Память лжет - так считают ученые

Памятью можно управлять. Нейрофизиологи изобретают препараты, позволяющие стирать те или иные фрагменты, а психологи достраивают ее воспоминаниями, которых никогда не было.

«Память, подобно свободе, очень хрупкая вещь», - считает Элизабет Лофтус, профессор психологии университетов Калифорнии и Вашингтона, ведущий специалист по психологическим механизмам памяти.

В каком-то смысле мы не властны над своей памятью - мало того, наши собственные воспоминания сами по себе могут видоизменяться до неузнаваемости. Оказывается, понимая механизмы подобных изменений, можно сфабриковать и имплантировать человеку любые воспоминания, чтобы он помнил то, что нужно, а не что было на самом деле.

Интерес к этому феномену обострился в Америке лет 30 назад, когда сотни пациентов психоаналитиков, лежа на кушетках, «вспоминали» в мельчайших деталях о том, как их в детстве насиловали отцы. Сотни единовременных исков в суды заставили государственных чиновников призадуматься над истинностью этих воспоминаний, и была создана специальная команда психологов во главе с Элизабет Лофтус, которая занялась изучением каждого случая в отдельности и закономерностей переформатирования памяти в целом. Профессор Лофтус выяснила, что существуют определенные механизмы, позволяющие перекроить старую память на новый лад. После чего был принят специальный кодекс, регламентирующий работу психотерапевтов.

«Но это касается памяти автобиографичной, - уточняет Вероника Нуркова, российский специалист по данному вопросу, - семантическая память, которая хранит наши представления об окружающем мире, нерушима. Мы никогда не забудем, что Земля круглая, море соленое, а день сменяется ночью. Зато все, что касается нашей жизненной истории, относительно ненадежно и с течением времени может обрастать новыми деталями и фактами, никогда не имевшими места в реальности».

Все, что было не со мной, помню

Я часто вспоминаю себя ребенком лет двух-трех, мать кормит меня на кухне, и поздно вечером приходит отец в солдатской форме - он вернулся из армии. Я хорошо помню его лицо, голос, как он берет меня на руки. Однажды я стала вспоминать этот эпизод вслух в кругу семьи, но родители посмотрели на меня с огромным удивлением: «Ты что- то придумываешь, - отреагировала мама. - Такого не может быть, когда ты родилась, нам было уже под 40 лет, а папа вернулся из армии - он действительно служил три года в Германии - задолго до твоего рождения».

«Вероятно, ваш отец при вас рассказывал о своей службе в армии, комментирует мое несостоявшееся воспоминание психолог Нуркова, - и вы «достроили» картинку, вписав отца-военнослужащего в историю своей жизни. Бывает и так, что у человека в детстве висел в комнате плакат с изображением озера Байкал, да еще и передача по телевизору была про озеро, а тут тетя приехала в гости из тех мест, красивые камушки в подарок привезла. Этих «кирпичиков» достаточно, чтобы вмонтировать в память воспоминание о каникулах, проведенных на Байкале, и рассказывать об этом периоде в мельчайших деталях за кружкой пива во взрослом возрасте. А рассказывая, еще больше укрепляться в истинности истории, цементировать и шлифовать совершенно выдуманные факты.

Почему так происходит? Зачем автобиографической памяти такая гибкость и непостоянство?

Дело в том, что у этого вида памяти есть особая функция - регулировать состояния человека в настоящем. Вспоминая, мы создаем историю своей жизни, образ себя. Осознаем себя. Причем, создавая «образ жизни», мы часто путаем время, место событий, источник информации. Это оказывается не таким важным: вспоминаем новые подробности своей жизни, как будто увеличиваем и обогащаем ее за счет воспоминаний. Иной раз, компенсируя что-то важное, но не случившееся, человек не просто «достраивает» свое воспоминание новыми деталями, а выдумывает его полностью. Это воспоминание может быть ценным, важным для формирования личности.

«К примеру, один мой знакомый любит вспоминать, как ходил с отцом в тир, где под его руководством научился стрелять без промаха, - рассказывает Вероника Нуркова. Но в действительности его отец оставил семью, когда мальчику не было и трех лет. Скорее всего, ребенка водил в тир кто-то другой, позже превратившийся в воспоминаниях в «отца».

Подсказать воспоминание

Как правило, ложные воспоминания формируются спонтанно. Но, зная механизмы их образования, можно целенаправленно «помочь» человеку вспомнить то, чего никогда не было. И чем значимее для нас человек, который «напоминает» тот или иной факт, тем скорее мы «усвоим» новое воспоминание. Большей властью в этом смысле обладают родители и старшие сестры-братья: они были очевидцами событий, которые мы сами помним смутно. «Ты был мрачным и задумчивым ребенком, - может сказать мать, - и уже в четыре года вместо того, чтобы бегать и играть, изрекал философские тезисы, смущая окружающих». И взрослый сын тут же вспомнит соответствующий этому утверждению случай. Также большое влияние оказывают психотерапевты и следователи. Психотерапевты работают непосредственно с воспоминаниями, причем давними, более пластичными и готовыми к «ремейку».

«Если в жизни человека происходит какое-то значимое событие, к примеру, окончание института, замужество, смерть близкого родственника, то все воспоминания, которые были до этого рубежа, становятся более подверженными изменениям, - объясняет г-жа Нуркова. - А рассказывая о чем-либо, мы, по сути, заново создаем наше воспоминание».

Следователи имеют дело фактически с процессом формирования воспоминания. Задавая определенным образом вопросы, они могут напрямую влиять на показания свидетеля. Интересный эксперимент, выявляющий силу влияния речи на свидетельские показания, провела профессор психологии Элизабет Лофтус. На вопрос: «С какой скоростью двигался белый опель, когда соприкоснулся с красным пежо?», большинство испытуемых, просмотревших видеозапись ДТП, давали ответ, что авария произошла на скорости не более 20 километров в час. Если же формулировка вопроса менялась, и автомобили уже не «соприкасались», а «врезались друг в друга», то скорость движения тут же «возрастала» в несколько раз.

В другом эксперименте госпожа Лофтус показывала испытуемым короткий видеоролик, а потом спрашивала: «С какой скоростью ехал белый фургон в показанном сюжете?» Довольно большой процент экспериментируемых начинали припоминать, что транспортное средство мчалось или едва ехало. При этом в ролике никакого фургона не было вовсе.

На показания свидетелей могут повлиять принятые в обществе стереотипы. Человек, наблюдавший драку подростков-неформалов со взрослыми, с большой вероятностью назовет зачинщиками тинейджеров. В любом случае, с тем, как именно разворачивались события, свидетель определится только в момент рассказа. Именно поэтому свидетели, наблюдающие одно и то же событие, часто дают разные показания.

Эти эффекты нельзя объяснить просто искажением памяти. Как считает доктор Лофтус, в алгоритм запоминания встраивается новая информация. И этот элемент, приобретенный уже после того как случай произошел, с точки зрения сознания, получает равные «права» на участие в реконструкции события.

Знаю или помню?

Один из механизмов формирования ложных воспоминаний ошибка источника информации. Человек «вспоминает» что-то благодаря каким-то дополнительным стимулам. Так, профессор психологии Марио Якоби пытался установить, могут ли люди помнить свой первый день жизни. Испытуемые не помнили ничего. Затем участники эксперимента «случайно» попали на психологический тренинг, вроде как совсем не связанный с исследованиями доктора Якоби. Тренинг был посвящен теме: «Первый день жизни глазами младенца». Группу попросили расфокусировать взгляд, посмотреть вокруг через мутноватое стекло, расслабиться, почувствовать собственную беспомощность. Через несколько дней испытуемым снова задали вопрос: «Помнит ли кто-нибудь первый день своей жизни?». И 20% участников вспомнили свое рождение в мельчайших деталях. Они как бы удлинили свою жизнь на одно младенческое воспоминание, пополнили багаж знаний о себе. В то же время специалисты выявили закономерность: хорошие воспоминания придумываются куда легче, чем плохие. Группа австралийских ученых пыталась внедрить испытуемым младенческие воспоминания об эндоскопии, но вот желающих вспоминать не нашлось.

На формирование ложного воспоминания влияет и высокая степень вероятности. Если мы понимаем, что какое-то событие реально, то легче укладываем его в ячейки памяти, даже если изначально есть сомнения.

«Когда «знаю» и «помню» вступают в конфликт, то рациональное начало побеждает далеко не всегда. Я сама принимала участие в одном эксперименте, когда психологи тайно попросили родителей испытуемых-студентов прислать по три детские фотографии своих отпрысков, - рассказывает Виктория. - На компьютере были сфабрикованы фотосвидетельства того, что все они в детстве путешествовали на дирижаблях. Фотографии раздали студентам, и почти половина из них очень подробно вспомнили свой «полет»: куда и когда летали, и даже какое мороженое при этом ели. Но самое интересное в другом. Когда исследователи разоблачили подделку и сообщили студентам, что они попались на удочку ложных воспоминаний, то каждый второй отказался «отдать» свои новые воспоминания! Звучали самые невероятные объяснения. Один из студентов заявил: «Конечно, я понимаю, все это подделка, но вот лично я, представьте себе, действительно летал на дирижабле. Я ведь все это прекрасно помню!»

Точно те же законы действуют и на коллективную память. По принципу формирования ложных воспоминаний создаются исторические и политические мифы: недаром каждый раз, когда совершенно меняется правительство, радикально переписывается и учебник истории.

«Искать истину в народной памяти дело безнадежное, - считает госпожа Нуркова, - ведь мы знаем, что даже если это наше личное воспоминание, оно само по себе не копия события, а лишь трансформированная переработанная версия. Если же учесть, что исторические воспоминания - не наши личные изначально, и, кроме того, правители добавляют по своему усмотрению в «котел» народной памяти самые разные ингредиенты, от патриотизма и межнациональной вражды до идеи покорности и терпимости, то станет понятно, насколько мифологизировано народное самосознание».

Но, по мнению психологов, народная память человечеству необходима: людям важно чувствовать свою причастность к чему-то большему - семье, роду, нации.

Стереть или оставить?

Наряду с сообщениями о психологических закономерностях манипулирования памятью ученые сообщают о фармакологических перспективах. Таблетки, «стирающие» память, разрабатывают в лабораториях разных стран мира, и прежде всего эти препараты вызывают интерес у психологов, работающих с посттравматическим синдромом. Заманчиво: просто стереть травмирующее воспоминание, как будто ничего и не было. Не было бомбежек, не было взорвавшегося дома, массовых похорон... Забвение вместо длительной терапии и кошмарных снов. Ведь психологическая травма, полученная в результате перенесенной трагедии, вызывает серьезные изменения в человеческом мозге и может привести к постоянному стрессу. Теоретически, «убрав» из памяти случившийся кошмар, можно человека излечить.

«Прежде чем можно будет говорить о практическом применении подобных методов, еще должно пройти несколько лет серьезных испытаний», - рассказал «Профилю» руководитель одного из научных коллективов, работающих над препаратом, сотрудник Института нормальной физиологии РАМН Константин Анохин. На первой стадии удалось разработать методы, позволяющие стирать фрагменты воспоминаний.

Однако остается много вопросов: например, до конца еще не известно, уничтожаются воспоминания навсегда или только временно блокируются.

«Скорее всего, «стертая» память может восстанавливаться. Мы это неоднократно наблюдали, экспериментируя с разными видами животных и формами памяти, - комментирует физиолог Анохин. - Иной раз память может вернуться спонтанно, а в других случаях ее можно намеренно восстановить. Поэтому я не устаю повторять, что сейчас надо заниматься научными исследованиями и стараться понять природу этого процесса, а не рваться сразу «стирать» воспоминания у человека. И все же я не исключаю, что когда-нибудь «стирание» травмирующих воспоминаний станет обычной медицинской процедурой».

Есть и другое мнение: опыт, даже самый трагичный, это часть личности человека. Изымая, а не перерабатывая его «неудобные» куски, не разрушаем ли мы тем самым личность? И еще воспоминания - это не обособленные, отдельные части сознания. Они встроены в картину жизни человека, являются частью его истории. Что делать с теми обстоятельствами, которые примыкают к «стертому» воспоминанию? Не получим ли мы на выходе сознание с белыми дырами? Пока вопросов больше, чем ответов. Но главное, не забывать, что память изначально устроена мудро, даже если на первый взгляд может показаться, что парадоксально.