Рубежное – город-призрак, который Россия превратила в руины. Интервью с военным Нацгвардии

Какие бои шли в Рубежном, насколько враг превосходил украинских военных в артиллерии и почему местные не спешили с эвакуацией – РБК-Украина рассказал пресс-офицер 4-й бригады оперативного назначения имени Героя Украины сержанта Сергея Михальчука НГУ Максим Таран.

300 дней назад Россия начала широкомасштабное вторжение в Украину. Кремлевский план блиц-крига провалился. Украинские воины остановили врага, а теперь вытесняют российскую армию из нашей страны.

Освобождая город за городом, военные первыми видят ужасы, которые по себе оставил "русский мир". Некоторые города вряд ли удастся восстановить даже после победы Украины. По крайней мере, они точно не будут выглядеть, как до войны.

Один из таких городов – Рубежное в Луганской области. Бои здесь были одними из самых трудных за время полномасштабной российско-украинской войны, но они прошли почти незамеченными в информационном пространстве, на что РБК-Украина указали сами военные.

Город удерживали бойцы Национальной гвардии вместе с Вооруженными Силами Украины и другими силами обороны. Противник, из-за невозможности победить или иметь хоть какие-то результаты в классических городских боях, начал просто все испепелять – уничтожать дом за домом, взрывать цистерны с азотом, забрасывать сотнями снарядов украинские позиции.

Для определения этих позиций враг ссылал на верную смерть снова и снова мобилизованных жителей оккупированных территорий Донецкой и Луганской областей. Пресс-офицер 4-й бригады оперативного назначения имени Героя Украины сержанта Сергея Михальчука НГУ (далее – Бригада быстрого реагирования НГУ) Максим Таран находился тогда на линии фронта. О жестких и сложных боях в Рубежном и о том, почему нельзя сравнивать ситуации боевых действий тогда и сейчас, он рассказал в интервью РБК-Украина.

– Что ты знал о Рубежном до того, как вы туда вошли?

– Это относительно небольшой город, но там много промышленности. И вообще в Лисичанске, Северодонецке и Рубежном было большое количество промышленности. В Рубежном был картонный комбинат, где я стоял. Был завод "Заря". Это вообще одно из главных предприятий в Украине. Оно производило тротил.

Когда мы стояли в Рубежном, мне сказали, что на складах завода сотни тонн тротила и если они взорвутся, то в радиусе примерно 5-10 километров вообще ничего не останется живого: то есть будет полностью выжженное поле, а потом еще последствия ударной волны километров на 10.

– Какие украинские силы обороняли город?

– Перечислить всех очень хотелось бы, потому что это действительно многопрофильная команда из многих подразделений и НГУ, и ВСУ, и пограничников, и полиции, которая часто делала гораздо больше своих возможностей. Но с военной точки зрения это неправильно помогать врагу понимать всю нашу системную логику расположения сил.

Могу сказать, что в Рубежном размещался на постоянной основе местный стрелковый батальон Национальной гвардии. Они не смогли бы никак сдержать такой массовый напор из более чем двух вражеских бригад. Основной силой именно в этом направлении стала наша бригада. Численно, по количеству подразделений нас было больше, был наш штаб, который и руководил приданными силами, все остальные были к нему подвязаны.

– Какая была ситуация в городе? Был ли период постепенного нарастания наступления или спадов?

– Враг сразу начал сносить метр за метром, дом за домом всеми возможными способами с того первого рубежа, где они не смогли зайти. Там не было такого, что в первый день они стреляли 10 снарядов, а дальше – 20 или 30. С первого же дня в режиме нон-стопа летели по 300-400 снарядов по каждой позиции.

Они уничтожали не только наши укрепления или линии обороны, которые мы успевали подготовить, но и все здания города в этой части. Сначала шел шквал ствольной, минометной и реактивной артиллерии, затем авиации, а затем заходили их танки.

– Расскажи о боях, которые там были. Город довольно долго держал оборону.

– Сначала они прорвали с северо-восточной стороны города блокпост. Рядом были наши разведчики, почувствовавшие массовую артиллерию и видевшие, как последовал танковый прорыв. Начались адские бои.

Наши воины проявляли невиданные примеры военных подвигов. Были случаи, когда усиленная противотанкистами группа разведки выбиралась из окружения и "клала" роту противника. Или когда один пулеметчик останавливал 20 вражеских пехотинцев.

Наши бойцы не боялись пехоты. Они знали, как ей противодействовать. Можно даже почитать рассказы самих же участников незаконных вооруженных формирований ОРДЛО, для которых было ужасом идти в бои в Рубежном, они попадали в продуманные ловушки, неожиданно подвергались обстрелам, не видя наших бойцов. Мало кому удавалось выбраться из такой "разведки боем" и они не знали, как этому противодействовать.

Но что было для нас проблемой – это их массированная артиллерия, которая просто сводила с ума. Это очень большое давление. Тем более что от этих обстрелов были и массовые потери среди местных жителей. Тела лежали всюду.

А еще были их любимые бои – танк на дом. Боясь, что в каждом доме может скрываться украинский снайпер, двигались они так – приезжал танк, становился и разбирал дом за домом своими залпами. Эффективность же стопроцентная. Так и уничтожались населенные пункты в руины.

– Почему мы не могли противодействовать их артиллерии? Не хватало вооружения, сил?

– Не хватало артиллерии. Чтобы вступить в бой и побеждать вражескую артиллерию, нужен большой калибр и массовость – и в стволах, и в боеприпасах. Если по мне стреляют 80 мм калибром, то я могу тебя победить 120 мм калибром. Или нужно РСЗО.

Чтобы уничтожить их артиллерию, у нас должны быть контр-артиллерийские дивизионы. Или хотя бы равносильное количество артиллерии. А так у тебя есть миномет, ты метко стреляешь из него по врагу, а в ответ летит два пакета "Градов". Это обычная схема. Представляете разницу, что такое один миномет и два пакета "Градов", которые минимум один квартал могут уничтожить за раз?

Равносильность артиллерии была дикая, где-то 1:11. И в таких условиях мы все равно воевали и уничтожали их технику.

– Очень много на Рубежном пиарились кадыровцы. Вы их видели?

– Кадыровцы там были, и они воевали на этом направлении. Они были хорошо одеты и обучены нормально. Не какие-то супербойцы, но гораздо лучше, чем мобилизованные. Они как работали: сначала отправляли мобилизованных из ОРДЛО на убой, а потом шли за ними.

Но были и спецназовцы кадыровские – они работали как снайперы или штурмовые отряды. И у них была передышка, они не находились на "нуле" постоянно. Пиар, конечно, тоже был, видео о захватах, которых и близко еще не было.

– А кроме того, что ты уже говорил, было какое-то специальное вооружение, которое они использовали, химическое, например?

– Кроме всего, что я говорил, они применяли термобарические гранаты, тяжелые реактивные системы залпового огня "Буратино" и "Солнцепек". Применяли для обстрелов и кассетные, зажигательные или фосфорные боеприпасы.

Также я видел химическую атаку. На вокзале в Рубежном стояли цистерны с азотом. Противник об этом узнал и ударил туда авиационной ракетой. Цистерна взорвалась. Выглядело это, конечно, мощно, рядом ничего не осталось, домов не осталось. Ударная волна прошла по всему городу и пробила все окна даже на окраине города. К счастью, у наших бойцов были противогазы.

Такие удары по цистернам были не раз. И что любопытно, после первого удара, ветер еще и повел столб рыжего дыма в сторону врага.

– А видел гражданское население? Как они жили в таких условиях?

– Да. Местных в городе было немало, и жертв было много. Если потом в других городах люди уже знали о безжалостности врага, уровне боевых действий и большинство уезжало быстро, в Рубежном с этим были проблемы. Люди там думали, что им повезет и все будет на уровне 2014, не хотели верить в жизненную необходимость эвакуации, отказывались ехать наотрез до последнего. И когда российские войска начали массовые обстрелы куда попало, было очень много гражданских жертв, на улицах одни тела лежали, части тел, дети – где не проедешь. Это самые трудные воспоминания за все время войны.

Негативную роль сыграло предательство местных властей, которые и должны были позаботиться о людях. Местный глава уже пропагандировал за "русский мир" в 2014-м, но затем сменил риторику, снова переизбрался в должность. И хотя и было много претензий от людей, никто его не преследовал в Украине. А во время наступления России он перешел к российским войскам, начал рассказывать какие-то сказки и сдавать всю информацию.

Эвакуация все равно была до последнего. Под обстрелами. Многие полицейские и военные рисковали и теряли жизнь, чтобы завезти продукты, медикаменты, эвакуировать людей.

– Вы в мае отошли окончательно из Рубежного. Ты помнишь этот день?

– Я был тогда в Лисичанске, за неделю до отхода. Ситуация была уже безысходная. С одной стороны, город был уничтожен, не было смысла удерживаться. Каждый день, который давали защитники города для организации отхода и обустройства новых позиций, был подвигом. А с другой стороны, был уже захвачен город Попасная, дороги обстреливались, без Попасной Рубежное стало смертельно уязвимым.

Отход был спланированной операцией. Мы ударили по их артиллерии, организованно отошли и взорвали мосты, и началась новая оборонная операция – северодонецкая.

– Сейчас в окрестностях Бахмута продолжаются сильные бои. Напоминает ли тебе это ситуацию с Рубежным?

– Вовсе нет. Город поврежден, постоянно обстреливается, но он не похож на руины. Потому что сейчас у нас уже есть лучший ответ и их авиации, и их артиллерии. Соотношение вооружения еще не равноценно, но уже лучше, и они не могут так свободно уничтожать все и всех.

Враг тоже учится, исправляет некоторые свои ошибки. Он все забрасывает самых менее значимых для себя, неподготовленных бойцов на убой. Но уже с определенными навыками, с новыми уловками. Все еще обстреливает все подряд, но уже не подставляет так близко технику, чтобы мы могли ее легко уничтожать.

– Держать Бахмут стратегически важно? И как это перспективно? Говорят, если взять трассу Сватово-Кременная сразу станет легче в Бахмуте?

– Да. Но они еще есть в Попасной, они атакуют по разным направлениям. Понятно, что ситуация в Бахмуте зависит от ситуации на других фронтах и от техники, которая у нас будет. Но никто вам не скажет, что и как будет. В отличие от врага, мы не сражаемся за километр территории для личной выгоды.

У нас есть основная цель – защитить все наши земли, всех людей – и военных тоже. Наша цель – победа над врагом и восстановление границ 1991 года – ни больше, ни меньше. Поэтому каждый делает все, что может, на своем месте, не забрасывая шапки и не разводя "зраду".

Где можем – захватываем позицию, где не можем – отходим на лучшую позицию. Ибо цель – не конкретная позиция, а общая победа над врагом, которая достигается ежедневным рутинным трудом наших воинов. Только так, вместе, доверяя друг другу, мы можем победить и выбороть мир в Украине.