Редкоземельные металлы в Украине открыли еще при СССР, но их исследования фактически забросили. Впрочем, уникальных запасов у нас немало. Какие ценные и редкие ресурсы есть в Украине и что из них может заинтересовать США – в интервью РБК-Украина рассказала доктор геологических наук, заведующая отделом полезных ископаемых Института геологических наук НАН Украины Елена Ремезова.
Главное:
– Насколько Украина богата редкоземельными металлами и другими важными ископаемыми? Действительно ли у нас есть что-то уникальное, что сейчас интересует мир?
– Что такое редкоземельные ресурсы? Это 17 металлов: тяжелые, легкие редкоземельные, плюс – скандий. Вообще название "редкоземельные" – не очень корректное: когда-то говорили о редких металлах, потому что они встречаются нечасто, концентрации их низкие.
Но основное их значение и ценность в том, потому что это крайне необходимые для современной промышленности материалы. Причем для промышленности не устаревшей, а самой новой, с высокой добавленной стоимостью. Это хай-тек, это "зеленые металлы", которые используют в ecology-friendly технологиях (которые минимизируют вред окружающей среде – ред). Поэтому к ним такой огромный интерес.
– Сколько из этих металлов есть в Украине?
– В Украине есть значительные залежи редкоземельных металлов, которые важны для современных технологий. В частности, скандий встречается вместе с титаном в геологических структурах на Житомирщине и Черкасщине, а также в отходах добычи урана. В Пержанском месторождении нашли минералы с итрием и итербием, а в соседнем Ястребецком – флюорит и циркон, которые содержат различные редкие ресурсы, включая лантан, церий, неодим и другие.
Восточное Приазовье имеет большие перспективы добычи таких металлов. Здесь расположены два главных месторождения: Мазуровское и Азовское. Последнее – единственное в Украине комплексное месторождение циркония и редкоземельных элементов. В Кальмиусской зоне эти металлы связаны с породами типа сиенитов и гранитов, а в Южнокальчицком поле – с церием и лантаноидами.
Петрово-Гнутовское месторождение – уникальное даже по мировым меркам. Его руда содержит много паризита – редкого минерала с церием, который почти не встречается в других странах.
В Новополтавском месторождении носителем редкоземельной минерализации является минерал апатит, содержащий преимущественно лантан и церий, а также иттрий, самарий, европий, тербий, иттербий, лютеций. И этот список можно продолжать: есть еще ряд недоизученных проявлений, которые имеют хорошие перспективы по редкоземельным металлам. В Украине есть еще много малоисследованных участков с потенциалом для добычи ценных редкоземельных металлов.
– Насколько исследованы и изучены эти залежи?
– Основная карта, где показаны изученные редкоземельные металлы Украины – это атлас, изданный в 2001 году и переизданный еще в Канаде на английском языке. Его составил основатель нашего отдела, профессор Леонид Галецкий, дважды лауреат государственной премии СССР и Украины, открывший Пержанское месторождение редких металлов. Мой земляк, житомирянин. Эти карты по полезным ископаемым пошли в разработку Национального атласа Украины. Сейчас мы продолжаем исследовать эти ресурсы.
Был прецедент, когда к нам приехали консультироваться горняки из Южно-Африканской Республики, рассказывали, какие месторождения их интересуют. У них был с собой этот атлас на английском. Заказали его через интернет на Амазоне. Это такое важное научное произведение, которое помогает осваивать эту минерально-ресурсную базу Украины.
На этой карте показана вся редкоземельная группа, которая есть в Украине. В основном эти ресурсы сконцентрированы на Приазовье. Частично – на севере и в центре Украины. На карте розовым цветом выделен Украинский кристаллический щит – это многоярусная тектоническая плита с разнообразием кристаллических пород. Это обусловлено тем, что здесь накапливались и застывали магмы.
Здесь также выделены линейные зоны. Профессор Галецкий их изучал и назвал мегазонами тектонической активизации. Североукраинская зона идет дальше на Беларусь, и как раз в месте встречи с Сущано-Пержанской зоной образовался интересный рудный узел. Это Пержанское месторождение. Там есть бериллий и целый ряд редких металлов. Там есть тантал и ниобий, которые требуют исследования, потому что на момент открытия не было к ним такого интереса.
Есть также редкоземельная группа, где есть циркон, флюорит, и именно они являются носителями малых примесей, которые могут быть гораздо ценнее, чем сами минералы.
Пержанское рудное поле на Житомирщине – вообще уникальное. Там насчитывается уже до 150 различных минералов, среди них есть редкие. В этом месторождении - очень нетрадиционный носитель бериллиевой минерализации - это гентгельвин. В мире вообще – 20 находок этого минерала. А здесь – целое месторождение. И конечно, его будут разрабатывать.
Лицензии на большинство месторождений на этом поле выданы инвестиционной компании BGV. Единственное – сейчас ограничено развитие из-за того, что это фактически граница с Беларусью буквально в 17 километрах от месторождения. По ту сторону границы тоже есть бериллиевое месторождение. Там, в отличие от наших бизнесменов, ориентируются на российские технологии. Но там ничего не движется, потому что Россия никогда не относилась к технологически передовым странам.
Вторая зона – центральноукраинская. Здесь еще есть система разломов и образовано довольно интересное месторождение. Здесь целый ряд месторождений: Азовское, Покровско-Киреевское, Петрово-Гнутовское, Мазуровское. Они перспективны и содержат целый ряд редких элементов, редкоземельных в том числе.
– Судя по карте, часть этих месторождений находятся в оккупации.
– Да, эти территории к сожалению, оккупированы. Также под оккупацией – Шевченковское литиевое месторождение. Но значительная часть остается по центру Украины.
Но если здесь будут присутствовать американские интересы, я думаю, что оккупация быстро там исчезнет. Потому что Штаты эту выгоду не пропустят. Есть разные цифры, по которым Китай контролирует около 60%, иногда указывают до 80% рынка мирового рынка редкоземельных металлов. Конечно, американцам это не нравится, и они будут искать резервы для пополнения своего производства.
– Реально ли было бы такое, чтобы США в сотрудничестве с Украиной по редким металлам выхватила какой-то процент рынка у Китая? Или об этом не стоит говорить, потому что залежи у нас могут быть не такие большие?
– Думаю, если не выхватить, то хотя бы уже эту монополию притормозить – да, это реально. Хорошие резервы у нас есть, но надо над этим работать.
Проблема в том, что Украина годами технологии добычи редкоземельных металлов не разрабатывала. Но об их важности свидетельствует тот факт, что еще с 1939 года США пытались создать стратегические запасы этих металлов. Принимали законы, которые способствовали тому, чтобы они где-то хранились, накапливались. Там еще в тот период осознавали, что это будут основы для передовых технологий, для промышленности. В Украине же они не изучались, не разрабатывались.
– Почему в Украине их не изучали и не разрабатывали?
– Редкоземельные металлы в Украине открыли в советские времена. Но тогда все внимание было на Россию, на Сибирь. Лозунги были "Даешь БАМ", и подобные. Россияне начали разрабатывать свои редкоземельные металлы, а наше Пержанское было заторможено. Мы изучали информацию и обнаружили, что там достаточно неплохие концентрации тантала, ниобия. Но тогда это никак не воспринималось, не поощрялось. Были другие цели. Считали, что для Украины есть черные металлы, уголь, и достаточно. Еще титан добавился в 50-е годы.
Вторая проблема – нет адекватных подсчетов запасов. В те времена запасы считали по советским методикам, классификациям, которые в мире никто не понимает.
Уже есть международные классификации, и надо научить уже молодых людей, как с этим работать, как просчитывать эти запасы. Постепенно наши ведущие университеты пришли к тому, что надо это делать. Также надо создавать компьютерные модели, чтобы это было воспринято инвесторами. Это большая и дорогостоящая работа.
И еще большая проблема – у нас в 90-е годы была заброшена геология как таковая. Была мощная производственная геология, ученые все это изучали и открывали. Но потом финансирование сократили. Мол, "ну, зачем, мы все и так знаем". Но здесь нарушается главный геологический закон: если ты что-то добыл, взамен нужно пополнение запасов. Каждое предприятие должно так работать, чтобы у него в распоряжении было не одно месторождение, а хотя бы два-три. Тогда оно может иметь какие-то перспективы. А если одно исчерпали, то что будет дальше?
Не было стратегии, потому что у нас геолслужба преимущественно занималась продажей лицензий, какими-то оформлениями. А у мощных геологических служб мира есть научный компонент, направленный на то, чтобы иметь информацию, что собственно есть в той или иной стране. Так работает американская геослужба. Если надо какие-то цифры, мы смотрим их сайт. Далее – так же британская, канадская, польская. Я думаю, если к этой теме есть интерес, мы когда-то к этому тоже придем.
Когда-то через такие проблемы проходил Казахстан. Это тоже богатая редкими металлами и титаном страна. С распадом СССР оттуда выехали геологические кадры, там начали приглашать японцев и китайцев. Конечно, уже за совсем другие деньги.
Еще один нюанс в том, что в 2005-м году количество таких запасов у нас закрыты для доступа, о них не упоминают в прессе, в печатных изданиях. Если посмотреть справочники американской или британской геологической службы, то в графе "Украина" там стоит прочерк.
– Почему у нас эти данные закрыты?
– Возможно, еще оставались советские традиции. Возможно, не хотели раскрывать эти запасы по каким-то еще соображениям.
– Возможно, из-за вероятной коррупционной составляющей?
– Нет, это абсолютно нереально, потому что у нас для такой добычи даже нет технологий. Плюс – эти породы надо хорошо перелопатить, чтобы достать из них именно то, что нужно. Например, чтобы добыть 20 тонн скандия, надо перелопатить 2 миллиона тонн руды.
Также эти редкоземельные металлы в основном залегают глубоко, иногда это около 200-300 метров. А копать карьеры по 500 метров – такого и в мире практически нет, поэтому надо другой подход. Далее должен пройти процесс обогащения, которое тоже происходит разными методами в зависимости от минерала.
– Каких технологий нам сейчас больше всего не хватает? Что могут дать нам американские или другие зарубежные компании?
– У нас таких технологий фактически нет, нам нужно все, что используется из современного. Здесь нам пригодились бы современные технологии, преимущественно западные. Из стран, у которых они есть – Штаты, Япония.
Если у нас будет это сотрудничество с США, они принесли бы сюда технологии. Потому что российский опыт мы не можем брать не только по политическим соображениям. Там передового ничего и не было. В России занимались разработками, но в последние годы там все это в неудовлетворительном состоянии. Какое-то время назад умер директор профильного учреждения, который был энтузиастом этого направления. И на этом все. У них эта технологическая проблема будет и будет дальше.
Китайские технологии нам также не стоит применять. В Китае была проблема: когда там начали осваивать свое месторождение, потом пришлось выселять целые села, потому что было очень большое загрязнение. В центре Европы такие вещи делать однозначно нельзя. Поэтому технологии должны быть экологически чистые, передовые.
– Как вы оцениваете потенциал сотрудничества с американскими компаниями? Что они могли бы принести – технологии, инвестиции, опыт?
– Именно все это они и могут принести. Что даст нам сотрудничество с США? Технологии эксплуатационной разведки месторождений, подсчеты по международным классификациям. И, конечно, рабочие места: специалистов за тысячи миль не повезут, их будут нанимать здесь. Сейчас в этой сфере рабочих мест практически нет, а так – они появятся.
Также первым этапом мы сможем узнать, сколько у нас этим минералов вообще есть. И, соответственно, развивать дальше производство, потому что у нас его сейчас просто нет.
– Какие редкоземельные металлы считаются самыми дорогими на мировом рынке? Есть ли они в Украине?
– Они, в принципе, все ценные. У редкоземельных есть более 400 различных применений. Я посмотрела разные источники, в основном сводки американской геологической службы. Последние сводки там идут за 2024 год. Опишу самые дорогие. Вот, например, стоимость оксида тербия 99,9% чистоты – 810 долларов за килограмм. Причем это не самая высокая цена, а средняя, а порой и минимальная. Дорого, потому что этот компонент идет составляющей лазерной техники.
Оксид диспрозия с чистотой 99,5% стоит примерно 260 долларов за килограмм. Он в основном используется для сверхмощных магнитов в различных производствах, и это в том числе ядерные реакторы.
Оксид неодима 99,5% чистоты –56 долларов за килограмм. Он идет преимущественно для производства компьютерной техники, для деталей турбин в энергетике, для различные гибридные авто. Скандий высокой частоты в виде 2-граммовых дендритов (это такие кристаллические древовидные образования) тоже дорогой, 513 долларов за грамм, а в сплавах –360 долларов за килограмм. Он тоже дорогой, потому что используется в авиации, для различных высокопрочных сплавов. Другие стоят дешевле, несколько долларов за килограмм. Их просто проще добыть.
Мы, конечно, сможем этим зарабатывать, если будет добыча. Это очень малые концентрации, поэтому здесь остро стоит вопрос внедрения технологий. Потому что, как я говорила, иногда для этого надо перелопатить несколько миллионов тонн руды.
– Что еще из украинских ресурсов больше всего интересует иностранных инвесторов? Возможно, не только редкоземельные металлы?
– У нас также хорошие перспективы выхода на американские рынки с титаном, хоть это и не редкоземельные металлы. Дело в том, что Украина – одна из немногих стран Европы, которая может добывать титан. Из европейских стран его добывает пока только Норвегия, и больше никто.
У титана – очень много областей применения. В изделиях из титана добавленная стоимость очень высокая. Это военно-промышленный комплекс, это самолеты, современные корабли, это оружие. И вообще любое машиностроение нуждается в титане. Когда у нас начала теряться составляющая машиностроения, добывать его стали меньше.
Титан нужен в области протезирования. Ведь импланты – это тоже титан. Когда я работала в Житомирской политехнике, был масштабный проект по разработке имплантов. Наш университет изобрел методику, которая позволяет покрыть титан гидроксилапатитом. Это такое вещество, которое позволяет вживлять импланты достаточно быстро. Автор методики – профессор Иван Грабарь. Но тогда это не внедрили. Несмотря на все попытки ученых это сделать, Минздрав наших коллег не слышал. Зато эта технология очень заинтересовала немцев. Уже тогда говорили, что имплантов надо много, а сейчас в Украине это более чем актуально.
А если совместить добычу титана и лития, можно получить очень мощные аккумуляторы для гибридных авто. В некоторых местах залежи титана в Украине совпадают с залежами лития, это одна полоса. Есть россыпи титана на Житомирщине, есть полоса вдоль Днепра, Украинская россыпная субпровинция. Также – в районе того же Приазовья. В меньшем количестве россыпи есть – на Харьковщине, Сумщине. Возможно, не такие привлекательные, но тоже когда-то могут быть использованы.
Кроме того, в титановых рудах содержатся скандий, ванадий. А скандий, между прочим, содержится в тех сплавах, которые используются американцами для производства самолетов F-16 и F-35. Для производства самолета его надо несколько сотен килограммов, чтобы сделать современные сплавы, потому что они дают устойчивость.
– Титана в Украине много?
– Ходят разные оценки. Мы считаем так: если посчитать запасы, плюс – ресурсы, долю того, что недоразведано и не изучено, то это может быть и все 20% мировых запасов титана. По запасам указывают 7-10%. Россияне всегда писали, что у нас 1%, что не является правдой. Правда заключается в том, что лучшее российское месторождение титана будет хуже посредственного нашего.
Если говорить об украинских строительных камнях, здесь потенциал вообще огромный. Это граниты и подобные породы. Нерудные используются для строительства. На одной только Житомирщине – около 300 карьеров, которые это добывают. Это красивые полированные изделия, это отделка интерьеров и так далее. То, что хуже, идет на разную щебенку.
Наши лабрадориты – с иризацией разнообразной гаммы (горная порода, отличается характерным оптическим эффектом иризации - переливами сине-зеленых, желтых или фиолетовых оттенков на поверхности – ред.). Я подобное видела в Скандинавии, когда была в Норвегии. Но редко где еще такое есть, потому что нет таких месторождений в Европе, в основном поэтому они у нас и покупают.
Эти высокопрочные породы на самом деле редко где есть. В Италии и Германии, например, их почти нет. У нас меньше мрамора. Есть небольшие доломитовые мраморы на Житомирщине, есть небольшие месторождения в Карпатах.
Щебенка – тоже ценное сырье, и думаю, ее в свое время надо было переводить в стратегическое. Если посмотреть на железные дороги и вообще на дороги европейской части России, то щебенка там именно украинская. Она вывозилась туда, были совместные предприятия. И уже как началась война, на одном из предприятий на Житомирщине была очень странная авария, когда пошло затопление карьера.
Щебня для восстановления Украины понадобится много. В Житомирской политехнике в дополнение к горной специальности еще открыли строительную. Это тоже делается с прицелом на то, что нам нужно будет масштабное восстановление.
В Украине также есть различные декоративные и драгоценные камни. Они, к сожалению, у нас тоже не все изучены. Говорили, мол, "лучше завезем из России". Собственные запасы у нас не разрабатывались, за исключением Волынского месторождения, где есть топазы, бериллы, дымчатый кварц. Но есть еще кремень, мраморовидные ониксы. И, конечно, все мы знаем об эпопее янтаря. Хорошо, что упростили процедуры выдачи лицензий.
Есть компании, которые легально работают и таким образом прославляют Украину, продавая эту продукцию. Это Польша, это Катар, Дубай. Заметьте, сейчас разговоров о нелегальной добыче янтаря практически нет. Часть компаний легализовались, кто-то из мастеров, которые делали картины из янтаря, вернулись из-за границы, имеют возможность здесь работать и зарабатывать деньги. Говорят, что в стране война, стыдно не платить налоги. Сейчас нелегальных больше прогоняют, там есть больше контроля. А часть копателей, опять же, мобилизовали в ряды ВСУ.
В Польше выдача лицензий на добычу янтаря тоже упрощена. Там есть один большой карьер, который разрабатывает крупная фирма. Есть мелкие на побережье Балтики, и там для этого было достаточно получить разрешение от городского головы Гданьска. Есть лицензия – пожалуйста, плати налоги, добывай и зарабатывай деньги.
В общем, я думаю, что заключенное с США соглашение пойдет нам больше в "плюс". О чем говорить, если технологий у нас не было, исследования, оценки запасов тоже не были сделаны. А так – они бы просто и дальше лежали под землей. Это не есть хорошо. У нас перспективы неплохие. Все эти ресурсы должны работать для нашего народа.
Также соглашение о полезных ископаемых может привлечь дополнительно и другие компании – для переработки сырья и получения новой продукции. То есть это создание определенных кластеров в регионах. И это еще больше рабочих мест.