"Все не может держаться на нас". Как 47-я бригада уничтожает россиян под Авдеевкой

47 ОМБР стала сдерживающим щитом от наступлений окупантов на самых горячих участках фронта. Они прошли контрнаступление в Запорожье, бои за Авдеевку и Коксохимический завод и с боем отошли на новые рубежи. Больше – в репортаже РБК-Украина с передовых позиций Авдеевского направления.

Авдеевка – еще одна украинская крепость. Месяцами в городе шли самые ожесточенные бои, на осаду этого участка фронта россияне бросили тысячи единиц техники и живой силы, засыпали позиции ВСУ управляемыми авиабомбами и химическим оружием.

Коксохимический завод ассоциировали с Азовсталью, ведь он стал еще одной незыблемой крепостью, которую россияне никак не могли завоевать. В конце концов, из-за катастрофически неравных сил украинские бойцы были вынуждены с боем отойти на новые рубежи.

Город

Прифронтовые города разрушаются россиянами методично и безжалостно. В городе, куда мы приехали, почти не осталось местных, потому что жить уже негде. Дома по обеим сторонам одной из главных улиц превратились в руины, в которых еще угадываются черты прошлой жизни – детская комната, вырванная стена, разбросанные игрушки и книги с рисунками. Рядом лампадки и фото детей, жизнь которых оборвалась из-за российского удара.

Четко видно как однажды в городе остановилась жизнь, в кусках построек можно распознать кафе, где чудом осталась стоять уцелевшая чашка на столе. Среди разрушенного города мы встречаем бойцов 47 бригады.

Главный сержант пулеметного взвода "Герф" рассказывает, что и сам когда-то жил неподалеку.

– С начала российского вторжения я был вынужден увезти семью из Донецкой области. После чего потерял половину имущества, вылетели окна, двери.

– Сейчас ваш дом в оккупации?

– Нет, сейчас нет, но близко.

Рядом с "Герфом" стоит его собрат – "Джокер", он командир минометной группы. Мужчина сразу говорит об оружии – говорит, что оно достаточно эффективно, но россияне делают ставку на человеческий ресурс. "Мясные" штурмы продолжаются и в этом вопросе у окупантов нет никаких сантиментов.

– Чтобы вы понимали, как это происходит. Идет по полю к нам кацап. Он верил в то, что там сидят его собратья и ждут, пока он принесет БК, хотя их там уже нет, потому что мы их уничтожили. Он просто идет как мясо. Он проходит, если по нему не стреляют, а за ним уже потом следует группа из трех мужчин. И это мы решаем, уничтожать этого товарища или, как сказал бы рыбак, "прикормить" его и уничтожить уже всю группу.

Минометчики

Дорога ближе к фронту уже почти непроходима и больше похожа на поверхность Луны. Повсюду виднеются огромные воронки и слышен грохот, а вражеская авиация время от времени сбрасывает управляемые авиабомбы. Водитель нервно давит на газ, начинается особо опасный участок, уже совсем близко позиции украинских минометчиков.

– Быстро, в подвал!

Под бесконечный грохот сбросов очень быстро забегаем в укрытие. Когда-то обычный подвал теперь превратился в локацию для наших бойцов. Как только заходим, чувствуем тепло и запах кофе, который заваривают в стареньком металлическом чайнике.

Пока греемся, бойцы рассказывают, как они попали в ВСУ и что думают о войне. Один из военных – командир минометной батареи Денис "Цезарь" Салихов говорит, что ситуация сложная, но сдаваться никто не собирается.

– На самом деле мы уже прошли очень многое. Контрнаступление в Запорожье, затем здесь Авдеевку, а бригада создана только чуть больше года. То есть, мы уже показали, что мы что-то можем. Будем показывать дальше. Правильно, Андрюха?

В ответ боец "Печкин" улыбается и кивает. На вопрос, устали ли, один из бойцов смотрит на другого и со смехом говорит: "А нас кто-то спрашивает?"

Только за сутки россияне могут сбрасывать по этому участку до 100 КАБ. Усталость конечно есть, но отступать нельзя, говорит Цезарь.

– Я придерживаюсь такой фразы, что лучше носить тяжелые доспехи воина, чем легкий ошейник раба. И кроме нас это сейчас никто не сделает. Но можно передать привет ребятам, сидящим по Буковелям, чтобы понемногу собирали сумки и отправлялись в 47-ю бригаду. Пока у них есть на это время и выбор.

Когда ситуация становится более спокойной, бойцы приступают к работе. Во дворе когда-то чьего-то угодья посреди груд кирпича и кусков окон и дверей замаскированный миномет М-120. Им умело владеет главный сержант батареи "Мясник". Он называет свой позывной и сразу с иронией в голосе говорит, что, пожалуй, не стоит объяснять, почему выбрал именно такое прозвище. Мужчина осторожно снимает маскировку с оружия и показывает где именно устанавливается прицел.

– А как вы рассчитываете координаты?

– По специальной программе расчета для артиллеристов. Нам передают координаты цели. Я ввожу в программу, она рассчитывает. Затем устанавливаю мину, которой работаем. Американцы хотели одолжить у нас ее, но мы не отдали, – говорит Мясник и довольно улыбается.

Над головой слышен звук дрона. Мы затихаем и рефлекторно вжимаем головы в плечи, ведь это может быть враждебный сброс, но мужчина успокаивает: "Наши, наши". Когда разведка закончилась, бойцу передают по рации команду и миномет выдает громкий залп. Через минуту становится известно – снаряд попал в цель.

Пехотинец

В очередном стертом россиянами прифронтовом городе встречаем пехотинца "Хало". Находим парапет, на котором почти нет стекла, чтобы присесть. На фоне громко кричат коты – местные жители оставили их, убегая от обстрелов, и теперь в пустом городе их уже некому кормить. Только военные делятся с ним своими сухпайками.

"Хало" говорит, что бои иногда проходят и в 30 метрах от позиций ВСУ. Оккупанты подходят максимально близко и их не всегда можно заметить, поэтому, когда бой закончился, периодически проходят зачистки, когда отдельных россиян "догоняют" уже почти на украинских позициях.

– В 30 метрах фронта сильно не думаешь. Либо ты, либо тебя. Просто видишь врага и стреляешь и все. Даже не задумываешься сильно. И все делаешь, чтобы и они не продвинулись, и чтобы сам был цел.

Украинские воины проводят на позициях в непосредственной близости к фронту несколько суток. Все это время они могут даже не пить воду.

– Там по двое-трое суток можно не есть и не пить. Закрыл глаза, словно спишь, но на самом деле – нет. Потому что постоянно вслушиваешься в шелесты всякие, звуки выхода и прихода.

Наш разговор прерывает звук сирены. В этом городе она почему-то очень высокая и тонкая – не такая, как в других городах, которые находятся дальше от фронта. Под звуки сигнала "Хало" говорит, что украинское общество несколько "расслабилось", потому что не видит того, что происходит здесь – у фронта.

– Из-за привычки они расслабились. Пока они воочию не увидят, например, что здесь делается, из-за того, что россияне подошли ближе, ничего не простимулирует их. Просто походить по разрушенным домам, посмотреть, что здесь происходит. Мы тоже не вечны. Необходимо донатить и помогать. Только на нас не может все держаться.

Птички-разведчики

Уже в сумерках выезжаем на позиции аэроразведчиков, которые круглосуточно следят за врагом. Водитель одевает тепловизор, ведь вблизи линии столкновения фары включать очень опасно, поэтому дорогу подсвечивает только полнолуние.

Подвал, где разместились бойцы, напоминает небольшую штаб-квартиру для наблюдений – везде расставлены мониторы, на которых видна фронтовая линия, места передвижения техники и живая сила россиян. Здесь собралась компания операторов БПЛА - "Маэстро", "Историк" и "Арракис".

Завершив разведку, бойцы показывают нам видео с дронов – на кадрах видны поля с выжженными пятнами и куски деревьев, под которыми скрывается враг. Ударный дрон наводит прицел и отпускает боеприпас, через секунду оккупанта накрывает гриб огненного облака. После того, как пыль рассеивается, становится видно, как россиянин растягивается по земле, а неподалеку от нее лежат его боевые "коллеги", заранее сваленные в кучу друг на друга.

Дрон поднимается выше и мы видим, что телами окупантов усеяно все поле. Завтра на их место придут другие и будут ходить по их трупам. Маэстро показывает на монитор и вспоминает очередную историю.

– Был случай. Пришли трое забирать раненого, они его протащили уже 50 метров и передумали. Бросили его, забрали из-под него покрывало, оружие и ушли. Он начал за ними ползти. Они сели под дерево отдохнуть, ну а тут мы. В общем, под деревом повезло только одному из них.

Поздней ночью мы возвращаемся с позиций. Фронт – тяжелое и жестокое место, которое сложно описывать, сколько бы ты здесь ни был. Россияне не придумывают ничего принципиально нового, их главная стратегия – использовать человеческий ресурс столько, сколько нужно, чтобы захватить очередную деревню или город.

Украинские военные, которые согласны общаться с журналистами, по-разному описывают войну. Опытные "волки" шутят и сыпят "баснями", молодые бойцы с увлечением показывают свое оружие и новые приобретенные навыки. Их объединяют две вещи – усталость и призывы к мирным не забывать о войне, ведь без участия всех выиграть ее будет крайне тяжело.