Как Николаев отбил атаки россиян и не дал Путину захватить юг Украины

Какими были первые недели полномасштабного наступления РФ в Николаеве, о чем вспоминают ключевые лица обороны города, что чувствуют горожане и как город выстоял – ниже в репортаже РБК-Украина.

Чуть больше года назад, когда в Украине началась большая война с российскими оккупантами, южный город Николаев практически сразу же стал прифронтовым. Россияне быстро захватили Херсон и планировали идти на Одессу, выделив на захват Николаева пару дней. Но военные и местные жители не дали этим планам сбыться. То, что должно было стать победным маршем для россиян, превратилось в долгую и изнурительную битву, в которой они погрязли и в итоге вынуждены были отойти, а позже покинуть и Херсон.

"Заходи и бери"

Николаев встречает солнцем и необычной даже для юга мартовской жарой. Сильный ветер, не утихающий ни на секунду, не кажется больше холодным – скорее надоедливым. Поезд приезжает в семь утра, люди выходят на перрон и разбредаются по району – кто в такси, кто пешком.

Город просыпается постепенно. Сначала улицы, залитые солнцем, пустуют, но уже к полудню наполняются людьми. Магазины шумно открывают роллеты, в кофейнях появляются первые посетители. О том, что происходило в Николаеве последний год, напоминает фанера вместо витрин, расстрелянные фасады домов и отметины от снарядов на асфальте в виде солнца.

Соборная улица (фото: Тарас Леонтян/РБК-Украина)

– Вот что-что, а кофейни не переставали работать за этот год вообще. Буквально вчера обстрел, взрывы, тревоги, сегодня – свежий кофе, – говорит наш коллега, местный журналист Тарас, сопровождающий нас.

Чуть больше года назад, когда россияне начали полномасштабное наступление, Николаев ощетинился и помрачнел, в марте пошел снег, тревожные сирены звучали через уличные динамики по несколько раз в день, проспекты пустели, но кофейни, пусть и на вынос, продолжали работать, а кое-где можно было даже найти свежую выпечку.

У нас встреча с генерал-майором Дмитрием Марченко. В первые недели большой войны под его командованием город удалось спасти от круговой осады и оккупации. Генерал встречает нас на блокпосту, дает команду военным – мы заходим в николаевский "правительственный" квартал.

Большая война застала генерала в Киеве. Как и все он проснулся от взрывов, рюкзак с вещами был готов заранее.

– Не открою вам секрет, если скажу, что все военные, которые с 2014 года воевали, понимали, что этот конфликт заморожен. Мы понимали, что рано или поздно будут бои, которых мы не видели. Мы были готовы к этому и это наступило.

Дмитрий Марченко (фото: Тарас Леонтян/РБК-Украина)

Оккупанты уже активно двигались к Херсону, у Марченко разрывался телефон – ему писали его коллеги, местные, знакомые и спрашивали, что делать. "Сопротивление будет какое-то?". Генерал не знал. В это же время на подходе к Херсону местные выходили к россиянам, останавливали танки, кричали на них, ругались и спорили.

– Я написал заместителю Залужного, говорю: "Жень, давай я поеду, могу чем-то помочь". И в 12 ночи я выехал из Киева, в 4 утра уже был в Николаеве. По дороге заехал к родителям, они в Вознесенске живут. Они были шокированы, говорили: "Куда ты лезешь?". Но у меня отец военный, особо вопросов не было.

В первые дни большой войны Николаев спал. В области к тому времени не обустроили ни одного блокпоста, в городе тем более. "Заходи и бери", – говорит генерал и разводит руками. Приехав в город, Марченко проехался по воинским частям, узнал, что местное командование решило держать "круговую оборону части", разозлился и позвонил советнице Кима Ольге Малярчук.

С Малярчук мы встречаемся возле штаба ОВА и идем гулять на набережную. Сегодня она шумная и теплая, в водной глади Ингула отражается голубое, безукоризненно чистое небо. Дети катаются на самокатах, пока родители сидят на скамейках и едят первое с зимы мороженое в рожках. В такой обстановке тот февраль, кажется, был лет десять назад – пока не оборачиваешься на Соборную площадь и не видишь продырявленное здание ОГА.

Ольга рассказывает, что накануне вторжения ее предупредили – утро будет громким. Но к войне сложно подготовиться эмоционально.

– Когда начались взрывы, я взяла себя в руки, разбудила сына, сказала – у тебя есть 15 минут, собирайся. Сделала ему завтрак, собрала его и собаку, передала сестре. Потом не выдержала, заехала домой и разревелась.

В это время в штабе ОГА собирались чиновники под руководством Виталия Кима. Все те, кто там был и с кем нам удалось пообщаться, называют атмосферу первого собрания напряженной, но собранной. Глава ОГА, позже ставшей областной военной администрацией, сразу сказал, что не держит никого из своих коллег. "Будем драться", – добавил Виталий Ким. 90% сотрудников администрации остались на местах.

– ОГА фактически превратилась в штаб-квартиру, – вспоминает Ольга, – мы там жили, потому что работали 24/7. Я до сих пор не представляю, как можно было так долго не спать. Я сначала ела батончики, потом "подсела" на Red Bull. Мы думали, что у нас есть небольшой запас по времени, а они так быстро захватили Херсон – мы поняли, что времени нет совсем. Сразу начали по волонтерам "шерстить".

Ольга Малярчук (фото: Тарас Леонтян/РБК-Украина)

Пока одни собирали волонтеров, другие мобилизовали военных. 27 февраля, через три дня после начала вторжения, в Николаеве появился комендант и Марченко попросил у него план обороны города.

– Я спрашиваю – где план, а он говорит: "Я еще не склеил карту". Я психанул, у меня была карта автомобильных дорог, поделил ее на четыре части, понимал, что у нас есть четыре подразделения, которые могут сопротивляться. Определил, кто где находится. И закрутился механизм.

В этот же день в город приехал нардеп, секретарь комитета нацбезопасности Рады Роман Костенко. Ему повезло – успел за день до того, как в село Себино, которое находится возле киевской трассы, зашли российские танки.

– Роман мне очень сильно помог, он спецназовец. У него позывной "Гром", потому что любит, когда все взрывается, – иронизирует Марченко.

Услышав свой позывной, Костенко улыбается. 27 февраля, говорит он, счет уже шел на часы, когда определялась судьба Николаева. По пути в город нардеп позвонил своему коллеге – высокопоставленному военному, спросил о перспективах. Тот сказал, что "Юг потерян".

Соборная площадь (фото: Тарас Леонтян/РБК-Украина)

– Когда я туда ехал, я думал, что это будет последний бой. Никто оттуда уходить не собирался. Про будущее мало кто думал – было желание нанести максимальные потери, удержать врага и дать нашим подготовиться.

Об этом же говорит глава ОВА Виталий Ким. В его кабинете висят флаги, плакаты с фразой "Доброго вечора, ми з України", на полках стоят книги, в том числе, китайских философов. Ким просит разрешения прерываться на обед.

– Я пересматривал первые видео и не мог понять, откуда брались силы. Мой папа погиб на тренировке в 52 года – он был молодым, здоровым, и его раз и не стало. Поэтому решение было простое – когда началась полномасштабная война, я подумал – все мы умрем, разница в том как.

Недостаток информации – самое страшное в первые дни, признается глава ОВА. Стало проще, когда команда решила, что будет сражаться до последнего. "Мы даже искали эту драку, – добавляет Ким. – Когда вступаешь в бой, становится легче".

Виталий Ким (фото: Тарас Леонтян/РБК-Украина)

Чтобы люди не находились в информационном вакууме, Ким стал записывать ежедневные видео, докладывая обстановку. Его манера высмеивать россиян и держаться непринужденно сразу понравилась николаевцам – так враг перестал пугать и стал злить.

Россияне, увидев, что николаевцы не испугались наступления, стали активно использовать ИПСО. В первые дни количество брошенного на дезинформацию ресурса поражало, говорит советница Кима Виктория Олейник. Россияне были везде – в социальных сетях, в мессенджерах, в телефонных звонках. Огромное количество людей каждый час звонило всем – начиная от чиновников разной величины, депутатов и заканчивая журналистами.

– У меня в день могло быть 200 звонков, а первые две недели мне звонили: "А где взять одежду для ТРО?", "Где волонтерский штаб?", "А как зажечь свет на "Эвисе" (спортивный стадион – ред.)?". А я там знаю, кто это? Когда я трижды услышала: "Мне в Нацраде дали ваш номер", я поняла, что это их легенда. Это же какой ресурс был на это потрачен, сколько денег русские в это вложили!

Виктория Олейник (фото: Тарас Леонтян/РБК-Украина)

Пока в Николаеве собирались военные, делили карты на части и решали, как дать россиянам бой, местные жители, пережив первый шок ракетных ударов, сняв деньги с еще работающих банкоматов и договорившись с собой, вышли на улицы – кто с лопатами, а кто с ружьем. Люди помогали рыть траншеи у подъездов к городу, кормили военных бутербродами и снабжали блокпосты сотнями бутылок с коктейлями Молотова.

– Для меня Николаев стал городом героев. Когда были в ДОФе, когда делали баррикады, когда работали одним механизмом… Я когда подъехала к ДОФу, даже бездомные бутылки туда несли. Там были семьями – от маленьких до старичков, – вспоминает Малярчук.

Местная журналистка Мария вспоминает, как поехала в заброшенный Дом офицеров флота с коллегами 25 февраля. Клич о сборе дали в социальных сетях и уже через час ДОФ гремел бутылками, пропах бензином и весь был обвешан ветошью.

Дом офицеров флота (фото: Тарас Леонтян/РБК-Украина)

– Нам где-то нашли машину, с передвижениями на то время в городе было тяжело. Мы приехали туда, а там как дискотека. Дом сиял – ребята понаставляли фонарей у фасада, повсюду бегали люди и все такие возбужденные.

В Доме офицеров процесс "сбора" коктейлей наладился конвейерным путем как-то сам по себе. Одни резали тряпки на полоски, другие разливали по бутылкам зажигательную смесь. Было очень громко, поэтому николаевцы не сразу услышали выстрелы.

– Моей коллеге позвонил наш главред, она секунду с ним поговорила, потом прижала телефон к груди и крикнула: "Люди, на 61-м (завод имени 61 коммунара – ред.) высадился русский десант, нам пора уходить отсюда!". Потом она взяла меня за руку, мы нашли еще одну нашу коллегу и выбежали на улицу.

Марию с коллегами забрали из Дома незнакомые парни и развезли по домам. Пока ребята ехали по темнеющему Николаеву, повсюду слышались выстрелы – они эхом отбивались от стен кварталов. Генерал Марченко вспоминает этот эпизод со смехом. Как выяснилось, десант, которым так напугали местных, даже не смог приземлиться – вертолеты с оккупантами обстреляли еще на подлете к городу.

– Кто-то пустил "пулю", сказал: "Блин, высадился десант где-то в городе, десять человек". Я говорю – и что? Ну смотрите на нас, сколько у нас стволов, их всего-то 10 человек. Если каждый выстрелит в них хотя бы по три раза, будет решето. Их не надо бояться, им должно быть страшно, мы у себя дома, чего мы должны бояться?

Гражданское противостояние

На третий день войны Ким дал команду горожанам собрать шины и снести их к перекресткам. Николаевцы обнесли свои гаражи, разрыли палисадники и детские площадки – в ход шли даже те колеса, которые когда-то вырезали по форме жутковатых на вид лебедей и "пирамидок". Через два часа в Николаеве не осталось ни одного голого перекрестка.

Набережная (фото: Тарас Леонтян/РБК-Украина)

Марченко вспоминает, как объезжал подъездные к городу дороги и увидел мужчину – он стоял возле одной из таких куч шин с коктейлем Молотова. Шел дождь, мужчина дрожал, но не терял воинственного вида.

– Я останавливаюсь возле него, говорю: "Как дела?". Он говорит: "Я так переживаю, я, возможно, не справлюсь". "С чем?". "Ну как, танк же, я никогда не видел танк, а мне надо запалить, бросить в него". Я говорю – нет, твоя задача другая, тебе надо зажечь эту кучу. У нас есть те, кто будет бороться с танком. Он такой – "Фух, я уже с жизнью прощался 100 раз, я думаю, не могу же подвести своих родителей". Он жутко боялся. Но он стоял и ждал.

Колеса решили жечь на случай, если в город зайдут войска. Огонь – это всегда хороший маяк, днем – столб дыма, ночью – зарево. Помимо этого, дым создает плотную завесу – для россиян, ориентирующихся в городах по бумажным картам, потеряться не составит особого труда. Туман же усугублял их и без того плачевное положение.

Виталий Ким, общаясь с нами, подчеркивает смелость горожан и жителей области постоянно.

– Каждый боролся, в первую очередь, со своими собственными страхами. Были ребята, которые пришли, говорят – на надо то. Мы – держите, а что это? Это РПГ-7. Умеешь стрелять? Нет – вот так стрелять, понятно, спасибо. Люди по каждым участкам собирались искренне поджечь танк. Вот искренне.

Несколько раз Ким сообщал жителям, что город готовится к круговой обороне. Эти страшные слова, будто из книжек о Второй мировой, стали реальностью так резко и обыденно, что даже не успели вызвать шок. Местные с удвоенной силой стали рыть окопы, волонтеры экипировали военных, а военные искали нестандартные пути борьбы с врагом.

В начале марта горожанам сообщили, что россияне готовят авианалет на Николаев. В сетях сразу прокатилась фраза о "ковровых бомбежках". Украина уже видела Мариуполь и что происходит, когда на дом падает ФАБ-500. В ту ночь город спустился в подвалы.

– Времени не было, мы спустились в подвал ОГА, – вспоминает Ольга, – когда мы все растянулись по коридорам, была такая тишина. Мы все друг на друга смотрим и понимаем – мы не знаем, выйдем мы сегодня отсюда или нет. Все держались, я села и чувствую, как у меня колотится сердце. У меня была большая плитка шоколадки, я ее разломала и пошла по коридору. Мы начали шутить, общаться и это спасло.

Битва за юг

Пока город дрожал от обстрелов, в области шла борьба за каждый сантиметр земли. Россияне, захватив Херсон, в приступе эйфорической радости поехали в сторону Николаева, не особо заботясь о налаживании систем связи и управления. Подобная небрежность и неподготовленность сыграла на руку украинским бойцам. Оккупантам казалось, что они захватят город за пару дней и выйдут на Одессу, соединят контингент с Приднестровьем и оккупируют всю Молдову.

– Это был бы выход России в Европу, а это уже совсем другие расклады. Сейчас мало кто понимает важность того, что мы защитили Николаев, – говорит Костенко.

Через пару дней после захвата Херсона россияне были уже на подступах к Николаеву – в аэропорту, в Терновке. Быстро продвигаясь вдоль николаевских сел оккупанты не знали – за ними следят из каждого дома. И в каждом доме есть телефон командования, говорит Костенко.

– Буквально за пару дней выкристаллизовались люди, которым можно было доверять. Мы сидим за картой, звоним, нам говорят: "У меня перед домом стоит колонна техники". Мы ему: "Иди в подвал". Огонь.

Роман Костенко (фото: пресс-служба партии "Голос")

Благодаря местным наступление россиян удалось приостановить, они уперлись в город и были не в силах продвинуться дальше. По ним постоянно стреляли – сначала "Точками-У", которые они могли сбивать. Потом на фронте появилась дальнобойная артиллерия. Военные уничтожали резервы оккупантов, били по их позициям. Удары совершали преимущественно ночью – таким образом им не давали отдыхать, а в условиях дезориентации и отсутствия хоть какого-то продвижения недосып добавлял проблем.

– Мы ночью ударим, утром приедем на это место, а там техника брошенная. Мы ее потом ремонтировали, ставили в свои подразделения, – говорит Костенко.

Россияне шли по нескольким направлениям – с Александровки возле Херсона, с Баштанки к Вознесенску – хотели захватить Южноукраинск, где находится атомная электростанция. Прятались по селам, где их позиции моментально "срисовывались" местными и уничтожались артиллерией. В какой-то момент захватчики поняли, что не смогут сделать одну линию фронта и стали отходить за рубеж Березнеговатого, а потом вышли за реку Ингулец.

Украинские военные у Николаева (фото: Getty Images)

– Мы их вытеснили и у нас вышел такой плацдарм, когда все их пути были в зоне нашей досягаемости, – отмечает Костенко.

Украинские военные воспользовались моментом и перехватили инициативу. Командованием на тот момент занимался генерал Андрей Гнатов. Он устроил "войну переправ", форсировал Ингулец и стал отгонять россиян дальше.

– Мы когда учились, думали, да что такое понтоны, вот мы десант, мы крутые. А потом, когда мы были на этих переправах, мы поняли, что наши инженерные войска – это боги войны. Потому что когда они под огнем, под обстрелами чинят переправы, чтоб мы смогли доставить на другой берег технику – это невероятно, – вспоминает Костенко.

Заполучив плацдарм для развертывания военных действий, украинские военные не стали останавливаться на достигнутом и двигались дальше – освободили Давидов Брод и Костромку. Выдавливали оккупантов и с направления Кривого Рога, где командование осуществлял генерал Михаил Драпатый. Таким образом, россиян теснили к Днепру, заставляя бежать на левый берег. В будущем в том числе эти действия дали возможность освободить Херсон, добавляет Костенко.

– Когда мы взяли Давидов Брод, они (оккупанты – ред.) уже стали вещи паковать. Поняли, что мы закрепились. Оборона Николаева, взятие плацдарма Гнатовым и давление Драпатова – это ключевое.

Не достигая больших успехов на поле боя, россияне отыгрывались на Николаеве. Пока российская армия была недалеко от города, по некоторым районам ежедневно стреляли из реактивной артиллерии и били ракетами. Россияне убивали людей на автобусных остановках, били по домам под утро, снося целые подъезды, обстреливали центральные улицы.

Квартал художников (фото: Тарас Леонтян/РБК-Украина)

Сегодня по одной из них гуляют люди. По периметру уже торгуют сладкой ватой и кукурузой в стаканчиках, а вдоль дороги едет вычурная карета в завитках – ее ведет кучер, он щурится на солнце и медленно ест яблоко. Мы идем вдоль "квартала художников", где артисты выставляют свои работы. Нас привлекают портреты Главнокомандующего Валерия Залужного и Дмитрия Марченко. Мужчина Алексей, стоящий возле своих работ, заверяет нас, что отдаст им их бесплатно. Вспоминая начало большой войны, Алексей мрачнеет.

– Мы жили как в последний раз, когда нас бомбили. Мы думали, что мы до завтра не доживем. Особенно я помню 7 марта – 9 часов подряд нас обстреливали из РСЗО. У меня гараж, мы прятались дома, потом в гараже, в яме, но над нами тяжелая плита – упала бы, нас бы даже не нашли.

Художник Алексей (фото: Тарас Леонтян/РБК-Украина)

Общаясь с собеседниками, мы задаем каждому из них вопрос, почему город выстоял. Можно долго анализировать блестящие военные операции ВСУ, говорить о переправах, битве артиллерии и захваченных плацдармах. Но первое, о чем говорят собеседники, отвечая на этот вопрос – это сплоченность.

Николаевцы в частности, как и украинцы в целом, не растерялись. Первый шок ушел очень быстро, уступив место справедливой злости. Для военных город стал самой важной опорой, крепостью и домом, где всегда будет горячий суп и новый бронежилет – все ради победы над врагом.

Сегодня Николаев, кажется, выдохнул, но это поверхностный взгляд. Чуть дальше от центра, в глубине жилых кварталов обрубленные дома – без углов, подъездов и этажей.

Разрушенный дом в центре города (фото: Тарас Леонтян/РБК-Украина)

Изрешеченные стены гостиниц, осколки под ногами, глобусы и папки под завалами университетов, чужие фотографии в обломках полок, где они когда-то стояли за стеклом. Город пережил темные дни, но сегодня в Николаеве солнце, на деревьях набухают почки, а кофейни открыты как всегда. В этом городе победила жизнь, победит и в остальных.