даже если его не будет, то мы будем чувствовать, что оно светит.