Виктор Кевлюк: До осени следующего года война будет продолжаться

О последствиях российской мобилизации, рисках повторного вторжения из Беларуси, о вероятности применения Москвой ядерного оружия и о том, сколько еще может продолжаться война – в интервью РБК-Украина рассказал эксперт Центра оборонных стратегий, полковник Виктор Кевлюк.

Путин решил спасать положение своих войск на фронте, объявив частичную мобилизацию. Пока неизвестно, как повлияют эти сотни тысяч мужчин, которых сгребают со всей России. Поскольку их без подготовки сразу бросают на поле боя, есть сомнения в том, что они смогут переломить ситуацию в пользу России.

Второй шаг, к которому прибег Кремль – присоединение уже оккупированных территорий, что, как считают эксперты, никак не изменит планы ВСУ. Однако это может дать Москве дополнительные поводы "побрякать" ядерным оружием.

О влиянии частичной мобилизации, незаконной аннексии захваченных территорий, ядерных угроз и заявки Украины в НАТО в интервью РБК-Украина рассказал эксперт Центра оборонных стратегий, полковник Виктор Кевлюк.

– Повлияет ли эта частичная мобилизация в России на дальнейшую ситуацию на фронте?

– Она организована и проводится именно с той целью, чтобы повлиять на дальнейшую ситуацию. Безусловно, да.

– Сколько человек они могут собрать? Ведь была информация, что они только за первые несколько дней мобилизовали 100 тысяч россиян. Шойгу заявлял, что в целом хотят набрать 300 тысяч, в то же время российские медиа писали, что речь может идти и о миллионе человек.

– В стране проживает 143 миллиона человек – можно собрать хоть всех. Вопрос – зачем? 300 тысяч – это первоочередная потребность, которая будет направлена на то, чтобы укомплектовать вакансии в потрепанных российских войсках и по крайней мере как-то повысить их способность к адекватным действиям.

Они могут нарастить войска без особых проблем до 15-18 (по версии Шойгу – 25) миллионов при условии, что дальнейшие российские планы предполагают наступление на одном или нескольких направлениях. Это маловероятно, потому что весь этот состав нужно одеть, кормить, вооружить, научить. А это все с точки зрения ресурсов для россиян очень и очень проблематично. Если же говорить о 300 тысячах – я не сомневаюсь, что у них это получится.

– Этих плюс 300 тысяч хватает для чего – для того чтобы удерживать уже захваченные территории? Или это такой ресурс, который может позволить им проводить и наступательные операции на определенных направлениях?

– Давайте подойдем с математической точки зрения. Убитыми у них ориентировочно 60 тысяч, то есть 60 тысяч вакансий. Примерно 150-160 тысяч – это раненые, больные и так далее, это те, кто в ближайшие 30 суток не вернется в строй. Из них 30-50% вообще не вернутся к нормальной жизни. То есть мы уже насчитали 220 тысяч.

Остается еще около 80 тысяч, которые будут использованы для того, чтобы определенные воинские части российской армии перешли из штатов мирного времени на штаты военного времени. То есть группировка, которая к нам вторглась в феврале, будет восстановлена к своему начальному уровню, возможно, несколько усилена.

Но стоит учитывать, что военные, которые годами тренировались, уничтожены. А им на замену приходят люди среднего возраста, имеющие определенные проблемы со здоровьем, не имеющие должной физической формы, не адаптированные к длительному пребыванию в некомфортных полевых условиях, почти полностью потерявшие свои военные навыки.

Россия после мобилизации не сможет нарастить эффективность своих войск (фото: GettyImages)

Кроме того, им выдают оружие, которое не сильно современное. Это преимущественно то, что россиянам удается снимать с хранения, это все советское инженерное мнение в лучшем случае 80-х годов прошлого века. То есть формально боеспособность вражеской группировки будет возобновлена. Реально – это будет войско с оценкой ниже среднего.

То, что они призовут еще 300 тысяч – это не значит, что у них неоткуда появится нужное количество современного вооружения, чтобы на равных воевать с Вооруженными силами Украины. Это просто обычная пехота, которая на чем-то будет выполнять какие-то задачи с эффективностью чуть выше нуля.

– Путин подписал указ об осеннем призыве 120 тысяч войск – это еще плюс 120 тысяч, которые должны отправиться на фронт?

– Это военнослужащие срочной службы. Они, скорее всего, пойдут на укомплектование воинских частей, не задействованных в боевых действиях в Украине. Кто-то должен служить на подлодках, которым у нас здесь нечего делать. Кто-то должен охранять подразделения ракетных войск стратегического назначения. Кто должен работать на аэродромах, на складах, базах, в подразделениях обеспечения учебного процесса военных учебных заведений. В конце концов, кто-то должен охранять и поддерживать жизнедеятельность в военных городках бригад, которые выдвинулись со всей Российской Федерации на украинские территории.

То есть эти призывники будут более или менее равномерно размазаны по инфраструктуре вооруженных сил Российской Федерации на территории Российской Федерации. Я не исключаю такого развития событий, что часть этих военнослужащих окажется на иностранных военных базах Российской Федерации за рубежом – в Абхазии, Южной Осетии, Таджикистане, Армении, Приднестровьи. То есть в составе псевдомиротворческих российских контингентов также кто-то должен быть.

Вряд ли мы увидим их в Украине. Но с этим контингентом будет проводиться очень жесткая работа и их будут всячески склонять заключить контракты хотя бы на три месяца, чтобы посетить нашу территорию в недружественных целях.

– Что может измениться на фронте, учитывая незаконную аннексию наших территорий?

– Для нас ничего не изменится. То, что они для себя изменили какие-то внутриполитические и административно-территориальные форматы, никак не влияет на наши планы. Для россиян возможны следующие изменения. На тех землях, которые, по мнению Кремля, аннексированы и провозглашены российскими, "специальная военная операция" может быть переформатирована в контртеррористическую.

Контртеррористическая операция проводится исключительно на территории Российской Федерации и не предусматривает выплаты надбавок военнослужащим. То есть все воюющие в Донецкой, Луганской, Херсонской, Запорожской областях перестанут получать надбавки. Это один из возможных вариантов развития событий, потому что у них реальная нехватка ресурсов, в том числе финансовых.

Второй момент: военная доктрина Российской Федерации предусматривает применение неконвенционального оружия в случае агрессии против их суверенной территории. То есть наши активные действия по освобождению наших же территорий формально дают россиянам повод применять неконвенциональное оружие против нас. И они сами перед собой будут оправдываться тем, что якобы напали на их территорию. Мы готовимся к разному развитию событий. Но сказать, что это радикально меняет наши планы – нет, не меняет.

– Для меня остается непонятным тот факт, что они присоединили, в каких границах? Так называемые "ЛДНР" перед полномасштабной войной провозглашались Россией "независимым" в админграницах Донецкой и Луганской областей. А что с Херсонской и Запорожской областями – непонятно.

– В затуманенных мозгах той группы, которая готовила это решение, должны разбираться психиатры. Формально речь идет о присоединении территорий в пределах их административно-территориального разделения в Украине. Но, несмотря на заявления, что "специальная военная операция" проводится с целью "защиты" Донбасса, ни одна из четырех областей так и не была захвачена в их административных границах.

Виктор Кевлюк (фото: Facebook, Центр Оборонных Стратегий)

То есть они мечтают захватить эти территории в пределах украинского админделения, но у них не сильно получается удерживать даже захваченное. Потому спокойно на это смотрим и не обращаем внимания.

– Но если они действительно "присоединили" эти четыре области в их админпределах, не может ли быть такой вариант, что они нам ставят ядерный ультиматум – чтобы наши войска полностью выходили из этих областей, ведь по их трактовке мы уже ведем боевые действия на их территориях?

– Лавров уже объявлял подобные глупости – что мы якобы должны отступить из этих областей, потому что это их территория. То, что они будут шантажировать и в очередной раз повышать ставки – мир уже не ведется на это. Уже была попытка шантажировать голодом, отсутствием снабжения энергоносителями. Уже имитировали применение химического оружия. Вряд ли что-то из этого сбудется. Мир абсолютно адекватно воспринимает эти угрозы. У России, затеявшей эту игру, на руках очень плохие карты. Кроме как повышать ставки, другой стратегии у них на сегодняшний день нет.

– А как вы вообще оцениваете риск того, что Россия в ближайшей перспективе может нанести ядерный удар по территории Украины?

– Примерно 20 на 80. Абсолютно исключить возможность применения ядерного оружия невозможно. Если страна себе его завела – то не для красоты. Учитывая, что в воздухе находятся три разведывательных самолета RC-135C ВВС США, контролирующих движение носителей ядерного оружия по планете, в режиме постоянного дежурства уже более десяти дней, то к этой угрозе относятся вполне реально.

То, что на днях президент США сказал, что Украину возьмут под американский ядерный "зонтик" – это также важный месседж Кремлю: мол, ребята, вам пересидеть не удастся, попробуете – и получите ответ. Военная доктрина Соединенных Штатов предусматривает применение ядерного оружия, в том числе и в случае ядерной атаки на союзников и партнеров. А Украина является стратегическим партнером США вне НАТО. Поэтому у наших союзников руки развязаны.

Применение тактического ядерного боеприпаса – возможно, но какой из этого эффект? Ядерный артиллерийский снаряд уничтожает технику и живую силу внутри бронированных машин в круге диаметром 1200 метров. Это, безусловно, приведет к потерям. В этой зоне может оказаться 25-75 человек. Но что это дает на фронте длиной в 2450 километров?

– Но доктрина России предполагает применение тактического ядерного оружия на поле боя как инструмента деэскалации через эскалацию – чтобы заставить противника отступить. Условно: мы бросаем один такой снаряд, а вы либо капитулируйте, либо мы будем бросать дальше. Так может быть?

– К деэскалации это не приведет ввиду того, что весь мир наблюдает за такими движениями. Как только они так поступят, они уже получат не от нас ответный удар. И на дальнейшую деэскалацию им надеяться не стоит.

Потенциал высокоточного оружия США без учета аналогичного потенциала их союзников по НАТО – около 5-7 тысяч высокоточных боеприпасов. Все это хозяйство может быть использовано в течение 40 минут. За 40 минут 5 тысяч высокоточных ударов из боеготового состояния в состояние полной непригодности выведут весь ядерный потенциал Российской Федерации. Вопрос – что им делать дальше?

Я далек от мнения о том, что будет именно такое развитие событий. Думаю, найдется кто-нибудь трезвый на российской стороне и не нажмет никаких кнопок, что-то напутает в кодах передачи данных – так не произойдет. Все понимают, что кто-то один, кто надежно спрятан и надеется пережить ответный ядерный удар – он один. А исполнителей очень много и они будут больше переживать за себя, чем за сидящего в бункере. Резюмируя: применение тактического ядерного оружия возможно, но такое развитие событий крайне маловероятно.

Следует также помнить о соглашении, заключенном в начале 90-х годов между премьер-министром России Черномырдиным и вице-президентом США Гором. Российская Федерация обязалась демонтировать значительную часть своего ядерного потенциала. А США обязались выкупить обедненный оружейный уран для того, чтобы в дальнейшем превратить его в топливные стержни для атомных электростанций. Действие соглашения истекло в 2015 году.

Ядерный потенциал России может оказаться мифом (фото: GettyImages)

В экспертной среде есть вопрос: остались ли вообще у Российской Федерации исправные и готовы к применению ядерные боеприпасы? Есть такое мнение, что все более или менее боеспособное было выкуплено, приведено в безопасное состояние и используется для генерации электроэнергии.

Другой момент. Россия долгое время находилась в кризисе. Содержание ядерного оружия требует больших средств, обновления, периодического испытания. Ракетоносители, изготовленные в Днепре – это ракета "Сатана" – без профессионального качественного обслуживания с 2012 года, если я не ошибаюсь. Не факт, что они вообще куда-нибудь полетят. Есть подозрения, что российский ядерный потенциал – такой же миф, как и их вооруженные силы. То есть вопросов гораздо больше, чем на сегодняшний день есть ответов.

– А они ничего не производили после развала СССР?

– Из того, что им удалось реализовать – это наземные проекты "Тополь", "Ярс" и подводные "Синева" и "Булава". Все остальное – красивые презентации, много разговоров и пиара, но никто не увидел реального образца, который может что-то показать на поле боя.

– Есть ли основания сейчас говорить об угрозе сухопутного наступления со стороны Беларуси и есть ли основания считать, что там сейчас идет подготовка к вторжению?

– Вооруженные силы Беларуси – это шесть бригад, содержащихся на штатах мирного времени. Формально шесть механизированных бригад – это на любом направлении много. С другой стороны, в январе во время беспорядков в Казахстане мы увидели миротворческое подразделение сил специальных операций вооруженных сил Беларуси, которое взяло под охрану один из аэродромов, выполняя задачи в рамках ОДКБ.

Это было очень смешно, когда эта "элита", 103-я отдельная воздушно-десантная гвардейская бригада ВС Беларуси, элементарно не знает, как взять под охрану аэродром. Рыть окопы в замерзшей степи на холодном ветре прямо у взлетной полосы – ради чего же? Из этого я могу сделать вывод, что белорусская армия – это такой же фейк, как и российская. Они способны действовать по предварительно отрепетированному сценарию на учениях, когда все знают, куда кому бежать, какая мишень упадет первой.

Это противник, находящийся в парадигме 40-х годов прошлого века. Он получше одет и экипирован. Украинские Вооруженные силы и белорусская армия находятся в разных временных измерениях. Мы воюем по разным тактикам, применяем совершенно разные приемы на поле боя. Я думаю, что они это осознают и, скорее всего, кроме шести батальонов белорусской армии, выполняющих задачи по усилению охраны государственной границы со своей стороны, ничего другого мы там не увидим.

– А если говорить о российской армии?

– Есть сведения, что Россия заводит на территорию Беларуси 20 тысяч призванных по мобилизации военнослужащих. Но здесь возникает вопрос. Толпа из 20 тысяч человек – это не подразделение, это не военная часть, это просто много народа.

Как они могут быть использованы? Россияне используют на территории Беларуси два аэродрома ("Барановичи" и "Зябровка"), которые им были предоставлены в соответствии с двусторонними соглашениями. Их нужно охранять, снабжать, нужно ремонтировать самолеты. Возможно, часть этой толпы будет участвовать в этих мероприятиях. Хотя 20 тысяч – это слишком много для таких функций.

Но вероятен и такой нетривиальный вариант, что российскими мобилизованными будут доукомплектованы беларусские бригады в штаты военного времени. То есть не проводя мобилизации в Беларуси, развернуть их вооруженные силы. Так может быть, потом они солгут что-нибудь по телевидению о союзном государстве.

Для нас ничего не меняется. Мы внимательно наблюдаем за северными границами. И я думаю, что такие движения незамеченными не пройдут.

– А то, что белорусы вновь продолжили в энный раз учения до 8 октября – это чтобы что?

– Когда кто-то не хочет что-то делать, он придумывает убедительную причину, чтобы не делать то, о чем его очень сильно просят. Человек, выдающий себя за президента Беларуси, очень не хочет ввязываться на стороне Российской Федерации в войну против Украины. Поэтому они и учения проводят, и какие-то проверки системы связи устраивают, и тренировки противовоздушной обороны делают. Часть сил оказалась под литовской границей, вдруг вспомнив о миграционном кризисе, о котором все остальные давно забыли.

Лукашенко пытается избежать участия в войне под предлогом постоянных учений беларусской армии (фото: GettyImages)

Руководство Беларуси осознает, что оно между двух огней. Но украинский огонь сожжет к фундаменту. А от российского – немного вырастет цена на газ.

– Может ли повлиять наша заявка на вступление в НАТО сейчас на войну?

– Это больше политический вопрос, чем военный. Наши партнеры по НАТО должны учитывать наши достижения на фронте. Но я думаю, что на ход событий на фронте это никак не повлияет. Вообще Украина подала первую заявку на получение Плана действий по членству в НАТО еще в 2008 году.

– После заявлений Путина и Зеленского в пятницу у меня создалось впечатление, что эта война еще надолго. Вместе с тем в последнем интервью руководитель военной разведки Кирилл Буданов дал достаточно оптимистичный прогноз, что война "не так уж долго будет продолжаться", "зимой в значительной степени стихнет, после зимы начнется завершение этого конфликта", а к концу весны 2023 года украинская армия войдет на территорию Крыма. Вы согласны с таким прогнозом?

– Бывший командующий армией США в Европе генерал Бен Ходжес сказал, что к середине 2023 года Вооруженные силы Украины зайдут в Крым – эта оценка мне нравится больше. Этот генерал – мощный аналитик, в свое время он являлся одним из ведущих военных стратегов в вооруженных силах США. Сейчас он возглавляет Кафедру стратегических исследований Першинга в Центре анализа европейской политики. Видимо, в нашем Главном управлении разведки также читают то, что говорит генерал Ходжес.

Как будут развиваться события? Я посчитал, что нам нужно провести для освобождения и деоккупации наших территорий по крайней мере 5-6 наступательных операций. Одна операция уже состоялась – Харьковская область почти полностью освобождена, сейчас там остались определенные штрихи, происходят стабилизационные действия на этих территориях.

Для того чтобы освободить все наши территории, нам нужно еще 8-9 месяцев. Между операциями существуют определенные перерывы для перебрасывания сил, восполнения потерь, наращивания группировок, формирования соответствующих оперативных построений. Я думаю, что нужно 9-12 месяцев для того, чтобы закончить горячую фазу войны, заставить противника сложить оружие и отказаться от дальнейших посягательств на нашу территорию.

Следует учесть, что дальше должны быть проведены стабилизационные операции, чтобы переловить вражескую агентуру, диверсантов, восстановить коммуникации, инфраструктуру. Разминирование может продолжаться десятилетиями. Например, во время обороны города Вуковар, находившегося в осаде с августа по ноябрь 1991 года, все было вокруг плотно заминировано. С 1995 года там не проводится разминирование вообще, просто леса вокруг города обнесены табличками "не заходить, мины". Это также как вариант решения проблемы.

Поэтому я думаю, что до осени следующего года война будет продолжаться. Дальше будет период постконфликтного урегулирования. От того, какие убытки к тому моменту понесет Российская Федерация, будет зависеть то, будем ли мы проводить определенные мероприятия на ее территории. Потому что пока дракону не выбьют зубы, он будет кусаться. Возможно, нужно посетить места базирования вражеской авиации, которая до нас долетает из Брянской и Ростовской областей, районы, где сосредоточены ракетные бригады. Как мы будем это делать и какие силы будем привлекать – это знает только Генеральный штаб.