Об особенностях работы крупнейшего в Украине банка в условиях войны, о заемщиках на оккупированных территориях и (не)кредитовании украинских беженцев, о мобилизации банкиров, женщинах-инкассаторах, а также о курице, несущей золотые яйца, - в интервью члена правления ПриватБанка Евгения Заиграева для РБК-Украина.
Содержание
На третьем году полномасштабной войны банковский сектор в Украине продолжает играть мегаважную роль в обеспечении экономической стабильности в стране. Наибольшее финансовое бремя естественным образом выпало на долю государственных банков.
ПриватБанк в этом плане – лидер. За 2023 год Приват уплатил в государственный бюджет 80% своей прибыли в виде дивидендов. По словам Евгения Заиграева, никакой другой банк в Украине столько не платит - ни в абсолютных цифрах, ни в процентном соотношении.
После войны банк может предстать перед новым вызовом – быть или не быть приватизированным. Но это будет потом. Сейчас же крупнейший банк Украины – слишком ценный актив в руках воюющего государства.
– Согласно отчету ПриватБанка, прибыль финучреждения до налогообложения за 2023 год составила 72,7 млрд грн. На чем заработал Приват в 2023 году?
– Большая часть заработка ПриватБанка как в 2023, так и в предыдущие годы – это доходы от клиентских операций, кредитования, транзакционного бизнеса. Что касается транзакций - речь идет преимущественно о комиссионных доходах, доходах от эквайринга, валютных операциях и т.д.
– Сумма налога на прибыль и дивидендов за 2023 год, которую ПриватБанк уже перечислил в госбюджет, превысила 50 млрд грн. Сколько денег в виде налогов и дивидендов государству предстоит еще уплатить банку до конца года?
– В начале июня банк заплатил последнюю часть дивидендов по результатам 2023 года в сумме 11,3 млрд гривен. Традиционно ПриватБанк платил дивиденды в июне каждый год, но из-за войны была необходимость у государства получить значительную поддержку в бюджет раньше, поэтому первую часть платежей мы осуществили еще в феврале. Ежеквартально банк также платит налог на прибыль, по действующей ставке, составляющей 25% от текущего результата каждого квартала.
– По результатам первого квартала 2024 года банк заработал прибыль до налогообложения 18,7 млрд грн, из которой чистая прибыль, после уплаты 4,8 млрд налога, составила 13,9 млрд грн. На чем банк заработал?
– Структура доходов кардинально не изменилась по сравнению с прошлым годом. Приблизительно 5 млрд гривен чистого процентного дохода сгенерировано через кредитно-депозитные операции, в том числе 3,5 млрд с физических лиц и 1,5 млрд гривен с юридических лиц. Чистый комиссионный доход банка составил 6,3 млрд. В итоге, влияние чистых процентных и комиссионных доходов от операций с физическими и юридическими лицами на результат банка почти равноценно.
Доля доходов государственных ценных бумаг и депозитных сертификатов в структуре чистого процентного дохода составляет 70%, а в структуре чистого банковского дохода - 45%.
Безусловно, ПриватБанк зарабатывает на государственных ценных бумагах. Было бы странно, если бы свободные деньги лежали и банк на них не зарабатывал. И тем более было бы странно, если бы в условиях, когда Министерство финансов нуждается в средствах (а в ПриватБанке они есть), а мы их не вкладываем.
Мы, конечно, хотели бы больше вкладывать в кредитование населения и бизнеса. Но спроса на кредиты недостаточно. На сегодняшний день общий объем всех чистых кредитов по банковской системе для бизнес-клиентов составляет 520-530 млрд гривен. Объем чистых кредитов, предоставленных частным клиентам, – около 180 млрд гривен. Суммарно это около 700 млрд. И при этом валюта баланса одного только ПриватБанка составляет около 670 млрд гривен.
Условно говоря, размер Привата почти сопоставим с объемом всего кредитного портфеля банков по всей Украине. Разумеется, банк не может всю сумму направить на кредитование, потому что есть другие составляющие баланса. Но тем не менее значительную часть рынка теоретически ПриватБанк мог бы кредитовать. Впрочем, для того, чтобы мы смогли соответственно нарастить кредитный портфель, нужен кредитоспособный спрос от бизнеса и населения, по крайней мере миллиардов на 200-300 гривен новых кредитов.
- К концу первого квартала 2024-го из 665,9 млрд грн активов банка чистый кредитный портфель составил лишь 94,3 млрд. А 546 млрд – депозиты и остатки на счетах клиентов. Как банк превращает эти более полутриллиона гривен из пассивов в активы?
- Более 150 млрд грн – это остатки в кассах, банкоматах, на корреспондентском счете в Национальном банке. Это высоколиквидные средства, которые должны быть доступны в любое время для бизнеса и населения. Эти средства банк не может использовать для кредитования.
К концу мая почти 280 млрд гривен составлял портфель ОВГЗ. ПриватБанк является самым крупным держателем государственных облигаций. А есть еще деньги на корреспондентских счетах в иностранных банках. На средствах за границей ПриватБанк сейчас зарабатывает около 4% годовых, что намного выше, чем можно заработать на валютных депозитах в Украине.
Часть средств банк вкладывает в депозитные сертификаты НБУ. Но суммы там относительно незначительные – речь идет не о сотнях, а о нескольких десятках миллиардах гривен.
– Почему, по вашему мнению, растут объемы клиентских средств в банках? О чем это говорит?
– Действительно, в прошлом году мы зафиксировали тенденцию роста объема клиентских средств. Прирост средств бизнес-клиентов, ФЛП и юридических лиц в ПриватБанке по итогам 2023 года составил 19%.
В 2024 году объемы средств от бизнес-клиентов остаются стабильными, учитывая сезонные колебания в конце прошлого – начале текущего года, когда бизнес традиционно держит на счетах в банках большие остатки. В период традиционного весеннего оживления бизнеса накопленные зимой средства бизнес начинает активно тратить. Поэтому прироста средств от бизнес-клиентов мы пока не наблюдаем. Вероятно, он будет летом. И потом – в ноябре-декабре.
В общем, ситуация с клиентскими средствами в банке отражает "температуру" в экономике и уровень бизнес-активности. Пока мы видим постепенное снижение процентных ставок – вслед за снижением Нацбанком учетной ставки снижаются ставки привлечения средств, активно снижаются ставки по кредитам, по крайней мере, для бизнес-клиентов. Если еще полгода назад адекватными выглядели кредитные ставки на уровне 18–22%, то сегодня ставки держатся на уровне 14–16%. Это, конечно, без учета ставок по программе "5-7-9". Соответственно, должны медленно снижаться ставки на привлечение средств – по депозитам, остаткам на счетах и т.д.
- Какова сейчас доля кредитования в структуре доходов банка? Как эта доля менялась с начала полномасштабной войны?
- Доля кредитования в структуре доходов банка растет. С начала полномасштабной войны чистый кредитный портфель МСБ и корпоративного бизнеса вырос в два раза – с 15 млрд до 30 млрд гривен. И это притом, что у нас в структуре портфеля сегодня нет концентрации крупного корпоративного бизнеса. Что нельзя сказать о других банках, в которых кредитный портфель вырос, в том числе за счет крупных корпоративных клиентов.
Мы включаем "зеленый свет" для кредитования корпоративного бизнеса, строим соответствующую структуру и экспертизу, набираем людей и выделяем ресурсы на финансирование таких проектов. Это будет означать, что мы будем прирастать в кредитовании.
Если говорить о розничном бизнесе, то чистый кредитный портфель физлиц увеличился примерно на 30% с начала войны до 69 млрд гривен на конец мая.
Капитал и ликвидность банка позволяют наращивать кредитование. Мы стараемся быть ответственным кредитором, выдавать такие кредиты, которые будут оплачены. Это одна из основ кредитования. С другой стороны, многие клиенты по опыту кризисных ситуаций предыдущих лет стараются не привлекать кредиты, то есть работать на собственные средства.
- Какие сейчас приоритетные отрасли кредитования для банка?
– У нас есть несколько приоритетных направлений. Первая группа – это то, что мы называем "food value chain". Это все, что связано с производством и переработкой продуктов питания и смежными отраслями, такими как упаковка, транспортировка, хранение, логистика. Мы финансируем строительство элеваторов, приобретение железнодорожных вагонов, любых коммерческих транспортных средств для перевозки грузов на экспорт и импорт, дорожной и строительной техники, как новой, так и б/у.
Второй блок – финансирование производства и всего, что с этим связано, в том числе приобретение оборудования. И здесь должны констатировать отсутствие значительного количества потенциальных заемщиков. Поэтому хотим стимулировать такое кредитование всеми возможными способами, в том числе за счет предоставления доступа к государственным и международным программам поддержки.
К примеру, ПриватБанк кредитует строительство под Киевом завода по производству вакцин. Это крупная компания, производящая вакцины для животных. Работают как для украинского рынка, так и на экспорт. Интересная, наукоемкая, важная отрасль.
Для нас это важно, потому что увеличивается потенциал украинского производства и экспорта. Для банка такие проекты стратегически важны, потому что это не только долгосрочное кредитование, но потенциальный заработок на покупке, продаже валют, осуществлении международных платежей. Кроме того, создаются новые рабочие места и банк получает потенциальных новых клиентов – частных лиц.
– Как с начала войны изменилось поведение заемщиков?
– Лучше сравнивать нынешнее поведение заемщиков не с довоенным периодом, а с периодом 2008-2009, 2014-2015 годов. Тогда очень часто заемщики пытались найти варианты не платить по кредитам, в частности, создавали для банков искусственные юридические препятствия. Я был участником переговоров, когда крупные уважаемые заемщики, занимавшие миллионы долларов, прямо в лицо представителям банка говорили: "Если я нашел путь не платить по кредиту, то почему я буду платить? Давайте договариваться о величине дисконта, чтобы я хоть что-то вам вернул. Иначе – вас ждет перспектива многолетних судов, и еще неизвестно, кто выиграет". Далее начинались процедуры банкротств, юридическое затягивание процедур, мог пропадать залог и т.д.
Сейчас доля тех, кто сознательно уклоняется от уплаты по кредитам, очень мала. На сегодняшний день портфель неработающих кредитов ПриватБанка, выданных бизнесу, составляет всего 4,5% на конец мая 2024 года. Три четверти от суммы таких кредитов – это ссуды, выданные до войны на ныне оккупированных территориях или на которых ведутся военные действия. Это значит, что у заемщиков сработал форс-мажор, и они просто не могут погасить кредиты.
На других территориях Украины уровень неработающего портфеля не превышает 1%. То есть 99% заемщиков добросовестно платят по кредитам. Для сегмента ММСБ это просто идеальная картина, даже если сравнивать с международными банками в хороших странах в мирное время. Сегмент микро-, малого и среднего бизнеса считается наиболее уязвимым к экономическим проблемам. Это сегмент, где много стартапов, относительно молодого бизнеса, без значительных запасов ресурсов на случай кризисов, с незначительным опытом и историей ведения бизнеса, отсутствием корпоративного управления, низким качеством планирования и ведения учета, а также с большой конкуренцией на рынке.
– Какая доля заемщиков осталась на оккупированных территориях?
– Почти никто не остался. 3-4% действующих кредитов были выданы на этих территориях, и по ним пока не происходит погашение.
– Что их ждет в отношениях с банком после деоккупации территорий?
- У нас есть положительные примеры работы с клиентами-заемщиками на деоккупированных территориях, которые в свое время получили предложения кредитных каникул и реструктуризации. Большинство клиентов вышли нормально из кредитных каникул и погашают сегодня задолженность по графику. Первое, что мы предлагаем таким клиентам, это кредитные каникулы и реструктуризация долга. Мы оцениваем, насколько пострадал бизнес заемщика, существует ли он вообще, и находим варианты, при которых клиент может возобновить свой бизнес.
- Что вы будете делать, если бизнес заемщика уничтожен в результате военных действий?
- Мы будем искать решение, которое будет самым лучшим и для банка, и для клиента. Если есть реалистичные перспективы возобновления бизнеса и возвращения кредита, но для начала клиенту нужна финансовая помощь от банка, возможно, при участии государства или международных доноров, мы идем навстречу.
Мы готовы кредитовать, если мы видим, что бизнес нашего заемщика со временем может генерировать денежный поток, его продукция будет иметь спрос и рынок сбыта. Кроме того, важный фактор для нас – наличие у клиента залога или гарантии, например от правительства или международных доноров, которая обезопасит банк от возможных потерь.
Еще один фактор, влияющий на нашу готовность кредитовать, - наличие у клиента точек производства или продаж своей продукции на неоккупированных территориях Украины.
Последнее, что в этой ситуации может быть, – это идти в суды. Но это очень непродуктивный способ найти общий язык с заемщиком. Почему непродуктивный? Статистика восстановления платежеспособности заемщиков после судов и взыскания имущества была не очень положительной и до войны, а с началом войны такой подход вообще не имеет перспектив.
Возможно, со временем Национальный банк предложит рынку определенные регуляции для системного решения проблемы неработающих кредитов заемщиков, бизнес которых пострадал из-за военных действий. Возможно, это будет особый режим формирования резервов по таким кредитам или что-то другое. Если же банк не найдет никаких вариантов решения проблемы кредитной задолженности таких клиентов, мы пойдем по пути отнесения этой части портфеля в особый пул для дальнейшего предъявления требований к России, или списания.
- Рассматриваете ли вы возможности кредитования украинских беженцев за границей?
– Если речь идет о кредитовании частных лиц, то ПриватБанк не закрывал лимиты на кредитные карты. Так что все, кто из-за войны выехал за границу, могут пользоваться кредитными лимитами. Однако мы не видим возможности кредитовать их для покупки недвижимости за границей. Потому что ПриватБанк там не присутствует. Если же говорить о бизнесе – то здесь та же история. Плюс – мы не обладаем знаниями и опытом относительно локального законодательства и особенностей рынков стран Европы.
Что касается возможности кредитования украинского бизнеса для создания производства, например в Польше, Словакии или Чехии – теоретически это возможно. Более реалистичный вариант – когда украинский бизнес берет деньги украинского банка на покупку актива или бизнеса за границей. Такие запросы я видел до войны.
– Известно, что ПриватБанк рассматривает перспективы выхода на рынки ЕС .
– Мы рассматривали и рассматриваем все возможности для развития бизнеса. В рамках смены стратегии ПриватБанка мы смотрим на годы вперед и анализируем все возможности. В том числе по выходу на европейские рынки. Любой проект должен рассматриваться с точки зрения окупаемости. Выход на европейские рынки точно будет усложнен тем, что там высокая конкуренция, очень много дешевых средств, большая закредитованность населения и бизнеса. Известные мне примеры выхода на рынки Восточной Европы международных финансовых групп происходили в основном за счет M&A.
Конкурировать на европейских рынках можно, в частности, ценой. Но это означает, что маржа такой деятельности будет значительно ниже, чем в Украине, так что можно просто не получить экономического эффекта. А выход ради выхода не имеет смысла.
- Есть ли спрос на кредиты от находящихся ныне за рубежом украинцев?
– Кажется, таких запросов нет.
– Вернемся к кредитованию в Украине. На какие кредитные продукты сейчас самый большой спрос?
- Среди бизнес-клиентов спросом пользуются ссуды на оборотные средства – 70-80% спроса. Деньги берут в гривне на максимально возможный срок. Спросом пользуются возобновляемые кредитные линии до трех лет. Треть зявок – инвестиционные кредиты. Это транспорт, оборудование, сельхоз- и дорожная техника. Со временем будет расти спрос на строительные и ремонтные работы.
Среди частных лиц очень большой спрос на кредитные карты. Далее следует ипотека в рамках госпрограммы "єОселя", и автокредиты. Еще один из продуктов, активно развиваемый розничным подразделением банка, - кэш-кредитование, то есть наличные ссуды. Понятно, что речь идет о гривневых кредитах.
– Есть ли динамика в кредитовании по сравнению с довоенным периодом?
- Накануне и в первые месяцы полномасштабной войны спрос на кредитные карты, в частности, был меньше, чем сейчас. Большим спросом пользуется продукт "Оплата частями". В 2023 году спрос резко выстрелил – за год мы выросли в объемах кредитования рассрочки с 2 до 7 млрд гривен.
Что касается ипотеки – благодаря активизации госпрограммы "єОселя" спрос есть и стабильно растет. По автокредитам в 2022 году было значительное проседание продаж. Но сейчас рынок понемногу растет, соответственно растет доля кредитных продаж. Мы работаем над увеличением этой доли – не только в розничном, но и в бизнес-сегменте.
– Кому вы отказываете в выдаче кредитов?
- ПриватБанк имеет риск-модель, базирующуюся на Big Data. Мы имеем 18 миллионов клиентов - частных лиц и 875 тысяч бизнес - клиентов, поэтому мы обладаем значительным объемом статистических данных, на основе которых можем прогнозировать платежеспособность потенциальных заемщиков.
В результате отказываем тем, кого считаем неплатежеспособными. Если брать бизнес-заемщиков, то критериями для отказа являются, в частности, убыточная деятельность, негативная судебная история, налоговые долги, негативная динамика показателей бизнеса. В этом случае банкир – как врач для бизнеса. Если пациент больной, то лечить можно дав деньги и проконтролировав правильность их использования. Если банк видит, что средства используются не по назначению, то кредитный лимит уменьшается или обнуляется. В конце концов "здоровье пациента" – это его личное дело. Мы бизнес за наших клиентов не делаем. Мы можем только помочь деньгами.
– В бизнес сегменте оборотные средства берутся в среднем на два года. Инвестиционные кредиты выдаем на срок до 5 лет, но берут в среднем на 3,5 года. Заемщики пытаются выплачивать кредиты как можно скорее.
- Как выглядит баланс срочности по пассивам и активам банка?
– На конец мая 2024 года кредитный портфель бизнес-клиентов банка составлял 30 млрд гривен нетто. При этом пассивов бизнес-клиентов в банке – 130 млрд гривен. Значительная часть пассивов стабильна уже в течение 3-5 лет, а объем остатков клиентских средств постепенно увеличивается. Так что проблем с финансированием клиентского спроса нет.
– Как с начала войны изменился подход и технология оценки залогового имущества?
– Подход не поменялся. Правда, многие оценщики сейчас просто боятся ездить по Украине из-за мобилизационных мероприятий. В свое время, еще во времена ковида, мы разработали специальное мобильное приложение для дистанционной оценки залогов. Этот механизм конечно не предназначен для крупных клиентов. Но в сегменте микро- и малого бизнеса это эффективный инструмент дистанционной оценки залогового имущества заемщиков.
– Как вы кредитуете на прифронтовых территориях?
– Мы кредитуем почти на всей территории Украины. Не кредитуем на оккупированных территориях, включая Крым. Не кредитуем в зонах ведения боевых действий и непосредственно приближенных к ним.
На деоккупированных территориях и в граничащих с ними регионах мы кредитуем. В Харькове, Сумах, Запорожье, Николаеве – кредитуем. В подобных регионах значительная часть кредитных решений принимается в "ручном режиме".
– Удается ли во время войны развивать новые направления работы?
– Теоретически новые продукты появляются.
– Почему теоретически?
– Потому что персонала стало меньше. Часть людей, в частности, мобилизована.
– Насколько это критическая проблема для банка?
– Пока это не критическая проблема. Но мы видим риски того, что она может стать критической. В настоящее время среди сотрудников ПриватБанка мобилизовано около 800 человек. Часть людей с начала войны уволились и уехали из страны. Все это, безусловно, негативно влияет на работу банка. Приходится приоритезировать задачи. В частности, это касается и разработки новых продуктов.
– Банки могут бронировать своих сотрудников?
– Да, могут. Мы стараемся бронировать. С этим есть сложности, хотя мы точно являемся предприятием критической инфраструктуры. У нас уже инкассаторами начинают работать женщины.
– Кого в первую очередь пытаетесь бронировать?
– В каждом подразделении есть профессии, которые могут быть критическими для банка.
– НБУ планирует в этом году возобновить довоенное регулирование банков, в частности усилить требования к капиталу и ликвидности. Как с этим обстоят дела в ПриватБанке?
– Мы считали все возможные сценарии, проводили переговоры с акционером – Министерством финансов – по всем сценариям Приват выглядит очень сильным. Настолько – что 80% прибыли уплачиваем государству в виде дивидендов. Никто столько не платит – ни в абсолютных цифрах, ни в относительных. Поэтому не видим проблем с капиталом.
- Как вы думаете: учитывая, сколько средств приносит ПриватБанк госбюджету, есть ли смысл государству "резать курицу, несущую золотые яйца"?
– ПриватБанк относится к критической инфраструктуре. И очень важно, чтобы во время войны он находился в государственной собственности. А после войны ПриватБанк может быть не государственным. Это не обязательно означает, что новый владелец будет более эффективен. Но если не приватизировать Приват, очень большая доля банковского сектора останется в руках государства. И государство в первую очередь заинтересовано в приватизации банка.
– А точно государство в этом заинтересовано?
– Это же философский вопрос. Следует анализировать в том числе склонность владельца банка к риску. У государственных предприятий склонность к риску ниже, чем у частных. Руководители банка отвечают перед государством за те решения, которые мы принимаем. Для экономического развития приватизация ПриватБанка была бы очень хорошим решением. Вместе с тем модели приватизации могут быть разными. Не обязательно государство должно продавать все 100% принадлежащего ему банку. Посмотрите, например, на банковский сектор Польши. Там самые крупные банки имеют долю государства в капитале.
Думаю, при продаже банка акционером будет принят тот вариант, который признают наиболее эффективным для экономики и госбюджета. Сейчас говорить об этом рано. Но точно будут рассматриваться разные варианты.
– Можно ли ожидать, что во время войны ПриватБанк точно не будет приватизирован?
– Это исключительно прерогатива акционера. Мне ничего не известно о подобных решениях. Как частное лицо, а не менеджер банка, скажу: считаю, что такая значительная доля критической инфраструктуры во время войны наверняка должна оставаться в руках государства. Но если завтра акционер примет решение о необходимости приватизации банка во время войны, значит его нужно выполнять.