"Наше молчание – их смерть". Как военных с "Азовстали" ждут родные из плена

Сестра военного Артема из подразделения "Азов" больше года ждет близкого человека из плена. О попытках девушки повлиять на обмен, пребывании ее брата на "Азовстале" и разбитом Мариуполе – ниже в материале РБК-Украина.

Больше года назад остановилось "сердце Мариуполя", а сотни защитников, которые до последнего его "откачивали", оказались за решеткой российско-оккупационного режима. "Азовсталь" стал символом этой войны из-за длительной обороны в полном окружении. После месяцев пребывания в плену часть украинских военных удалось освободить, но далеко не всех.

Среди них и Артем – брат Евгении Синельник, представительницы "Ассоциации семей защитников "Азовстали", которая сегодня делает все для того, чтобы вернуть брата домой. Родители в детстве им говорили: "вы – самые близкие люди в мире и должны заботиться друг о друге". И сегодня для девушки первый приоритет – освобождение брата из плена.

О Мариуполе, "Азовстале" и крике помощи Евгения рассказала РБК-Украина. Далее – ее прямая речь.

О брате, детстве и семье

Мы росли без поддержки бабушек, дедушек и других родственников. Есть отец, который много работал, и мама, на которой дом и дети. Нам с малых лет родители говорили, что "вы как брат и сестра – самые близкие люди в мире, и должны заботиться друг о друге". Мама могла нас оставлять вдвоем, чтобы пойти за продуктами, брат часто оставался за "старшего" (хотя я старше на два года).

У нас, как и у большинства в 90-х, была общая одежда, сначала брат за мной донашивал вещи, потом – я за ним. Но у нас не было проблем с восприятием, потому что родители объясняли все, как в этом мире работает и живет. В то время как дома почти не было еды, под видом развлечения отец в сыром яйце размешивал куски хлеба и это немного подсаливалось, нам очень нравилось.

Во время появления компьютера и компьютерных клубов мне нравилось смотреть, как брат проходит игры. У него была к этому способность. Я до сих пор думаю, что из него мог быть киберспортсмен. Взрослые постоянно звали его в компьютерный клуб, чтобы поиграть за их команду.

Одно из самых любимых мест, куда нас родители водили гулять, – это музей Второй мировой войны, мы тогда вылезали на цветные танчики, рассматривали стены-муралы, фотографии. Также в тот период кроме мультиков мы смотрели фильмы о войне. Брат начал интересоваться историей и чтением – это одно из его главных увлечений по сей день. Он в книгах искал ответ на все вопросы.

Евгения и Артем в детстве (фото предоставлено собеседником)

Вторым его увлечением был спорт, он посещал спортивные секции по боевым искусствам. Принимал участие в соревнованиях и больше всего запомнилось то, что тренер всегда говорил: "лучшая битва – это та, которую мы можем избежать".

Брат имел сильное чувство справедливости, поэтому в 2014 году, во время Революции Достоинства, он не мог стоять в стороне и присоединился. В спортивном клубе, где он занимался с другими ребятами, проводили обучающие мероприятия по самозащите для всех желающих. А на самом Майдане принимал участие в эвакуации раненых.

К сожалению, то, что он осознавал еще тогда, даже я не до конца могла осознать, а что уж говорить о других. Только сейчас мы видим, как ко многим доходит значение слова "нация". Брат писал об этом позже:

"Побуждения пойти на Майдан, в "Азов" простые. Это национализм. Общее дело для всей нации. Мне странно слышать, когда люди ассоциируют данный строй с чем-либо ужасным. Никто не учитывает такие страны как Китай, Япония, Венгрия, Польша, Израиль. Где национализм – главный быт в обществе. Если бы казаки думали не об украинцах, была бы Украина и украинцы?"

С 17 лет мы жили с братом вдвоем, родители уехали за город, и мы самостоятельно учились взрослой жизни: работать, считать "коммуналку" и оплачивать ее. Мы учились этому и общему языку, потому что два подростка – это тяжеловато. Видели, как в нашем детстве родителям было тяжело, и поэтому у нас был план сделать все, чтобы помогать им. Здесь к фразе о "мы ближайшие люди в мире, которые есть друг у друга" родители добавили – "потому что когда мы станем стариками и нас не станет, у вас будут свои семьи, жизнь, но чтобы не случилось, вы останетесь наибольшей поддержкой друг для друга".

О 24 феврале

Накануне было ясно, что что-то будет. Я проснулась от звонка мамы в полпятого утра. Подготовила рюкзак и следила за новостями. Проверила укрытие в здании. Поняла, что нужно будет идти в метро в случае чего. Больше всего я переживала за брата. Сразу написала ему.

Я все время находилась в Киеве и никуда не уезжала. Здесь было слышно даже, как работала артиллерия. Застала отсутствие хлеба. Но, честно говоря, все это не пугало так, как мысль о брате. Он на тот момент не мог многое рассказывать. Единственное, что он просил, чтобы мы с родителями были в безопасности. Ему так было спокойнее.

Брат служит в "Азове", а база была в Урзуфе (Донецкая область, под Мариуполем). Поэтому мы последний раз виделись летом 2021, когда он приезжал домой на несколько дней в отпуск.

Артем до вторжения РФ в Мариуполь (фото предоставлено собеседником)

Мы как раз обсуждали, как можем помочь родителям, потому что во время пандемии коронавируса отец сильно заболел и лежал в больнице. Об этом говорили на кухне за столом. Всегда, когда он приезжал, он готовил борщ, а я ему вафли. Поэтому перед каждым приездом он писал: "подготовь продукты к борщу и вафли".

О Мариуполе

То, что город будет в полной осаде, брат писал еще в конце февраля 2022 года, что все идет к этому. Мне было трудно понять, почему никто ничего не делает, где помощь. И тогда, когда сутация только обострялась, я, как и другие родные, начала поднимать этот вопрос в соцсетях. Писала посты и кричала о том, что в Мариуполе происходит тотальный ад.

Мы с братом переписывались, когда у него была связь и возможность. В начале апреля узнала, что он получил осколочные ранения и контузии, но там это не считалось ранением, поэтому он продолжал выполнять свои обязанности вплоть до выхода в плен.

Трудно читать прощальные сообщения, потому что каждый раз был как последний. И как это можно принять? А самое тяжелое – это когда ты ждешь выхода на связь – проходит день, два, три и ты не знаешь, все ли это. Смотришь на статус "был 12 часов в сети", "был день назад" и так далее.

Помню, как я писала ему, какие черви можно есть и как опреснить воду, потому что уже в мае они почти ничего не ели и не пили. Он, должно быть, смеялся, потому что я даже представить не могла, что там и как. Это, вероятно, на том же уровне, когда я писала ему, что вот может быть деблокада или эвакуация. Но их так и не было.

О попытках повлиять на обмен

Впоследствии мы начали выходить на акции на Майдане Незалежности в Киеве и объединяться между собой. Я помню, когда нас было всего 7 или 10 человек. Уже потом с каждым разом все больше. В тот период Екатерина Прокопенко (жена Дениса "Редиса" Прокопенко, - ред.) уехала с девушками к Папе Римскому, чтобы тот религиозной миссией помог с экстракцией. Тогда была надежда, она была постоянно, и вера, что мир не допустит такой трагедии. Но как мы видим, мир и все эти организации амебны.

Сколько фильмов, историй о том, как все хорошо заканчивается, как там какие-то герои или люди, которые помогают. Я думала, что мир не будет просто наблюдать, как в прямом эфире в полном окружении без пищи, лекарств, вооружения, гибнут люди. Но оказалось, что могут. Это ощущение беспомощности, что ты не можешь ничего сделать, мир не может сделать.

Бывали мысли, что ты сходишь с ума, потому что тебе нужно смириться с тем, что твой родной человек должен погибнуть. Вообще нет правильного ответа – что делать, когда твой близкий в плену. Но для меня важно держать информационную волну. Потому что, собственно, это и сохранило их жизнь. И сейчас, если мы умолкнем, то в этой тишине они там погибнут. То, что их пытают до смерти и убивают – это факт. Теракт в Еленовке – один из примеров. Поэтому если представить такой канат, где с одной стороны мы тянем и кричим миру о них, а другой – молчим, то вот там, где молчим – там их смерть.

Я когда-то была в концлагере Дахау, меня очень поразило. Как будто понимаешь, что это было в реальности, но не можешь постичь. Сейчас, когда я вижу, что происходит с нашими ребятами в плену, условия в которых их держат, которыми они выходят, это безумие. Опять же, это трудно постичь. Никто не заслуживает таких пыток.

Об Ассоциации семей защитников Азовстали

Вскоре после выхода бойцов с "Азовстали" родственники военнослужащих создали "Ассоциацию семей защитников "Азовстали" для координации действий помощи военнопленным, информационной и эмоциональной поддержки их близких. Мы (родственники) объединялись в онлайне для организации акций, обращений, освещений событий, так и познакомилась с девушками.

Организация была создана спонтанно по просьбе родственников и главной задачей было объединить представителей разных подразделений для защиты всех интересов. Большинство команды не имели опыта волонтерства в общественных объединениях для создания организации.

Евгения и другие представительницы "Ассоциации семей защитников Азовстали" (фото предоставлено собеседником)

Кроме многих интервью, брифингов, конференций, встреч с представителями государственных органов, мы постоянно проводим мозговой штурм и каждое утро просыпаемся с мыслью: "Что мы можем сделать сегодня, чтобы спасти наших героев из плена?"

Общественные инициативы: баннеры в поддержку находящихся в плену героев "Азовстали", баннеры памяти погибших. Мы делаем это только по согласованию с Координационным штабом управления военнопленными, консультируясь с ними, чтобы убедиться, что мы не причиняем никакого вреда.

К работе с семьями пленных и погибших военнослужащих на постоянной основе привлекаем психологов, юристов, реабилитологов. Организуем реабилитационные поездки. Каждый раз могут быть какие-то новые вызовы, но мы всегда включаемся, чтобы помочь.

Баннер-напоминание о военнопленных (фото предоставлено собеседником)

Мы проводим международные поездки по адвокации пленных защитников "Азовстали". Призываем международные организации принять меры по регулированию условий содержания военнопленных в соответствии с Женевскими конвенциями. В нескольких таких поездках я тоже принимала участие. По состоянию на сегодняшний день в плену около 700 "азовцев", а всего с "Азовстали" вышло 1900 защитников.

Наша борьба продолжается, как и моя личная. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть брата.