Днем 14 февраля 2019 года в армейский конвой, следовавший из города Джамму в Сринагар, въехал начиненный взрывчаткой автомобиль, с террористом-смертником за рулем. Самоубийца направил свою машину в середину конвоя. Около трехсот килограммов взрывчатых веществ, спрятанных в автомобиле, сдетонировали, буквально разорвав на куски два автобуса с военными. Сорок человек погибло, сотни солдат и офицеров ранены.

Ответственность за теракт взяла на себя группировка Джайш-е-Мухаммад (Армия пророка Мохаммеда) – созданное в 2000 году джихадистское формирование, ставящее перед собой цель изгнать все немусульманское население Индийского субконтинента.

Но это – цель максимум, главная же тактическая задача Джайш-е-Мухаммад – отколоть от Индии ту часть Кашмира, что находится под контролем Нью-Дели. Установление во всем Кашмире мусульманской администрации рассматривается джихадистами как первое и необходимое условие достижения их основной стратегической цели.

Джайш-е-Мухаммад базируется в Пакистане – государстве, которое также оспаривает принадлежность Кашмира Индии. В Нью-Дели считают, что джихадисты действуют если и не по указке пакистанских спецслужб, то с их ведома и одобрения. Исламабад эти обвинения опровергает, формально Джайш-е-Мухаммад вообще запрещен в Пакистане, но индийцы заверениям соседей не верят. А потому, не поставив соседей в известность, начали преследование подозреваемых в причастности к организации атаки на конвой на территории Пакистана. Причем, речь идет не о рейдах законспирированных бойцов спецназа с целью уничтожения или захвата конкретных людей, а, в том числе, о применении боевой авиации и средств ПВО. Вооруженные силы обоих государств, включая части, управляющие ядерным вооружением, были приведены в боевую готовность.

При этом и Нью-Дели, и Исламабад заявляют, что сражаются за благое дело – объединение разобщенного Кашмира. Вот только в Пакистане считают, что объединенный регион должен находится под его управлением, а в Индии уверены, что Кашмир может быть только индийским.

Парадоксально, но кашмирский конфликт даже старше современных Индии и Пакистана. В древности этот горный регион был родиной многих гуру и святых индуизма, буддизма и джайнизма – традиционных религий Индостана. Но в средние века вместе с мусульманскими завоевателями в Кашмир проник ислам. После воинов и вельмож-мусульман в регион прибыли многочисленные поднаторевшие в диспутах с последователями всевозможных верований богословы, которые довольно быстро убедили многих кашмирцев обратиться в их религию.

Когда в начале 19 века в регион пришли новые завоеватели – сикхи – подавляющее большинство жителей Кашмира исповедовало ислам.

Сикхи – последователи особой религиозно-философской школы, утверждающей единство бога и не отрицающей права других вер на существование – не занимались прозелитизмом среди своих новых подданных. Особенно, если эти подданные верили искренне, а не механически исполняли религиозные предписания.

Конечно, не все было гладко, так как не утратившие связи с индуизмом и его пищевыми запретами сикхи не позволяли мусульманам забивать коров и есть их мясо. Кроме того, были введены ограничения для не-сикхов на занятие административных постов, но насильно отказываться от веры предков завоеватели не принуждали.

Поэтому мусульмане остались крупнейшей конфессиональной группой Кашмира и тогда, когда всего через пару десятилетий сикхского владычества, регион вновь сменил хозяина. На смену сикхам пришли победившие их в очередной, прокатившейся по Азии войне, британцы. Для них азиатские владения были, прежде всего, источником природных ресурсов и дешевой рабочей силы. Не зря же долгое время и Кашмиром, и другими территориями управляли не королевские чиновники, а клерки Британской Ост-Индийской компании. Нацеленность на извлечение прибыли и не желание вникать в проблемы новых подданных стали главными причинами передачи Кашмира в управление богачу-индуисту Гулабу Сингху. Для британцев это была обычная практика – почти половина всех материковых азиатских владений короны, включавших на пике могущества империи территории нынешних Индии, Пакистана, Мьянмы, Бангладеш, управлялась присягнувшими на верность Лондону местными раджами, набобами и махараджами.

Лондон получил от Сингха крупное денежное вознаграждение, признание подчиненного по отношению к короне положения нового властителя Кашмира и обязательство мобилизовать кашмирцев для ведения боевых действий по первому же приказу империи.

Сингх стал основателем династии правителей Кашмира, известной как династия Догра, по названию народа, из которого происходил Гулаб Сингх. Представители этого правящего дома, обладатели титула махараджей Кашмира, отдавали явное предпочтение своим единоверцам-индуистам, часто относясь к мусульманскому большинству Кашмира как к людям второго сорта. Местных мусульман обкладывали дополнительными налогами, первыми отправляли в британские туземные части и за малейшие провинности гнали на принудительные - фактически рабские – работы. Переход из индуизма в ислам при махараджах считался в Кашмире одним из тягчайших преступлений. Новообращенных мусульман власти лишали собственности, в том числе, земельных наделов. Новые запреты и ограничения для мусульман вводились едва ли не ежегодно. В 1880-х власти даже начали вмешиваться в порядок проведения молитв в мечетях.

31 декабря 1882 года кашмирские мусульмане впервые попытались через суд добиться справедливости, отменив наиболее одиозные решения властей. Но попытка оказалась неудачной – несмотря на массовые демонстрации мусульман, сопровождавшие судебные слушания, судьи-индуисты отказались отменять дискриминационные законы и распоряжения.

В следующий раз заявить о себе кашмирцы заявили о себе уже в 1931 году. Произошло это после того, как один из местных мусульман был брошен в тюрьму по обвинению в терроризме и оскорблении махараджи. У крепости, в которой содержался обвиняемый, образовался стихийный митинг, в толпе распространялись слухи о полицейских-индуистах, вроде бы осквернивших Коран, который задержанный хотел взять с собой в камеру. Разозленные историей с осквернением священной книги демонстранты отказались расходиться даже тогда, когда отправили к крепости вооруженных солдат с требованием к протестующим разойтись по домам. Тогда по толпе был открыт огонь. По разным данным, от 20 до 22 человек погибли на месте или позже скончались от полученных ран. С тех пор каждый год в Кашмире 13 июля - день, когда была расстреляна демонстрация – отмечается траурными процессиями и молитвами и носит название День мучеников.

Махараджа и его чиновники тогда смогли убедить британцев в необходимости применения силы. Тем более, что Лондон, истощенный Первой мировой и Великой депрессией, в то время не всегда имел возможность повлиять на происходящее в далеких своих землях и вообще заметно ослабил колониальную хватку. Ослабил настолько, что даже вступил переговоры с набиравшими силу азиатскими национальными движениями и партиями о предоставлении заморским владениям некоторой автономии. Одной из таких партий была Всеиндийская мусульманская лига, организованная еще в самом начале 20 века в качестве противовеса индуистским националистическим объединениям. Представители Лиги вместе с индуистами и британцами пытались выработать концепцию дальнейшего сосуществования метрополии и ее колоний, проявляя при этом излишнюю осторожность, так как, безусловно, понимали, что находятся далеко не в лучших условиях. Полный уход британцев, на котором настаивали некоторые из популярных индийских лидеров, например, Махатма Ганди, или же предоставление колониям самоуправления, грозило поставить мусульманское меньшинство в зависимость от в разы превосходящих его по численности индуистов. Поэтому мусульманские политики и осторожничали – все-таки с Лондоном уже были выстроены относительно стабильные отношения. Метрополия, в отличие от местных набобов и раджей, не предпочитала представителей одного вероисповедания другим, и мусульмане уже знали, чего ждать от британцев. Все карты представительным исламским политикам спутал 36-летний журналист и учитель Рахмат Али. Он опубликовал в 1933 году брошюру под названием "Сейчас или никогда" с призывом к созданию отдельного независимого государства для индийских мусульман, с обязательным включением в его состав Кашмира. Рахмат Али даже придумал название для этого государства – Пакистан, страна чистых.

Официальные политики, в том числе и мусульманские, не приняли призывы Али всерьез. Но вот простые мусульмане читали его брошюру с восторгом.

Всего за несколько лет идея создания отдельного мусульманского государства на Индийском субконтиненте стала настолько популярна, что стала главным пунктом политической программы Всеиндийской мусульманской лиги, первоначально воспринимавшей идеи Рахмата Али довольно скептично. Официально представители Лиги заявили о своих сепаратистских устремлениях в 1940 году. А уже через семь лет – в 1947 – представители партии вошли в состав созданной по распоряжению из Лондона комиссии, которой предстояло разделить британские индийские владения между индуистами и мусульманами. Вторая мировая война в разы ускорила начатый еще Первой мировой процесс дезинтеграции империи, для удержания колоний не хватало уже ни сил, ни средств.

Вместе с мусульманской лигой в работе комиссии принимали участие индийские националисты, а главным арбитром был назначен британский судья Сирил Джон Редклифф. На определение границ кабмин отвел Редклиффу, никогда прежде не бывавшему в Азии и не имевшему опыта в подобных делах, всего пять недель. Понятно, что за столь короткий срок решить все имевшиеся между сторонами противоречия было невозможно, и раздел колонии на Индию и Пакистан прошел, что называется, по живому. 18 миллионов человек вынуждены были покинуть свои дома, миллион был убит в межрелигиозных столкновениях, последовавших за расчленением некогда единой Британской Индии на две части.

Одной из самых горячих точек оказался Кашмир с его преобладающим мусульманским населением (по данным на 1941 год, порядка 77% жителей региона исповедовали ислам), но возглавляемым правителем-индуистом. Уже через несколько недель после провозглашения независимости Пакистана кашмирские мусульмане подняли восстание с требованием присоединиться к государству своих единоверцев. К ним на подмогу из Пакистана прибыли довольно многочисленные отряды поддержки. Махараджа Хари Сингх не мог самостоятельно справиться с восстанием и призвал на помощь индийскую армию, согласишь в обмен на военную помощь присоединиться к Индии. Формально он пробыл на троне до начала 1950-х, когда монархия в Кашмире была упразднена, но реальную власть махараджа потерял сразу после введения в регион индийских войск. Им, кстати, не удалось выбить пакистанские силы со всей территории региона. В 1948 году стороны договорились о перемирии, после того, как индийская армия потеряла убитыми около тысячи, а пакистанцы – порядка шести тысяч военных. Две трети Кашмира остались под контролем Индии – теперь это штат Джамму и Кашмир, - одна треть была отвоевана Пакистаном и остается под его управлением до сих пор.

После этого два соседних государства еще несколько раз воевали друг с другом и по итогам исключительно неудачной для Пакистана Третьей индо-пакистанской войны (она началась как война повстанцев из Бангладеш за независимость, но быстро переросла в выяснение отношений между поддержавшими бангладешцев индийцами и пытавшимися воевать сразу на два фронта пакистанцами), Исламабад в начале 1970-х заявил о начале работы над собственной атомной бомбой.

Пакистанское правительство отдавало себе отчет в том, что полномасштабная война против Индии с населением в несколько раз большим, чем в Пакистане, обернется для их государства катастрофой, избежать которую можно только получив в свое распоряжение ядерное оружие. К тому времени Индия уже несколько лет работала над своей собственной атомной программой, но реальными боевыми арсеналами государства обзавелись примерно одновременно в конце 1990-х годов.

Сейчас на вооружении каждой из стран находится порядка 100-150 ядерных боеголовок. Дальность полета индийских ракет Агни-3, созданных специально для использования с ядерными зарядами, составляет от 3000 до 5000 км. Пакистанские ракеты Шахин-2 способны пролететь около 2000 км. Строить их помогали специалисты из Китая – еще одного государства, имеющего виды на Кашмир. В 1962 году в регион вторглась армия КНР после заявлений политического руководства страны о несправедливости границ, установленных после окончания британского владычества в Индии. Китай и по сей день контролирует часть территории региона, который Индия считает только своим.

И китайское присутствие в Кашмире означает, что возможный ядерный конфликт из-за контроля над регионом вряд ли ограничится лишь двумя воюющими сторонами. Скорее всего, в него включится и третья, с арсеналом, равным индийскому и пакистанскому вместе взятым.