"В Киеве война закончилась". История волонтера о выгорании, фронте и усталости от войны

Журналист и основатель волонтерской организации VATRA Анастасия Рокитна по дороге с Донбасса записала разговор с волонтером Андреем Бобровским, который с первых дней широкомасштабного вторжения помогает с эвакуацией гражданских и обеспечением военных на фронте.

Едем по Донецкой области, объезжая ямы на дороге. Дождливая погода придает восточно-военный колорит. Вокруг грязь, разбитые после прилетов здания и военная техника. За рулем автомобиля Андрей Бобровский, до полномасштабного вторжения он занимался медиааналитикой, был главой комитета по противодействию незаконным застройкам в Киеве, а теперь разъезжает по улицам восточного региона.

Сразу с началом полномасштабной войны начал помогать армии и взял на себя логистические задачи. Себя называет "комбатантом", но для украинского общества ближе статус "военный волонтер". О войне в Украине, двух реальностях и волонтерском выгорании он рассказал РБК-Украина. Дальше – прямая речь.

О военном волонтерстве

24 февраля. Первая половина дня была в попытке понять, куда бежать и что делать. Я вывез свою семью в Черкасскую область и около полуночи вернулся обратно в Киев. Помню эти огромные километры авто, стоявших на выезде из Киева. Я тогда пытался пробраться в столицу.

С самого начала помогал формировать блокпосты и другие постройки. Связался со своим другом Игорем Луценко и уехал за Лютеж. На тот момент там стояла 72-я бригада и встречала российскую армию, пытавшуюся прорваться к столице.

Я занимался снабжением: привозил авто, квадроциклы и необходимые вещи, в том числе еду, воду и другие вещи, а также занимался снабжением аэроразведки. С самого начала я был волонтером.

После окончания киевской кампании мы поехали в Харьковскую область. Заехали за Харьков поближе к границе с Российской Федерацией. Затем Игорь уехал в Лисичанск, Северодонецк, а я присоединился к своим побратимам под Бахмутом. К началу августа мы были в городе, который сегодня называют крепостью. Потом нас кинули в Курахово, Угледар.

О боевых условиях под Киевом и Бахмутом

По-моему, самая сложная кампания была киевская. Тогда я только привык ко всему, к полномасштабной войне. В Бахмуте было более адаптировано к боевым условиям. В Угледаре – не очень, потому что очень сложные условия.

В конце марта я забрасывал десант в Ирпень, параллельно у меня попросили забрать людей из Ирпеня. Тогда еще только освобождали этот город, а гражданских нужно было забрать с другого конца населенного пункта, почти под Бучей. Я приезжаю в их дома, начинаю им говорить, что нужно эвакуироваться, а над головой мины свистят. Стреляют с обеих сторон. Здесь война.

Гражданские спрашивают, сколько у них есть времени на сбор. Я отвечаю, что 5 минут, не больше. Они говорят, что никуда не уедут. Но в конце концов я их заставил уехать. Идем мы по улице, потому что я припарковался немного дальше, чтобы иметь возможность оперативно уехать. А в это время мины над нами летают, валят деревья рядом. Тотальные боевые действия. Вот это я запомнил на всю жизнь.

Кроме Ирпеня еще была история при киевской каденции, когда корректировщики подсказали российским солдатам, куда бить и попали рядом с нами. Но над нашей позицией была сетка и на подлете осколки просто не прошли через нее.

В Бахмуте мы жили в районе Забахмутки, которую первую оккупировали. Со стороны свалки выехал российский танк, подъехал к нам на несколько километров и просто навесом стрелял по нам. В радиусе 200-300 метров были прилеты. А потом наш танк приехал стрелять в ответ. А мы только слушали. Это было жутко, но я остался без травм.

О волонтерстве в Харькове

Первая моя эвакуация гражданских была 1 марта из Харькова. Я вывозил семью военного, оставшегося там защищать город. Через двое суток из Киева в Харьков, потом через Полтаву, Кременчуг, Умань и в Луцк, и потом сразу в Киев. Я преодолел без остановок и сна почти 3000 км. Это было как раз в тот день, когда обстреляли Харьковскую облгосадминистрацию.

Я подъезжал в Харьков почти по пустой трассе в моем направлении, только были караваны машин навстречу. На одной из заправок я остановился, там были огромные очереди людей, вынужденных покинуть родной город. Начал расспрашивать, как лучше сейчас передвигаться по Харькову, на что мне отвечали, что я сошел с ума и в этот город сейчас нельзя ехать. Я был в центре города примерно через час после обстрела Харьковской ОГА.

Это было мое первое знакомство с последствиями рашистского "асвабаждения". Я забрал людей и через полчаса по нашему маршруту уже были прилеты, помню - Харьковское танковое училище и еще что-то.

Потом приехали в Полтаву, которая всего в 150 км от Харькова, и уже совсем другая ситуация, будто там войны нет вообще, очень сильный контраст, трудно осознавать, что такие разные миры – мирный и военный – так рядом. Дальше были тянучки на блокпостах, перед Кременчугом, потом час сна под Александрией, и дальше в новые пробки под Уманью.

Приходилось искать пути, альтернативные обычным. Нашей целью было проскочить населенные пункты до наступления комендантского часа, потому что на трассе уже проще, так я едва проскочил Сквиру. Уж не помню, как звали тех людей, которых я вывозил. Там была девушка школьница, которая занималась коньками и должна была попасть в олимпийский резерв, и я надеюсь, у них все сложилось хорошо.

Об эвакуации гражданских из Чернигова

Пожалуй, самая тяжелая эвакуация была из Чернигова, за день до того, как разбомбили мост. Последние несколько километров дороги в Чернигов простреливались россиянами, поэтому приходилось ехать по полям. В какой-то момент впереди меня осталось только два автомобиля, сзади никого. И тут внезапно (они на расстоянии где-то километра от меня были) они развернулись и на высокой скорости поехали мимо меня.

Я остановился, открыл окно, чтобы расспросить, что произошло, водитель одного из автомобилей пролетел мимо меня с выпученными глазами. Я прислушался нет ли обстрелов, поехал дальше. До сих пор не понимаю, что произошло, потому что доехал нормально. В Чернигов тогда вез медикаменты из Луцка, Львова по просьбе друзей с разведки для медроты.

Разгрузившись, уехал забирать людей, их оказалось больше, чем было запланировано. Тем более что ни одна из двух групп не подтвердила эвакуацию. Пришлось везти людей даже в багажнике. Одни хотели брать с собой 3 литра масла, одеяла. На что я сказал, что сейчас все люди не уместятся и мне придется выбрасывать эти вещи прямо на улицу.

Обратно возвращались по "зеленому" коридору, часто обходя колонны транспорта. Когда приехали, одна из женщин сказала, что надо было слушать меня и брать еще меньше вещей.

О волонтерстве после года полномасштабной

Раньше деньги можно было собрать на что угодно. На космический корабль – пожалуйста. Люди активно сбрасывали средства. И волонтеры могли купить что угодно. Сейчас ситуация такая, что на обычный Mavic сложно собрать. Люди устали сбрасывать средства и вообще... Но они не понимают, что военным некогда уставать, идет жестокая война.

Относительно волонтерского выгорания. Я думаю, оно появляется в момент расслабления, когда ты в теплой ванне и теплом окружении. А когда ты где-нибудь по полям или в раздолбанные города ездишь и работаешь, то это держит в тонусе. Конечно, мы все не роботы, устаем, и надо отвлекаться, перезагрузиться и снова работать. Но когда я на фронте, то не чувствую этого выгорания.

О жизни украинцев "в двух мирах"

Есть контраст между прифронтовыми городами и, например, тем же Киевом. Разница большая, потому что в Киеве война закончилась и этот контраст очень выбивает из колеи. Гражданским надо видеть, что там происходит и какой ценой одерживается победа. Что машины и дроны являются расходным материалом, они всегда нужны.

Сейчас в социуме, в частности, в соцсетях слишком много хейта, не против соседа-врага, а между собой. Такое впечатление, что мы уже победили, и происходит какая-то политическая конкуренция.

Я не поддерживаю эти раздоры, кроме тех моментов, когда эти ситуации препятствуют нашей победе, то есть когда это касается действительно резонансных вопросов, например, коррупционных скандалов. К сожалению, очень много бюрократических моментов, в частности, по закупкам. Иногда создается впечатление, что эти препятствия намеренно созданы для нашего поражения. По моему мнению, должны быть максимально упрощенные процедуры для достижения нашей победы.

О будущем Украины

Я хочу видеть Украину украиноязычной. Это для меня принципиальная позиция. Мы должны отойти от этого принципа "Какая разница" и стать все же полностью украиноязычным обществом.

Хотелось бы верить, что эти наши соотечественники, которые позволяют себе зарабатывать на коррупционных схемах типа перекупки гуманитарной помощи, наедятся и исчезнут из нашей страны. Просто навсегда. Наша страна должна быть свободной и независимой.

И, конечно, я хочу, чтобы Украина после победы над Россией обезопасила свои границы и экономически выросла до уровня европейской страны. У нас для этого есть все.

***

Все, кто хочет поддержать инициативу волонтеров VATRA и помочь военным, присоединяйтесь финансово.

Реквизиты: Моно - 5375411506472781 (Анастасия Рокитна)

Банка: https://send.monobank.ua/jar/2VA3WZvt1G

PayPal: a.rokytna@gmail.com

ГО Ватра UA173052990000026008015024247